Вновь поманила Сибирь

Недавно один мой добрый знакомый вручил мне книгу Станисловаса Бартулиса «История Литвы новейших времён» (Каунас, 2005 г). Сказал: «Обязательно прочитай, найдёшь много интересного». Читать взялся сразу. Книгу рецензировал профессор, а это значило, что читать её стоит.

Автор же в своем вступительном слове писал: «Желая вернуть народу Литвы воспоминания о своём прошлом, а особенно память о коммунистическом рабстве: славную борьбу партизан и усилия руководителей Саюдиса, особенно Витаутаса Ландсбергиса, восстанавливая независимость Литвы, написал эту историю» (дословный перевод - мой).

Очевидно, стоит сказать, что книга издана немалым тиражом, и её можно найти в любой библиотеке страны. Ну а чего она в действительности стоит, можно судить хотя бы по этим взятым из неё цитатам:

«Русские привыкли к коммунистической нищете: им хватало стёганой «пуфайки», валенок, куска хлеба с плевелами, лука и главное водки, которая производилась из мёрзлого картофеля, который никогда в колхозах не выкапывался вовремя» (стр. 389).

«Леса Литвы были окончательно уничтожены примерно к 1960 году, и в Литве не оставалось почти ни одного приличного дерева» (стр. 463).

И такая страшная картина нарисована автором на всех страницах. Читаешь и диву даёшься: как же мы, литовцы, в том рабстве не только уцелели, а даже смогли нарастить своё население почти до четырёх миллионов?..

Это случилось в начале восьмидесятых годов. Два моих сына после окончания литовской средней школы были призваны на службу в армию, а вернувшись, захотели навестить в Новосибирске свою бабушку по матери. Вернуться помешало знакомство с двумя сестричками. Отпраздновали свадьбы.

В Новосибирске они приобрели профессии. Младший стал талантливым инженером-конструктором. Говорил: подрастёт сын – будем возвращаться в Литву.

Оба сына в 2011 году приезжали в Литву, чтобы заняться поисками работы. В Клайпеде младшему предложили высокооплачиваемую должность технического директора крупного предприятия, обещали помочь с жильём.

Оптимизм исчез после посещения отдела миграции, где ему в вежливой форме дали понять, что Литве нужны возвращенцы не с Востока, а с Запада.

Тогда мы ещё съездили с ним в Векшняй на встречу с моими читателями. Узнав, что сын тридцать лет живёт в Сибири, публика забросала его вопросами, а он с помощью видеозаписи познакомил их с цветущим миллионником Новосибирском и содержанием своей работы, публику удивила правильность литовской речи сына.

Потом он, «не с той стороны приехавший», сказал нам, что больше ему здесь делать нечего, и, грустно улыбнувшись, укатил на своём «джипе» обратно в сибирскую даль.

Однако родина продолжала манить, и в 2014 году он прикатил к нам на машине уже с женой, оставив позади без малого пять тысяч километров. Первым делом на его «джипе» мы вчетвером поехали на базар. Но тут нас тормознула полиция.

Строгие молодые парни потребовали у водителя документы и были удивлены, что человек с литовской фамилией, сидевший за рулём машины с сибирскими номерами, с ними заговорил по-литовски.

Потом сын спросил, почему они его остановили, ведь он ничего не нарушил. И они сказали, что после того, как Путин вернул России Крым, нашим властям стало мерещиться его нападение на Литву, и потому было приказано работникам дорожной полиции проверять каждую машину с русскими номерами.

Парни не были русофобами, и вскоре они засыпали сына вопросами о Сибири. Он пригласил их в гости, дал свои координаты, а нам с женой, уезжая обратно, сказал: «Приезжать в гости буду, а переезд уж точно не состоится. Мы с братом хоть и литовцы, но не те».

Эта девушка прислала мне по почте свою фотографию и коротенькое письмо: «Сибирское наследие ещё долго будет жить в будущих поколениях, если даже сознательно этого не поймём. Радуюсь, что мне представилась возможность своими руками прикоснуться к этой памяти нашего народа».

Лорета (имя девушки я сознательно изменил) была в составе той группы молодёжи, которая в 2017 году отправилась в Иркутскую область с «Миссией Сибирь». Перед поездкой она позвонила мне, так как была наслышана, что в Нижнеудинском районе, куда группа держала путь, я отбывал с родителями ссылку. Мы долго разговаривали, я называл ей те деревни, на кладбищах которых тогда было похоронено несколько литовцев. И ещё сказал, что собираюсь вылетать в Новосибирск. Договорились по возвращении встретиться.

Встреча была интересной. Лорета долго рассказывала о том, где и как молодёжь приводила в порядок могилы литовцев, особо подчёркивала сердечность и гостеприимство сибиряков. Я поделился с ней своими сибирскими впечатлениями. Кстати, на меня большое впечатление произвёл не только рассказ девушки о поездке, но и сама она как личность, как интересная собеседница, как большая умница.

А мои сибирские сыновья не навещают свою литовскую родину вот уже пять лет. И решил я нынче вновь выбраться в те края, где в молодости довелось пожить, и в самом Новосибирске, и в деревне с названием Балта.

Уже имея на руках визу и билеты, позвонил Лорете. Услышав, куда я собираюсь вылетать, девушка воскликнула: «Я вам завидую. Как я бы хотела поехать с вами, ещё раз встретиться с милыми, добрейшими сибиряками».

Вот потому, что эта умница произнесла такие слова, я и изменил её имя. Дело в том, что она занимает ответственную должность, и за такие слова начальники запросто могут её «турнуть».

Весной этого года Литва отмечала 70-летие депортации 1949 года. Об этом писали газеты, сообщало телевидение. Так как 25 марта того года в товарный вагон была посажена семья моего отца, директора Пагегяйской гимназии Йонаса Грейчюса, Пагегяйская гимназия вместе с городской библиотекой решили по-своему отметить эту дату.

На мероприятии намечалось читать отрывки из воспоминаний отца, которые уже после его кончины публиковались в республиканской печати, должен был выступить я (во время депортации мне шёл 11-й год), с большим энтузиазмом организаторы мероприятия встретили моё желание сыграть на аккордеоне те мелодии, которые я тогда играл на школьных танцах, а на баяне – те русские мелодии, которые научился играть в Сибири.

Даже во время воскресной мессы в местном костёле было намечено помянуть ушедших из жизни моих родителей и двух старших сестёр, которые тогда учились в Пагегяйской гимназии.

Но за несколько дней до намеченного мероприятия мне позвонил директор этой гимназии Вацловас Навицкас и сказал, что был вызван к мэру В.Комскису «на ковёр». Уже потерявший на только что прошедших выборах доверие избирателей чиновник изрёк: «С Грейчюсом в нашем городе никаких мероприятий». И это после того, как в городской библиотеке этого городка дважды проводились презентации моих книг, а обнимавший меня ксёндз сказал: «Да поможет вам Бог». И это после того, как в 2014 году моему отцу за спасение от гитлеровцев еврейской учительницы Сары Кантор было посмертно присвоено звание Праведника мира, причитающиеся ему награды мне вручили посол Израиля в Литве и президент Даля Грибаускайте, а его имя и имя моей мамы были высечены на Стене памяти в Иеру­салиме.

В чём же провинился мой покойный отец перед нынешними властями? Может, тем, что посаженный в вагон для перевозки скота сказал: «Ну, слава Богу, теперь не надо будет бояться лесных братьев», которые неоднократно угрожали ему расправой? А ведь он тогда ещё не знал, что в списках убитых этими «братишками» педагогов окажутся 120 человек.

(Окончание следует)