Владимир Понькин в 1996―1997 — главный дирижёр Московского музыкального театра имени К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко, где поставил балеты «Укрощение строптивой» М.Б.Броннера, «Ромео и Джульетта» С.С.Прокофьева, «Суламифь» В.Бесединой, оперы «Отелло» Дж.Верди и «Сказка о царе Салтане» Н.А.Римского-Корсакова. В 1999 году началось сотрудничество с театром «Геликон-опера». В 2002—2017 годах — его главный дирижёр, поставил оперы «Леди Макбет Мценского уезда» Д.Д.Шостаковича, «Лулу» А.Берга, «Кащей бессмертный» Н.А.Римского-Корсакова, «Диалоги кармелиток» Ф.Пуленка, «Упавший с неба» С.С.Прокофьева, «Сибирь» У.Джордано. Одновременно, четыре года, с 2002 по 2006, был главным дирижёром Центра оперного пения Галины Вишневской.
- Маэстро, какими судьбами оказались в Литве? Почему выбор пал именно на нашу страну, на Клайпеду?
У вас не только замечательные профессионалы, но и, самое главное, отлично налажен процесс послеоперационного выхаживания. И так совпало, что в момент моих раздумий и поисков в Литве кардиологической помощи ко мне обратился Корнелиюс Пукинскис, художественный руководитель и дирижер Детского хора и камерного оркестра «Salve musica» из Шилале. Он попросился в мои мастер-классы, так как посмотрел опубликованные в Интернете мои уроки. Он и рассказал мне о том, что в музыкальном театре Клайпеды есть вакансия главного дирижера.
Корнелиюс помог с контактами, и в январе 2016 года я встретился с руководителем театра Йонасом Сакалаускасом. Мы быстро нашли общий язык, так как у меня большой опыт работы в музыкальных театрах. Министерство культуры Литвы одобрило наш контракт. Так состоялся мой переезд. Я получил удостоверение ВНЖ на три года, что дает мне право продолжать проводить мастер–классы в Европе.
В итоге, в ноябре 2016 года мне успешно сделали операцию в Клайпедской больнице моряков, за что благодарен чудесному хирургу – кардиологу Гедиминасу Кундротасу, восстановили... И я постепенно приступил к работе. Правда, врачи мне говорили жить без эмоциональных или физических нагрузок до мая 2017, но я потихоньку начал «партизанить», настолько соскучился по работе.
Мы с симфоническим оркестром театра подготовили и 8 апреля выступили с программой произведений Чайковского. Чувствовал после концерта прекрасно и еще раз добрыми словами вспоминал и доктора Гедиминаса, и весь персонал больницы моряков.
- Переехать с семьей весьма кардинальное и смелое решение…
Клайпеда – прекрасный город-порт. По сути, это означает, что в нем сильный, скажу старым словом – интернациональный дух. А еще нам понравилось, что в городе хорошая экология, спокойствие, комфортная для работы среда. Со многими здесь можно общаться на русском, на английском. И мы не ощутили на себе ни малейшего притеснения или дискриминации.
Еще больше нас удивила Паланга. Пожить временно в чудесном курорте, пока не найдется подходящая квартира в Клайпеде, нам предложил директор театра. И это оказалось дополнительным бонусом: жить в Паланге - счастье. Первое время возможность по прекрасной дороге за полчаса оказаться на рабочем месте, я воспринимал как фантастику. Особенно, если вспомнить московские масштабы и вечные пробки.
- Что было после переезда самым трудным или неожиданным?
- Да, сама музыка не требует перевода, в отличие от репетиций с оркестром. Как вы решаете языковую проблему?
- Довольны ли вы музыкантами? Их качеством подготовки, дисциплиной?
- Хватает ли инструментов в оркестре? Ведь ваш литовский дебют был очень рискованным. Начинать с Вагнера это был вызов оркестру…
Репертуар вагнеровского концерта я подбирал, с учетом возможностей оркестра. Только лишь в «Смерти Изольды» из оперы «Тристан и Изольда» нужен был бас-кларнет, а в увертюре «Летучий голландец» - английский рожок. Мы приглашали на эти партии сторонних музыкантов. А в остальном инструментов для Вагнера было достаточно.
На репетициях я видел, как меняются музыканты, как, например, воспрянули контрабасисты, как все оркестранты стали постепенно чувствовать себя сильнее, профессиональнее. Музыку Вагнера они играли впервые в жизни, и этот опыт был им необходим. На мой взгляд, Моцарта или Чайковского, программу которого мы готовили следом, играть куда как сложнее. Нужна особая сыгранность и чувственность музыкантов, чтобы сыграть, например, 5-ю симфонию Чайковского.
Мы начинали репетиции с азов. Профессионалы поймут, что значит не только для музыкантов-струнников, но для духовиков, менять или осваивать новые штрихи, вместо привычных. Но, как я уже говорил, музыканты оркестра трудолюбивые и быстро стало заметно качественное продвижение вперед. Значит, дома занимались, готовились к репетициям. Постепенно сам репетиционный процесс становился не преодолением технических трудностей, а уже осмыслением самой музыки.
По-другому стали восприниматься мои слова, по-другому откликаться на замечания. Общая штриховая политика показала, как всем можно стать дисциплинированнее и, одновременно, свободнее в совместной работе, не забывая об ансамблевой точности.
Я благодарен за поддержку и солидарность концертмейстеру оркестра Аудроне Юрконите. Когда на мою сторону встала первая скрипка, это стало дополнительным аргументом в пользу перемен.
- Парадокс подчинения и свободы в оркестре пытались разгадать и музыкальные историки, пишущие о дирижерах, и фильм Феллини «Репетиция оркестра» можно вспомнить. Чаще звучит утверждение, что в оркестре демократия, свобода и толерантность невозможны, потому что каждый дирижер – диктатор. Феллини это показал в весьма шаржированной форме…
Музыканты, как дети, им противопоказано сюсюканье, они ждут серьезного отношения к себе. И тогда моментально включается активность мышления.
Могу привести в пример работу британского музыкального образования. Там отбор солистов или оркестрантов происходит уже в детском возрасте. И после такой селекции начинается кропотливая работа. Оркестровый музыкант – профессия отдельная, требующая самодисциплины, высокого профессионализма и умения ощущать себя командным игроком.
Потому британские оркестры славятся совершенным качеством звучания. Они состоят из свободных творческих личностей, осознанно принявших обязательство совместной работы.
- И никаких шансов для проявления свободы?
- И все-таки, вы диктатор или либерал?
- Чьи дирижерские интерпретации Вам наиболее близки?
- Расширение репертуара потребует наличие тех или иных инструментов. Наверно, вы уже столкнулись с этой проблемой? Позволит ли бюджет оркестра расширять состав или будете на разовые концерты приглашать отдельных музыкантов?
Если хотим получить слаженный, чувствующий друг друга многоголосый инструмент под названием симфонический оркестр (симфония в пер. с греч. означает созвучие, стройное звучание – прим. ред.). Как только бюджет оркестра позволит, мы будем его расширять. И поднимемся еще на пару ступенек выше.
- Какова будет ваша репертуарная политика театра в условиях ремонтных работ?
Прежде всего, наш театр должен быть узнаваемым и уважаемым в Литве. И постановки опер 2016 года «Богема» Пуччини, «Иоланта» Чайковского, считаю, приближают нас к этой цели.
Надеюсь, что все сложится правильно, и мы порадуем меломанов страны постановкой оперы Чайковского «Пиковая дама». Это будет очередной вызов нашего театра себе, прежде всего. Знаю, что скептики тут же напомнят о том, что в театре не хватает солистов, но это уже технические вопросы, а они решаемые.
- Какой будет концертная афиша оркестра вне театра? Кстати, для оркестрантов с вашим появлением увеличилась нагрузка. Они согласны с этим?
Музыканты, чувствующие свою востребованность, играют иначе. Ведь происходит счастливый обмен энергией и чувствами с публикой. А мне очень важно, чтобы мои оркестранты, исполняя великую музыку, были счастливыми.
Знаю, что 16 февраля 2018 года в Литве будет отмечаться 100 юбилей возрождения государственности страны. И я уже думаю о программе литовских композиторов к этому юбилею. Как и великий Чюрлёнис, так и современные ваши композиторы, пока для меня тайна. А я люблю решать сложные музыкальные загадки.
Есть одно произведение, которое мне очень нравится. Композитор написал для оркестра не только инструментальную часть, но и голосовую. Представляете, как это красиво звучит, когда оркестранты поют. Думаю, что для публики это станет дополнительной радостью. И далеко не уходя с темы, скажу, что восхищаюсь Каунасским мужским хором «Перкунас» и его художественным руководителем и дирижером Ромалдасом Мисюкявичюсом. Хор я впервые услышал в Москве еще в 80-ые годы. Это было незабываемое потрясение. Надеюсь, что мы придумаем что-то совместное с «Перкунасом» и нашим оркестром.
Понимаете, я должен вести оркестр по той репертуарной лестнице вверх, которая его укрепляло бы и развивало. Поэтому 15 августа в Клайпеде мы сыграем другую вагнеровскую программу, а солировать будет знаменитая во всём мире Виолетта Урмана. Я необычайно счастлив сотрудничеству с дивой мировой оперной сцены.
Дальше мы сыграем произведения Сибелиуса - концерт для скрипки и 2-ую симфонию. Затем, хотелось бы исполнить 9-ю симфонию Дворжака и симфоническую сюиту Римского-Корсакова «Шахерезада», 1-й концерт для фортепиано Рахманинова (в первой редакции).
- Уже известны солисты?
- Может быть, Сергея Прокофьева, Камиля Сен–Санса, Бенджамена Бриттена позвать в помощь? Многие будущие слушатели с их путеводителей по симфоническим оркестрам начинают узнавать классическую музыку…
В своей жизни я провел много развивающих концертов для детей. Например, очень гармонично сочетаются увертюры Россини и сказка Карла Коллоди «Приключения Пиноккио», а «Малыш и Карлсон» Астриды Линдгрен с музыкой Эдисона Денисова. «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери артист читал под произведения Мориса Равеля, Клода Дебюсси, Камиля Сен-Санса. Фрагменты из произведений Уильяма Берда, Антонина Дворжака и Джорджа Гершвина сопровождали чтение «Кентервильское привидение» Оскара Уайльда. Такие программы интересны не только детям, но и родителям.
Думаю, интересно было бы в будущем и в Клайпеде использовать свой подобный опыт работы с московскими оркестрами, с симфоническим оркестром Краснодара. Там, кстати, мы играли даже для самых маленьких деток, буквально детсадовского возраста. Я их даже приглашал за дирижерский пульт (смеется).
И знаете, это принесло прекрасные плоды. Детки подрастали, зная о классической музыке. А теперь они ходят уже на взрослые концерты и в Краснодаре теперь всегда аншлаг.
- Остается только пожелать услышать такие программы, увидеть аншлаги и в Клайпеде. Даете ли вы оркестрантам «домашние задания» во время вашего отсутствия?
- Кроме руководства оркестром, вы ведете большую педагогическую деятельность. Что Вы ожидаете или требуете от своих студентов?
- Насколько должен быть подготовлен стажер?
- Каждый ли музыкант может освоить дирижерскую профессию?
- Освоить – да, но применить… Можно стать ярким концертирующим дирижером. А можно ограничиться очень для жизни оркестра нужной профессией – ассистентом действующего дирижера, выполняющим с музыкантами черновую подготовку до основных репетиций.
- Как можно к Вам попасть учиться?
- Словом, живя в Паланге, вы не скучаете по большой Москве…
- Собираетесь ли получать гражданство? Для этого ведь надо сдать экзамен литовского язык, трудного, как говорят изучающие...
И, кажется, я нахожу поддержку местных жителей. Чувствую, что ко мне уже присмотрелись (смеется).