НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО РИМАСУ ТУМИНАСУ

Дорогой Римас! Мы никогда не говорили друг другу ты, только – Вы. В этом «Вы» было особое отношение, степень доверия, залог успеха театра. Не буду скрывать – нам тяжело. Тяжело всему театру. Многочисленным Вашим поклонникам. Каждому по-своему. Да, мы все знали, что Вы тяжело больны. Понимали, что каждый новый день для Вас – подарок судьбы. Вы умели ценить эти дни, как никто из нас.

И хоть последние два года физически Вас не было с нами, но мы всегда незримо ощущали Ваше присутствие. Вам всегда можно было позвонить, излить душу, получить совет, попросить о помощи. Вы легко и быстро откликались. Просто так. По-человечески. Без каких-любо преференций. Порепетировать онлайн с артистами – пожалуйста. Посмотреть запись спектакля, внести корректировки – конечно! Посоветовать новому режиссеру кого из артистов ввести на ту или иную роль – с радостью.

Последний раз мы с Вами разговаривали в понедельник, 4 марта. Вы мне позвонили. Я был безумно рад услышать Ваш тихий голос.

– Надеюсь, к концу недели врачи меня из больницы выпишут, – поделились Вы. – А знаете, чем я сейчас занят? Смотрю запись нашего «Евгения Онегина».

Накануне мы отправили Вам последнюю запись спектакля, дабы Вы его, как принято у нас говорить, – почистили.

– Лежу, вот пишу замечания. Расшифрую и пришлю в Москву. Или сам позвоню артистам, подскажу, на что обратить внимание.

Если бы тогда знать, что это был мой последний разговор с Вами, Мастер. Потом я получил от Вас смс-сообщение очень личного плана и последнюю вашу фотографию. И только сейчас осознаю, что, возможно, это было такое Ваше прощание. Вы же были режиссёром до кончиков пальцев, до последнего вздоха, даже свой уход «решили» так, как подсказывало Ваше сердце и талант.

Я прекрасно понимаю, что с Вами закончилась эпоха, золотой век Вахтанговского театра. И в то же время помню Ваши слова:

– Поймите, Кирилл Игоревич, театр на нас с вами не заканчивается. Будет новое, другое, хорошее или плохое – нам неведомо, но это другое точно будет.

Да, начнется новая история. Но нам всем еще предстоит осознать Ваш вклад в историю не только Вахтанговского, но и всего российского театра. Пока мы не можем его объять и осмыслить. Для этого нужно время. Благодаря Вам миллионы людей во всем мире открыли для себя заново русскую классику и драматургию – Пушкина, Чехова, Толстого, Лермонтова. Открыли для себя русского артиста, системы координат Станиславского и Вахтангова. Мы объездили с Вашими спектаклями большую часть мира. Посмотрели страны, в которых, если бы не Вы, возможно, и не побывали. Вы привили нам вкус к театру. Вложили его в каждого артиста, показали, что хорошо, а что плохо.

Вы никогда не рассматривали Театр Вахтангова как авторский театр. Всегда подчеркивали, что Вы здесь гость. Умело со всеми нами играли, придумав прекрасный режиссёрских ход с чемоданами. Говорили:

– Они всегда стоят собраны у порога. Как только я Вам наскучу, почувствую это, пущусь в дальнейшее путешествие.

Возможно, поэтому в большинстве Ваших спектаклей на сцене был неизменный атрибут – чемодан. Символ вечной дороги, в поисках праздника…

Вы пропускали через свою систему художественных и человеческих координат все спектакли, что выходили в нашем театре. Давали мудрые советы режиссёрам. Мы сошлись с Вами на том, что одна из главных наших задач – вырастить новое актерское поколение вахтанговцев. Обсуждали с Вами, если герои Вашего великого спектакля «Пристань» уйдут, кто встанет на их место? Сегодня можно смело сказать, что Вы, как художественный лидер, эту задачу выполнили.

Вы были настоящим строителем. Причём, строили театр очень трепетно. Обычно с приходом нового лидера в театр начинает литься чья-то кровь. Вы же не уволили ни одного человека, не пили ничьей крови. Может быть, другие и пили Вашу, но Вы себе такого не позволяли. Дверь Вашего кабинета всегда была открыта. Вы дарили свою частичку сердца, каждому, кто входил к Вам – монтировщику, капельдинеру, народному артисту – они все для вас были в равной степени дорогими людьми, без которых невозможно построить театр. Помню, нашу первую с Вами встречу: я приехал в Россию, строить театр, если Вы хотите это делать, давайте пойдем по этой дороге вместе…

Сказать, что с Вами было всегда просто и легко, значит соврать и себе, и Вам.

Вы прекрасно понимали, что театр возможен только тогда, когда утром идут репетиции, а вечером – спектакли. Помимо художественных законов сцены Вы понимали и принимали и законы экономические, по которым существует театр. Всегда меня в этом поддерживали. Наверное, это может понять только художник, который, как и Вы, самостоятельно выстроил свой театр. А Вы это блестяще сделали, создав в Вильнюсе прекрасный Малый театр.

Наверное, для любого человека высшая награда, – любовь людей. Вот Вы всегда подчёркивали, что профессия режиссёра вторична и, по сути, не публична. А не стало Вас, и весь фасад театра утопает в цветах. Такую награду, – любовь и уважение людей, никто, Римас, не распределяет и не назначает, она либо случается, либо – нет.

Огорчали ли Вас те гадости, которые доводилось Вам о себе слышать, затрагивали ли они Вас? Думаю, что нет, ибо умели Вы на всех и вся посмотреть с добротой и иронией.

Однажды Вы ко мне подошли и спросили:

– А кто такой писатель Поляков, который меня в русофобии обвиняет?

Я Вам ответил:

– Когда-то был талантливым человеком, писал в 80-е года неплохие вещи… Сейчас тоже пишет. Но немного в другом жанре: доносы в Следственные органы на Театр Вахтангова.

Вы со свойственным Вам юмором ответили:

– Надо же, как интересно люди живут!

А помните, как артистка Татьяна Васильева после спектакля «Дядя Ваня» рассыпалась у Вас в кабинете в комплиментах? Говорила о том, какой великий Вы спектакль поставили, как уважительно отнеслись к Чехову. В ресторан водила, всю ночь кружила…

Обидно ли Вам было, когда спустя какое-то время, она за деньги в одном мерзопакостном эфире говорила о Вас гадости? Думаю, нет, ибо были Вы всегда выше этого.

А сколько раз я видел у Вас в кабинете Вашего однокурсника по ГИТИСу Сергея Германа, которого Вы всегда принимали. Вели с ним по вечерам долгие беседы, шутили... Когда я однажды спросил, почему он к Вам так часто ходит, Вы ответили:

– Хочет спектакль у нас поставить. Но, увы, не дано ему.

– А что ж Вы тогда ему напрямую не откажете?

– Не умею. Не могу обидеть человека, нужно его пожалеть...

Обидело ли Вас, Римас, когда этот человек позвонил Вам в непростой эмоционально для всех нас момент, а для Вас особенно, стал провоцировать на острый разговор, после чего слил его в общественное пространство? Зная Вас, подозреваю, что нет.

Вы были католиком. По Вам отслужили мессу в Италии. У нас, православных, принято поминать на 9 день.14 марта по Вам отслужат панихиду и в Москве.

Вы, дорогой Римас, режиссёр до кончиков пальцев, до последнего вздоха! Не знаю уж, провидение ли это, или Вы так все задумали, но ушли Вы от нас в день, когда мы играли «Войну и мир». А на 9 день – мы играем спектакль «Улыбнись нам, Господи». Вы всегда «пугали» нас собранными чемоданами, ох как же мы их боялись! А ушли без них. Так и оставили у порога. И всё содержимое – Ваши прекрасные спектакли, наследие Российского и Мирового Театра. На долгую всем нам память. Знаете, Римас, я очень хочу, чтобы всем нам, и в первую очередь Вам, улыбнулся Господь.

Кирилл КРОК,

директор Государственного академического театра

имени Евгения Вахтангова

Фото: Вадим ШУЛЬЦ, Валерий ЯКОВ

Источник: www.teatral-online.ru