Правило демографических «сосудов»

Чтобы вписать своё имя в историю, не обязательно сжигать какой-нибудь храм или проделывать нечто подобное, чем заинтересуются, скорее всего, психиатры, а не широкая публика. Хотя, надо признать, в наше время эта грань размыта донельзя.

Но автор этих строк, как человек разумный (в биологическом понятии) предлагает ориентироваться в данном случае не на клинические случаи. Можно ведь пойти по стопам майора ВВС США Эдварда Мэрфи или британского историка Сирила Норткота Паркинсона.

Первого вы наверняка знаете по закону Мэрфи («закон подлости», он же «закон бутерброда»), гласящего, что, «если какая-то неприятность может произойти, она непременно случится».

Второй как бы шутя заметил, что «работа заполняет всё время, отпущенное на неё» (Первый закон Паркинсона).

Подобное производство «эврик», сделанное на плодородной почве очевидности, стало столь популярным, что количество первооткрывателей давно уже насчитывается десятками, а то и сотнями.

И у вас, уважаемый читатель, есть шанс пристроиться где-то рядом с ними. Нужно лишь как-то пооригинальнее объяснить факт, с которым пришлось столкнуться литовским статистикам и их штатным комментаторам.

Дело в том, что на днях Литва благодаря порталу Delfi сначала узнала, что второй год подряд в Литву возвращается больше её бывших жителей, чем уезжает. По данным Департамента статистики, в 2021 году в Литву вернулось 23 700 человек, а покинули 18 800.

А на том же портале рядышком сообщается, что в Литве восьмой месяц подряд фиксируется отрицательный баланс миграции, то есть из страны уезжает больше жителей, чем возвращается.

Парадокс? Нестыковка?

Да всё нормально! Особенно, если учесть, что до пандемии эмигрировало больше, чем возвращалось.

«В 2017 году уехали 45 000 человек, а вернулись только 10 000», – напоминает представитель Департамента статистики Бируте Столите.

Больше всего в 2021 году наших сограждан вернулось, оказывается, из Великобритании, Норвегии, Германии и Ирландии.

Любопытное объяснение этому дал глава Вильнюсского бюро Международной организации миграции Эйтвидас Бингялис.

«Мы должны признать, что в Литве легче обосноваться семьям – у нас качественная государственная инфраструктура, доступные социальные услуги, услуги здравоохранения и образования. Продолжительность и условия отпуска по уходу за детьми в Литве выделяются не только в ЕС, но и в контексте стран всего мира», – заметил он.

То есть, надо полагать, что уровень жизни у нас сегодня в Литве выше, чем в «Великобритании, Норвегии, Германии и Ирландии», откуда вернулись наши соседи?

Или же, может быть, есть какое-то другое объяснение? Например, такое: во время пандемии пережить карантин и приостановку работы уехавшим легче было на родине, чем на чужбине, не снимать за немалые деньги жильё, а перекантоваться у родственников, если своя квартира сдана. Да ещё и пособия в Литве всякие полагались, если ты на бумаге как бы никуда и не выезжал.

Экономист банка «Luminor» Жигимантас Маурицас именно во влиянии пандемии на рынок труда и видит главное объяснение этому, на первый взгляд, феномену вспыхнувшей вдруг тяги «к родным пенатам».

Поэтому никого не должно удивлять, что самый высокий показатель отрицательной миграции зафиксирован в марте нынешнего года (минус 925 человек). Это был самый высокий показатель с сентября 2019 года, когда из Литвы уехало на 973 человека больше, чем приехало. Пока видно, что и в апреле этого года миграция остаётся отрицательной: уехали 2343, вернулся 1711 человек (-632).

Но если нынешнюю демографическую статистику сводить с учётом украинских беженцев, а также политических переселенцев из России и Беларуси, то общая картина уже не кажется такой уж удручающей.

Но большинство украинцев потом собираются вернуться домой, российские же и белорусские специалисты в области информационных технологий со временем вполне могут перебраться в страны с бо́льшими заработками и более высоким уровнем жизни.

И что там, в итоге, будет в нашем «бассейне», в который из одной трубы выливается, а по другой - вливается?

Ж.Маурицас считает, что не надо стоять на краю этого «бассейна», а уже сегодня предпринимать какие-то меры, чтобы ёмкость не высохла окончательно. Например, взять курс на уменьшение налогов.

Видать, этот экономист – большой оптимист.

Другой же экономист – Ромас Лазутка – напоминает о том, что у эмиграции есть и довольно сильная инерция: уехавшие ранее наши сограждане, обосновавшись на новом месте и пустив там корни, забирают к себе родителей, других родственников. Этот процесс, конечно, уже не будет таким массовым, каким был раньше, но он всё же будет ощутимым.

Как же всё сложится на самом деле в ближайшие год-два, сегодня вряд ли кто-то с уверенностью может сказать. Слишком уж много факторов влияет на наш «бассейн».

Может, поэтому, если бы мы захотели описанную проблему облечь в одёжку какого-нибудь правила, то оно бы звучало примерно так: «Если на каком-то рынке труда убудет, то ещё не факт, что на нашем прибудет».

И это мы ещё совершенно не касались проблем материнства, в том числе финансовых, деторождаемости, ожидаемой трудоспособности ещё не появившихся на свет детей…

Да и Закон о партнёрстве и все подобные законопроекты было бы любопытно рассмотреть именно в этой плоскости…

Одним словом, всё течёт, но ничего не меняется.