Мешок юмора и километр любви на бульваре Капуцинов /добавлено фото/

В советские времена вестерны не часто появлялись на отечественных экранах. Нет, иногда просачивалась американская классика вестернов, вроде «Великолепной семёрки» или «Золота Маккенны». Потом пошла волна гэдээровских «красных вестернов» с Гойко Митичем. А вот собственные можно было пересчитать по пальцам одной руки. Правда, одно время активно развивалось своеобразное восточное отпочкование от вестерна - «истерн» с неким среднеазиатским уклоном. Эту традицию заложила ещё кинолента Михаила Ромма «Тринадцать» (1936), которая в свою очередь вдохновлялась фильмом «Потерянный патруль» (1934) Джона Форда и который так понравился Сталину. И пошло, и поехало… «Буря над Азией» (1964), «Седьмая пуля» (1972), «Красные маки Иссык-Куля» (1972) и даже «Белое солнце пустыни» (1969).

Из классического псевдо­американского вестерна, кроме советско-кубинского «Всадника без головы»(1973) и фильма «Вооружён и очень опасен»(1977) с Донатасом Банионисом, приходит на ум лишь «Человек с бульвара Капуцинов», популярность которого не проходит и сегодня. Вероятно, ещё и потому, что это был последний фильм всеобщего любимца Андрея Миронова...

Хотя классическим вестерном этот фильм назвать вряд ли можно даже с натяжкой. Сценарист Эдуард Акопов и режиссёр Алла Сурикова сами определили «Человека с бульвара Капуцинов» как «ироническую фантазию в стиле вестерна» или как просто «ироническую комедию».

До запуска сценарий пролежал на «Мосфильме» шесть лет. Алла Сурикова, снявшая до этого такие фильмы как «Суета сует» (1979), «Будьте моим мужем» (1981), «Ищите женщину» (1982) и «Искренне Ваш…» (1985), давно хотела поставить этот фильм.

Далее я привожу некоторые фрагменты из воспоминаний о фильме Аллы Суриковой: «Во-первых, материал давал достаточную свободу, чтобы делать не просто вестерн, а ироническую комедию с ассоциативными «коленцами» в любую сторону нашей жизни. Во-вторых, тема этой истории – тема человека, преданного своему делу (и это дело – кино!), – мне дорога».

При всей пародийности и комичности снять вестерн технически архисложно. И реализация такого сценария требовала серьёзных усилий и большого риска.

Сурикова вспоминала, что, на самом деле, фильм для неё начался даже не со сценария, а с … Андрея Миронова: «С того момента, как я поняла, что мистера Фёста (в переводе с английского Фёст - Первый) - человека с бульвара Капуцинов, фанатика кинематографа, решившего переустроить мир при помощи «синема», будет играть именно он. И он сказал своё «да».

В своём последнем газетном интервью корреспонденту «Вечерней Москвы» Миронов сказал: «На кино не остаётся времени, всё забирает театр. Но ставя «Тени», занятый по горло, я не мог отказаться от роли Фёста в фильме Суриковой. И потому, что мы с ней работали над фильмом «Будьте моим мужем», и потому, что предложенный ею материал и на сей раз оказался очень симпатичным, прежде всего по благородной идее, по характеру героя. Что-то меня сразу подкупило в Фёсте, подружило с ним. И то, что он, по-своему, Дон Кихот, и то, что, если можно так сказать, он не просто чудак, а очень своеобразный счастливый неудачник или неудачливый счастливец. Странное сочетание? А ведь живое, непридуманное, и для меня – и в экранной моей биографии – новое».

А тогда, когда фильма ещё не было, всё нужно было начинать буквально с нуля. Алла Сурикова считала так: «Для того чтобы получилась комедия, нужен мешок юмора. С этим у всех наших актёров был полный порядок. Чтобы комедия получилась лирической, нужен километр любви. Тут нас хлебом не корми – дай главным героям хотя бы посмотреть в глаза друг другу. Чтобы кино было музыкальным – нужны в титрах Геннадий Гладков и Юлий Ким. И это уже знак качества. Но чтобы это был ещё и вестерн, нужно всего-ничего – Дикий Запад: лошади, драки, кольты, салуны, перья и т. д.». А вот этого как раз и не было совсем.

Даже в весьма богатых реквизиторских цехах «Мосфильма» Дикий Запад был совершенно не представлен, и его пришлось собирать по крупицам, отсмотрев кучу вестернов для полноты картины и определения подходящего реквизита. Теперь оставалось выяснить, где всё это взять.

Самое близкое, где можно было хоть что-то ухватить, - у соседей по соцлагерю, на чешской студии «Баррандов». Возможно, киноманы со стажем вспомнят их блестящую вестерн-пародию «Лимонадный Джо». Но чехи дали всего лишь несколько ковбойских сёдел, пару комплектов конской сбруи и кое-что по мелочам.

Сурикова: «Мы рвались к кольтам. Но чехи держались до последнего, оружия не отдали - самим надо».

В итоге, нужные костюмы и шляпы сшили на «Мосфильме», а перья для индейцев нашли в Крыму.

«Человек с бульвара Капуцинов» - уже само название содержало определённую символику и характеристику главного героя. Именно на этом парижском бульваре размещался первый в мире кинотеатр братьев Люмьер, откуда двинулись по всему белу свету активные, но и весьма наивные киномиссионеры. Но оказалось, что в сценарии (а первоисточником была французская книга по истории кино) что-то напутали. В реалиях бульвар в Париже назван женским именем Капуцинок. На нём когда-то находился женский монастырь капуцинок, а вот женским именем называть фильм категорически не хотели. И тогда среди киногруппы объявили конкурс на лучшее название… за бутылку хорошего коньяка.

Посыпались предложения: «Заряжай!», «Не для слабых душ», «Приключения мистера Фёста в стране боевиков», «Пришёл и показал» (по аналогии с известным фильмом «Иди и смотри»), «Тушите свет!», «Я люблю Первого» и другие.

Суриковой более всего по душе пришлось «Десять капель перед стрельбой» (фраза из фильма). Вот с этими «каплями» она и пошла в Госкино… На то время в стране уже второй год бушевала антиалкогольная кампания, и естественно, название было отклонено из-за намёка на употребление спиртного.

Решение предложил мудрый киновед и критик Армен Медведев. Он сказал: во-первых, название «Человек с бульвара Капуцинов» уже «засвечено» во многих рекламных материалах о фильме, во-вторых, ошибся не сценарист Эдуард Акопов, а переводчик с французского той самой толстой книги о кино. А поскольку фильм – это некая фантазия на тему, то почему бы и нет? Так что объявленная призовая бутылка была успешно распита по-братски со всеми участниками конкурса.

Рукотворный Дикий Запад американского городка Санта-Каролина с его банком, салуном, аптекой, церковью, пустыней и кактусами воздвиг между Феодосией и Коктебелем в Крыму художник Евгений Маркович. Ещё до съёмок декорация, только что выстроенная в узкой Тихой бухте, стала заваливаться от ветра. Выбранное для съёмок красивое место, как оказалось, имело удивительное свойство. Любой ветер усиливался там в десятки раз и создавался эффект аэродинамической трубы. Хотя выглядело всё внешне как настоящий городок, это всё же была декорация - её фасады просто сзади подпирали балки. Столбы, которые должны были удерживать конструкции, вкопали почему-то недостаточно глубоко. И вот на глазах у режиссёра стал рушиться город её киномечты. Она схватила что-то типа лопаты и бросилась его спасать. Но поняла, что одна не справится, села и зарыдала.

Был яркий солнечный день, и до съёмок оставалось всего три дня. Двое здоровых рабочих сидели неподалёку на берегу моря и играли в карты. И не поднялись… Но Суриковой на помощь пришли каскадёры. Под сильными порывами шквального ветра они смогли всё же вкопать столбы. И городок выстоял.

Сурикова: «С тех пор я нежно люблю людей, которые называются верным словом «каскадёр».

На картине работало три группы каскадёров: конники, «драчуны» и «техники». Началось же всё с Александра Аристова, он привёл Александра Иншакова, который стал «заведовать» всеми драками.

Иншаков – такой молчаливый, длиннорукий, с длинными волосами – покорил абсолютно всех своей сдержанностью, невероятным умением всё делать тихо, спокойно и очень надёжно.

Аристов возглавил группу каскадёров, которые занимались технически сложными трюками, взрывами. Конников возглавил Олег Корытин, кандидат технических наук, свободно владеющий английским, играющий на гитаре, с улыбкой, подкупающей и провоцирующей одновременно. Потом приехал замечательный каскадёр с Украины Александр Филатов (сейчас он работает в основном в США), два каскадёра из Прибалтики. Сложилась интернациональная группа и удивительная команда.

Сурикова: «Говорят, на Западе каскадёры – одна из самых закрытых гильдий кино, там они не делятся своими секретами друг с другом. На нашем «Диком Западе», на съёмках в нашей Санта-Каролине, царил общий дух поддержки, взаимопомощи. Трюк исполняет один, готовят его все. Ещё говорят, западные каскадеры работают с солидной страховкой, за каждый дубль получают отдельный гонорар. Это, конечно, правильно, но наши каскадёры в таких «нечеловеческих» условиях сниматься бы не смогли, а бюджет фильма был бы исчерпан в первой же драке. Азарт и творческое горение у нас на съёмках невозможно было сдержать: «А давайте ещё и это!» Или: «Мы такой трюк придумали – умрёте!» Умирать было рановато. Приходилось их останавливать. В целях соблюдения графика съёмок…».

Лошадей вначале предоставил специальный кавалерийский полк, созданный при «Мосфильме» ещё в 60-х во время съёмок «Войны и мира». Вот только найти общий язык с командиром конного отряда режиссёру не удалось. То ли он сам хотел сняться в одном из эпизодов, то ли рассчитывал на более материальные бонусы, но сначала он заявил, что не подпустит каскадёров к лошадям, а потом и вовсе увёз и лошадей, и солдат. Положение казалось безвыходным, но на помощь пришли местные жители, которые приводили на съёмки своих лошадей.

В западных вестернах Алла Сурикова высмотрела, как герои крушат мебель, разбивают стулья и бутылки друг другу о головы и задалась резонным вопросом: каким же образом при этом можно обойтись без травм? Она узнала, что для этих целей всю мебель изготавливают из особо лёгкого, очень редкого эквадорского бальсового дерева. Сурикова выяснила, что нужный материал есть в ведомстве генерала ДОСААФа (такое дерево использовали в дельтапланеризме).

Она оделась понаряднее и на встрече была так красноречива, что получила своё: генерал безвозмездно предоставил ей кубометр (!) этого дерева. С бутылками и стеклом дело обстояло несколько проще. Чтобы осколки никого не поранили, в Ленинграде нашли специальную смолу, из которой Александр Аристов прямо в своей духовке отливал бутылки и стёкла для окон. Они легко разлетались вдребезги, без усилий, от любого удара. И никаких травм… Ведь совсем неслучайно на кинофестивале «Золотой Дюк-87» в Одессе этому фильму вручили специальный приз жюри «За достоверное изображение Дикого Запада в диких условиях советского кинопроизводства», а ещё один приз был присвоен в номинации «За лучшую драку между советскими актёрами».

Каскадёры не только выполняли все трюки, но и сами сыграли эпизодические роли. При этом им приходилось перевоплощаться и в ковбоев, и в индейцев, и даже… в женщин.

Сурикова: «Салунные девицы с криком «Хотим фильму!» несут на руках мистера Фёста. На самом деле Миронова несли переодетые в женские платья каскадёры. Девушкам из кордебалета Андрюшу было бы не поднять, одного таланта в нём было килограммов на семьдесят. Да он бы и не позволил, чтобы женщины его несли. Мы пошли по простому кинопути: кричали и домогались Фёста на крупном плане женщины, а на общем – несли каскадёры в платьях и шляпках. Они были счастливы безумно – мужчины, оказывается, обожают переодеваться в женщин, особенно такие мужественные, как каскадёры. Они красили губы, показывали коленки, задирая юбки, кокетливо выставляли «ножки» в огромных сапожищах, – туфелек на такие лапы, конечно, не нашлось. Больше всех распоясались, почувствовав себя девушками, Саша Иншаков и Саша Огнянов.

Каскадёры несли Андрея с огромным удовольствием, ведь не раз мысленно носили его на руках».

Один из каскадёров Александр Жизневский сыграл старушку с клюкой, которая приходит к аптекарю за каплями, а затем лихо вскакивает в седло и уносится прочь. А в сцене с прыжком героини Натальи Фатеевой её дублировали четыре (!) человека: сама актриса разбегалась, на стену с шестом вместо неё взбиралась Наталья Дариева, дальше по крыше бежал Александр Жизневский, прыгал с крыши Василий Шлыков, а завершал трюк Виктор Григорьев.

Но каскадёры играли не только в индейцев и ковбоев, они играли в «старую» и «новую» жизнь.

Сурикова: «В один день могли сниматься сцены из той и из другой жизни (старая – «дикие» нравы до приезда миссионера кино мистера Фёста, гульба и потасовки, и новая – облагороженная посредством синематографа). Соответственно, моим ковбоям надо было переодеваться, менять лицо, бриться до синевы или не бриться вовсе. День начинался с вопроса: «Из какой жизни будем снимать? Сейчас старая? Ага!» – побежали переодеваться. «Новая? Ага!» – побежали «облагораживаться». Они точно знали манеру поведения: насколько они по виду выпивши, и чего – молока или виски».

В фильме с прекрасной музыкой Геннадия Гладкова и ироничными словами песен Юлия Кима нужны были особенные исполнители – Андрей Миронов и Михаил Боярский, поющие актёры. Николаю Караченцову, тоже поющему актёру (вспомните его «Юнону и Авось»), досталась лишь одна строчка, которую он специально спел «мимо нот».

Михаил Боярский оказался в фильме благодаря Миронову. Ассистенты Суриковой с трудом вышли на него, когда он приехал в Москву на съёмки «Гардемаринов». И хотя он был крайне занят, его заманили тем, что в главной роли здесь Миронов, который лично просит Боярского составить ему компанию. Дело в том, что незадолго до картины Миронов и Боярский провели неделю вместе в составе группы болельщиков сборной СССР на чемпионате мира-86 в Мексике (та сборная, кстати, играла так хорошо, что болельщики вспоминают её и спустя треть века). Поддерживая футбол своим искусством, они познакомились и подружились. Боярский буквально влюбился в Миронова и поэтому сразу дал согласие сниматься с ним.

Сурикова: «С Караченцовым мы никогда прежде вместе не работали и даже знакомы не были. Я пригласила его попробоваться на роль Чёрного Джека. Он пришёл активный, решительный и бесповоротный: «Я это уже играл, мне это неинтересно». Потом выдержал паузу и, прежде чем уйти, небрежно бросил: «Я бы, пожалуй, сыграл Билли Кинга». Мы искали другого Билли Кинга. В сценарии это здоровенный ковбой. Как кулак разомнёт – все вокруг разлетаются. Николай Петрович не соответствовал сценарному образу. Но мы сделали пробу. Караченцов был обаятельно напорист, заразительно драчлив и самоотвержен. Пришла идея: а почему, собственно, огромный? А если всех больших будет побивать не очень большой, но очень обаятельный и очень пластичный Петрович? На пробах мы дали ему «избить» Сашу Иншакова (ну кого же ещё, если не главного «драчуна» – каскадёра, постановщика всех потасовок?!). Коля замечательно его отметелил, Саша превосходно отыграл эту «метель». И Николай Петрович стал Билли «Петровичем» Кингом... За всю картину, за всё время совместной работы мы ни разу не усомнились в правильности нашего выбора. Николай Петрович прекрасно импровизировал, придумывал, предлагал. Моя задача была только отбирать да ещё следить, чтобы через образ простого, наивного и порой даже глуповатого Билли Кинга не проступали черты умного и ироничного Петровича».

Диану, певицу из салуна и возлюбленную Фёста, сыграла Александра Яковлева (по мужу Аасмяэ). На эту роль Дианы пробовались Ольга Кабо, Ирина Розанова и ещё несколько красивых молодых актрис.

Сурикова: «Мы искали «американский тип»: с открытой белозубой улыбкой, с выразительной грудью под декольте – этакая «любовь ковбоя»… Молодые актрисы проходили пробы без основного партнёра – мистера Фёста. Андрей Александрович был очень занят. Мы не могли его выдёргивать для знакомства со всеми кандидатками на роль Дианы. Но потом я смонтировала видеоролик с основными претендентками и показала ему: «С кем захотите, с тем и будете сниматься». Для меня было важно его ощущение влюблённости в героиню. Он выбрал Сашу… Иногда Саша была обворожительна и самоотверженна. Она часами до изнеможения репетировала танец, ведь танцевать приходилось с профессиональными балеринами. Училась петь, вертеть кольт, скакать на лошади. Иногда её перехлёстывало, заносило – и тогда выдержать её капризы было нелегко».

А спела за неё в фильме, по словам режиссёра, «талантливая, обаятельная и бескорыстная» Лариса Долина. Записав две песни для фильма, она не взяла денег.

Олег Табаков (в роли бармена Мак-Кью) был не только актёром МХАТа, ректором театрального института, но и главным режиссёром только что созданного молодёжного театра (ныне «Табакерка»). Немало было сделано, чтобы Табаков смог совмещать всё это ещё и с работой над фильмом, потому что в этой роли режиссёр видела только его.

Сурикова: «Он придумал себе такие трубочки в ноздри, которые делали его нос широким, а лицо «плюшевым», коварно-добродушным. Думаете, это очень приятно – целый день существовать с «растопыренным» носом?! А он – терпел! И даже улыбался. И даже не терял аппетит. Единственное, с чем постоянно приходилось бороться, – он поглощал исходящий реквизит, положенный его герою, задолго до начала съёмок… Когда однажды мы заменили положенные бармену Мак-Кью орешки на бутафорские, он очень «удивился» и слегка заскучал… Мы не стали больше экспериментировать с исходящим реквизитом. Настроение артиста дороже. И на это он отвечал самозабвенной игрой и блестящей импровизацией. Правда, только до команды «Стоп!» А после – Олег Павлович мгновенно находил место для горизонтального положения и тут же засыпал: берёг силы. Но если раздавалась команда «Приготовились к съёмке», он первым, «огурчиком», стоял в кадре, будто талант его, в отличие от своего хозяина, и не задрёмывал ни на секунду. Снимался он практически отдельно от других, а в монтаже – как будто не выходил из павильона даже на перерыв. Высокий класс профессионализма! Удивительный талант!»

Да, тем жарким летом 1986 года режиссёру повезло не только с каскадёрами. На берегу Тихой бухты собралась потрясающая суперзвёздная сборная советских артистов, и настроение у всех было азартным и отвязным.

Сурикова: «Меня, как и многих других режиссёров, часто спрашивают, как удаётся уговорить звёзд и собрать для работы такой состав – самых неуловимых людей. Секрет в том, что хорошим актёрам хочется сниматься в комедии по хорошему сценарию».

В этом фильме почти в каждом кадре «звезда с звездою говорит».

«Существует заблуждение, что со звёздами работать сложно, они-де очень капризны, требовательны не только в творческом, но и в бытовом плане. Но это совсем не так. И даже более того… Как бы мы выкручивались без наших замечательных звёзд в условиях тотального дефицита, когда были перебои даже с бензином?! Обычно мы делали так: подъезжали всей колонной к бензозаправке, звезду вперёд – и девушки-заправщицы были «готовы на всё».

Хотя иногда приходилось всё же отходить от первоначального кастинга. Так, например, трудности возникли с поиском актёра на роль гробовщика, местного философа и первого местного кинокритика. На эту роль планировался Армен Джигарханян, но с ним не сложилось, и в результате его сыграл Лев Дуров.

Даже в крошечных эпизодах в фильме снимались настоящие кинозвёзды: аптекаря сыграл Михаил Светин, тапёра в салуне – Олег Анофриев, одного из ковбоев – Борислав Брондуков, вождя индейцев – Спартак Мишулин (а планировался вначале Фрунзик Мкртчан), его жену – Наталья Фатеева, пастора – Игорь Кваша, супружескую пару – Галина Польских и Семён Фарада, мексиканку – Наталья Крачковская, билетёра Бобби – Антон Табаков. А роль упитанного сына вождя индейцев сыграл Юрий Думчев – профессиональный спортсмен, заслуженный мастер спорта СССР по лёгкой атлетике, шестикратный чемпион СССР в метании диска и толкании ядра, чемпион Европы, рекордсмен мира в метании диска. При росте около двух метров и весе почти 150 кг его типаж был столь ярким, что после роли в фильме «Человек с бульвара Капуцинов» ему присвоили II актёрскую категорию.

Негодяя-кинорастлителя Секонда сыграл интеллигентнейший Альберт Филозов. А у одноглазого ковбоя, героя Леонида Ярмольника, вначале была лишь одна фраза: «Сдаётся мне, что это была комедия!». Но он «нафонтанировал» таким каскадом гэгов, идей и «фенечек» как для себя, так и для других, что стал одним из колоритнейших персонажей фильма.

Сурикова: «Конечно, работа была сложной. Но радостной. Режиссёры Юра Крючков и Толя Авшалумов, пиротехники Коля Неяглов и Андрей Трифонов, звукооператор Олег Зильберштейн, ассистент Таня Саулкина – их было много, замечательных и талантливых мастеров своего кинодела…».

Когда закончились съёмки, Алла Сурикова обратилась к заместителю председателя Госкино с предложением не разрушать выстроенный городок Санта-Каролину, а сохранить его для отдыхающих. Ведь пока шли съёмки, туда ежедневно приходили пароходы и приезжали сотни любопытных. Всем хотелось посмотреть на артистов, на съёмочный процесс, да и просто на столь необычные декорации. Ведь там были и салун, и улица, и масса других помещений - в хороших руках это могло бы приносить и радость, и доход. Чуть достроить, и всё – готовый необычный развлекательный горо­док-аттрак­цион, которых в мире немало. А часть доходов могла пойти «Мосфильму» для новых кинопроектов.

Может, в новом тысячелетии так бы и сделали. Но тогда из Госкино ответили, что и не такие декорации сжигали, вот, например, сожгли в Суздале декорации к фильму про Петра Великого. Поэтому, когда киногруппа уехала из Тихой бухты, военные, которые ещё помогали устанавливать декорации, остались разбирать их на дрова. С ними договорились, что они возьмут себе всё нужное им дерево и потом уберут территорию. Но получилось так, что дерево они забрали, а пластик и бутафорию, всё, что им было не нужно, - оставили. И ветер разнёс это по всей бухте…

Сурикова: «Мы снимали картину на плёнке «кодак». Тогда это был подарок судьбы. Но «кодака» было очень мало, и мы экономили, как могли, – снимали по одному дублю, поэтому очень тщательно готовили каждый трюковой кадр. Я помню только один случай, когда было снято пять дублей. По просьбе Андрея Александровича Миронова. Это был музыкальный номер «Синема-синема». Что-то не сразу получалось, не шло… ему не нравилось – а у меня сердце обливалось кровью, я кусала себе всё, до чего могла дотянуться, но отказать Андрею было выше моих сил. Я поражаюсь, как скупо мы работали. Если бы не видеоконтроль, не возможность всё увидеть, отрепетировать заранее, мы ничего не смогли бы снять. На Западе самое дешёвое в кинопроизводстве – это плёнка. Да и снимают, как правило, многими камерами. Поэтому монтаж такой динамичный получается, и, в принципе, кино другое. Поэтому они могут сделать «экшн» из двух человек, которые сидят и разговаривают. А наше кино на Западе показывать нельзя, потому что у нас пытаются сэкономить на всём…».

Худсовет принял картину неоднозначно. И хотя было понятно, что кино получилось зрелищным, споры в оценке фильма были достаточно острыми. Особенно нападала на фильм «старая гвардия».

Вера Строева: «Это не наша комедия, не советская! Что такое советская комедия? Это народный глубокий смех, вызываемый особенностью характера советского человека, всей его жизнью, всей средой, в которой он живёт. А не чужой…».

Яков Костюковский: «А грузинская комедия – это советская или грузинская? Для меня «Человек с бульвара Капуцинов» – это советская комедия, чистая, добрая, с чувством меры, чувством вкуса и чувством жанра».

Александр Зархи: «Картина не готова! Такое количество пышущего дарования – это невозможно переварить! Хватит револьверов, хватит драк… Надо их выбросить, соединить остальное, позвать Джона Смита, пусть смонтирует, и тогда получится кино».

Премьера фильма состоялась 23 июня 1987 года в московском кинотеатре «Мир». Лишь за один год проката «Человека с бульвара Капуцинов» фильм посмотрели 60 000 000 зрителей. 60 миллионов! А по результатам опроса журнала «Советский экран» за роль Фёста Андрей Миронов был признан лучшим актёром 1987 г.

К сожалению, Андрей Миронов не дожил до премьеры фильма. Но ему всё же удалось посмотреть фильм в Ленинграде на предпремьерном показе в маленьком кинотеатре. Потом он позвонил Суриковой: «Ну что ж, у меня появилось ощущение трусливого оптимизма», и она поняла, что фильм Миронову понравился. Позже «трусливый оптимизм» Андрея Александровича подтвердился полностью.

В Лос-Анджелесе на III Международном фестивале «Женщины в кино» картина получила первый приз. Первый приз на родине вестерна - более чем просто приятно! А «Независимая газета» провела независимое расследование, какие фильмы чаще всего показывали по разным каналам последнего года ХХ века. Оказалось, на первом месте «Человек с бульвара Капуцинов». Снова приятно!

А кинотеатр «Дом Ханжонкова» (ранее «Москва») на встрече 28 декабря 2000 года канонизировал фильм как лучшее кино о кино уходящего века и наградил всех участников встречи медалями братьев Люмьер.

В фильме «Человек с бульвара Капуцинов» Андрей Миронов играл вдохновенно, весело, страстно… самого себя. Только в фильме мистер Фёст оживает посредством волшебной силы киноискусства, а Андрей умер по-настоящему. Это был его последний фильм.

И снова Алла Сурикова: «Андрей включился в работу над картиной гораздо раньше, чем это обычно делает исполнитель – ещё на стадии первых прикидок режиссёрского сценария. Биографии и поступки многих персонажей, а не только уготовленного ему, занимали воображение Миронова. Мы встречались, фантазировали, спорили. Так, к примеру, изменилась судьба героини фильма, для которой именно Андрей нашёл наиболее выразительное и точное завершение её экранных перипетий. У Эдика Акопова в его замечательном сценарии она оставалась в лапах пастора. В фильме героиня вырывается и догоняет Фёста. Не помню случая, чтобы он оказался перед камерой неготовым. Внешне это выглядело как некое моцартианство – приехал, улыбнулся, вошёл в кадр, «Снято!» Очень редко мы превышали заранее намеченное число дублей. Но за этой лёгкостью и элегантностью кинопрофессионала – часы репетиций, видеопросмотра этих репетиций (мы старались фиксировать на видео не только все эпизоды фильма, но и предварительные стадии работы), долгие «чайные» и «кофейные» посиделки по ночам, во время которых оговаривались даже самые незначительные детали».

И вновь, к сожалению, из-за некоторого перебора метража при монтаже вылетел - не вписался в ритм картины - эпизод, где Джонни Фёст одновременно и грустно, и насмешливо поёт о неудавшейся любви: «Каждому своё, тебе – забава, мне – мученье, а время лечит только тех, кто болен не смертельно…».

На съёмках Андрей Миронов исполнил эту песню легко и без надрыва. После фильма, после смерти Андрея, она стала звучать удручающе символично…