17 января 2021 г. в 13:40

Инсульт: выжившая

Предлагаю, как говорится, сразу взять быка за рога и приступить к разговору о том, чему и посвящён этот рассказ – о наболевшем. Хотя вы, мои дорогие читатели, возможно, удивитесь, но оно, наболевшее, у меня, если и болит, то только в буквальном, физическом смысле.

Позвольте представиться: я - человек, который выжил после кровоизлияния в мозг, сразу в три его доли с последующей гематомой там около пяти сантиметров в диаметре.

Представьте себе эти пять сантиметров, но не где-нибудь, а в голове, да-да, именно там. Ах, какой же этот мозг нежный орган, а главное – он контролирует абсолютно всё, без него не только никакая птица не долетит до середины Днепра, но и никакой человек даже и не успеет начать жить!

Как человек, не только переживший свалившуюся на него беду, но и собирающийся жить дальше и, кстати, живущий, я начала читать всё, что только удавалось найти, и не только профессиональную литературу, написанную на понятном мне языке, но и классиков. И меня поразило, как мало эта тема освещена в литературе в целом: рак – милости просим, инфаркт – ну куда ж без него, а вот инсульт…

Хотя Лев Николаевич, Дюма, Золя, Диккенс, Шмелёв и Чехов и затрагивали эту тему, но раскрывали её не так, как было бы интересно, к примеру, мне.

То есть с житейской и клинической точки зрения, но никак не показывая изменения внутреннего мира своих героев, не показывая их борьбы, потому что инсульт – это жестокая, упорная и страшная борьба, причём борешься ты не с чем-то, а с самим собой, мои дорогие читатели.

Со своей слабостью, немощью, страхом смерти, с ежеминутной болью, с которой даётся каждое движение в больной стороне, и когда оторвать кусок туалетной бумаги – это уже равносильно подвигу…

Но это так, мелочи жизни. Теперь приступим к самому интересному – к тому, через что должен пройти человек, чтобы выжить. Если повезёт…

Случилось это на работе. Я сидела и занималась документами, и неожиданно для всех, начиная с меня самой, упала на пол.

Пол - каменный, на мне были очки, и они разорвали мне висок. Напротив меня за столом сидела моя приятельница, которая, увидев, что я лежу в луже крови, поинтересовалась: «Ты чего развалилась? Вставай давай!».

Я работаю в кафе, и бармен предложила вызвать «скорую». Я нехотя согласилась.

Обычно с инсультом везут в центр, но на этот раз там не дали места, и меня отвезли в регион. И моё попадание туда удачей не назовёшь.

Вместо того чтобы спасать меня от нарастающего отёка мозга, медики просто сделали его констатацию по томограмме и неврологии, а затем и на реанимации целых 10 дней закалывали меня лошадиными дозами нейролептиков – аналогами галоперидола. Ими лечат буйно помешанных психопатов, а не больных с геморрагическим инсультом. Спас меня только перевод в отделение реабилитации, где я сделала свой самый первый шаг с полным параличом всей левой половины тела.

Кстати говоря, все эти разговоры про так называемое восстановление – бред собачий. Никакого восстановления не происходит, потому что нечему происходить! У тебя будут девственно новые рука и нога, которые ровно ничего не умеют и не могут.

Как учится ходить ребёнок? Он сначала ползает, потом встаёт и с поддержкой пытается делать первые шаги в своей жизни. Он спотыкается, оступается, падает бесконечное количество раз, но пробует снова и снова - и ХОДИТ.!

Но ребёнку легче. Для него всё новое, всё игра, всё весело. А взрослому, который, если ему полностью не снесло башку, прекрасно помнит, что он нормально ходил и даже бегал, каково? Какая тут игра? Какое веселье?..

Однако я быстро, за 4 месяца, достигала такого прогресса, какого многие не достигают и за 2 года, к недоумению врачей. Но, к сожалению, чем лучше я начинала двигаться, особенно в последний месяц, тем чаще стали появляться жгучие, грызущие, постоянные, доводящие до ужаса и отчаяния боли во всей пострадавшей половине тела - в голове, в руке и в ноге и день, и ночь без перерыва на обед и сон, ночь за ночью, день за днём.

Это называется центральная постинсультная боль – нечто вроде невралгии, но в целой половине тела, а не какой-то его части… Но такова уж природа боли и вообще любого страдания – их не видно.

Многие врачи отрицают сам факт существования центральной постинсультной боли, потому что это осложнение при инсульте редкое – от 2 до 15% и, видимо, эти чудом выжившие, я это знаю по своему личному опыту, вызывают у милосердных докторов в основном раздражение.

Болит? Там нечему болеть. Это всё нервы. Вам надо успокоиться. Настоятельно рекомендую вам, голубушка, Ново-Вильню. Там хорошо и надолго успокаивают.

Чаще – навсегда, не правда ли, доктор? В ответ доктор многозначительно молчит.

Да, безысходно страдающий человек непонятен для окружающих и неприятен им. Ведь непрошено у некоторых зачем-то даёт о себе знать давно крепко уснувшая совесть. А кому оно надо? Никому. Вот именно.

И я никогда никому не задаю вопроса, сколько же может ещё длиться эта боль? Что мне с ней делать? Как с этим жить? Научите! Но я молчу. Ведь эта боль кричит только внутри меня. Ведь подлинное страдание не кричит и не плачет. Оно молчит.

Так что иногда я неделями корчусь от боли, странно разговариваю, потому что мысли у меня путаются, и окружающие навязчиво спрашивают: «С тобой всё в порядке?».

Да, конечно, в порядке, ведь я живу. Я разговариваю, улыбаюсь, шучу и неотступно и страстно, всем сердцем люблю жизнь и всё на что-то надеюсь. Кто знает?..

Очень велико искушение окончательно стать никому не понятной, не возвращаться из внутреннего лабиринта, где так много красоты и муки, так много призрачного свечения, его так много, оно завораживает, оно манит…

Вполне возможно, что моё новое ощущение внутренней свободы, радости существования, более острого и глубокого восприятия вещей – всего лишь результат гибели и распада части клеток мозга, душевное опьянение, духовный делирий? Тупик, а не путь? Но, может, всё-таки…

Кто знает...

Анна ТУРАНОСОВА-АБРАС
Категории:
общество
Ключевые слова:
Литва, уровень жизни
0
17 января 2021 г. в 13:40
Прочитано 2164 раза
4