Как Л.И.Брежнев посещал город Таураге

Про то, о чём мы будем говорить в этой статье, молодые читатели не знают, а люди старшего поколения, скорее всего, уже успели забыть. Хотя, казалось бы, ещё совсем недавно только лишь за упоминание такой информации можно было надолго отправиться к белым медведям. А публикуемые фотографии составляли в те годы совершенно секретные сведения. За фотографирование, а также хранение фотографий с изображением ракетного вооружения, виновные в этих действиях лица могли быть привлечены к уголовной ответственности за разглашение секретов, составляющих государственную и военную тайну.

Сегодня ни для кого не секрет, что в советские годы в лесу Шилине Таурагского района скрывалась база наземных баллистических ядерных ракет. Она входила в состав 637 полка ракетных войск стратегического назначения. В протоколе Договора между СССР и США в декабре 1987 года о ликвидации ракет средней и меньшей дальности указано, что на ракетной базе Сакалине находятся пять ракет средней дальности и столько же пусковых установок. Ракеты убрали в 1988 году, а базу отдали в распоряжение мотострелкового полка Советской армии, который покинул Литву в 1992 году.

Более пятидесяти лет назад можно было только очень абстрактно предугадывать, что в этом лесу происходит что-то особенное, потому что грибников и собирателей ягод прогоняли далеко от секретной зоны. По воскресеньям в Таураге неожиданно появлялось много солдат, которых после прогулок по магазинам или посещения единственного кинотеатра также неожиданно увозили куда-то в сторону Юрбаркаса. По утрам военные автомобили в городе собирали офицеров, чтоб вечером вернуть их обратно домой. Это была как бы видимая сторона тайны, немножко известная, немножко предполагаемая. Но найденные мною недавно воспоминания нескольких бывших офицеров базы дают возможность взглянуть на эту секретную жизнь изнутри. На жизнь, от которой, в прямом смысле, зависела судьба и жителей Таураге, и, конечно, всей Литвы. Теперь это уже грустная наша история.

Кто-то, наверное, скажет, что не стоит спустя столько лет ворошить прошлое, тем более что в случае серьёзного военного конфликта город у реки Юра исчез бы за считанные минуты. И это совсем не смешно. Всё-таки, думаю, читателям, особенно в контексте сегодняшних геополитических событий, должно быть интересно об этом узнать. Пусть не вызывает сомнений и заголовок статьи, пахнущее сенсацией, но полностью соответствующий правде. Ответ – в конце статьи.

● ● ●

Семнадцатого декабря 1959 года появилось постановление Совета Министров СССР о создании нового вида Вооружённых Сил – Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Дислокация Главного штаба РВСН была определена в г. Одинцово Московской области, а самыми первыми дивизией и полком стали элитные ракетные части, сформированные на полигоне Капустин Яр (Астраханская обл.)

И вот осенью 1958 года первый дивизион одного из них с подразделением управления бригадой появился в военном городке Таурай, где перед войной стоял артиллерийский полк. Штаб дивизиона обосновался здесь же, а подразделение управления бригадой – в самом городе Таураге, что буквально в трёх километрах от Таурай. Семьи офицеров и сверхсрочников получили комнаты без удобств в военном городке. Одинокие офицеры снимали жилплощадь в городе.

После первомайских праздников 1959 года командиров подразделений собрали в штабе и объявили, что в Ракетных войсках создаются несколько ракетных дивизий и одна из них – на основе Таурагской бригады. Один из двадцати четырёх полков появится также в Таураге.

Полк, официально – войсковая часть 74 321, секретно – 637 полк – вошёл в состав 29-й ракетной дивизии, штаб которой тоже находился в Таураге. Теперь уже можно точно сказать, что это был первый ракетный полк в Советском Союзе. Первый и образцовый.

Настоящие номера дивизий и полков содержались в полном секрете, их знал только очень узкий круг лиц. В обыденной жизни официально применялся только номер части.

Итак, два пусковых дивизиона 637 ракетного полка, в состав которых входили по четыре пусковые батареи, поселились в лесах Таураге и Юрбаркаса.

Ещё в полку был дивизион доставки ракет и топливных компонентов. Вооружение составляли баллистические ракеты – носители средней дальности 8К63 (комплекс Р-12), которые сами военные называли просто «изделиями». А самостоятельная, так называемая ремонтно–техническая база охраняла то, что эти ракеты должны были переносить, – боеголовки.

Какой заряд был в этих боеголовках, никто не осмеливался даже спрашивать. Так или иначе, сила одного заряда составляла одну мегатонну – намного больше, чем в бомбах, сброшенных на города Хиросиму и Нагасаки. А улететь эта «мирная птица» могла на расстояние до 2080 километров...

Эта ремонтно–техническая база со всеми боеголовками обосновалась в самом городе Таураге вместе со штабом дивизии (возможно, в конце улицы Витауто). Это была «зона в зоне» за колючей проволокой и пропуска на вход туда не было даже у командира полка.

А пока военные строители доделывали полковые объекты, штаб и не занятые на дежурстве военные устраивались в военном городке Таурай.

Как позже вспоминали сами офицеры, на берегу реки Юра стоял большой двухэтажный деревянный дом, когда-то принадлежавший князю Васильчикову, потомку государственного и военного деятеля, участника Оте­чественной войны 1812 года и русско-турецкой войны Иллариона Васильевича Васильчикова. Теперь усадьба была включена в территорию городка, а дом превращён в коммуналку, где в каждой комнате жило по семье.

По окончании строительства, штаб полка и ремонтно–техническая база с военными выселились, и в городке остался только небольшой медицинский лазарет. Формирование полка закончилось в октябре 1959 года.

Зимой того же года доставили ракеты и боеголовки для второго и третьего пусковых столов. Позже в Москве, наверно, поняли, что в будущей войне, если такая начнётся, до третьего старта дело вряд ли дойдёт, поскольку атомная война может закончиться уже после первой ракеты.

Но доставить ракеты в Таураге было полработы. Надо было их тайно переправить на место дислокации.

Один бывший офицер-ракет­чик вспоминал, что железнодорожная станция Таураге не отвечала требованиям секретности. Здесь не было и соответствующей рампы. Поэтому доставленные ракеты, боеголовки и компоненты ракетного топлива выгружали за сорок километров от Таураге, в лесу между Советском и Пагегяй. Там, на территории бывшей Пруссии, находилась построенная ещё до войны немецкими военными специальная рампа. Место для таких работ было идеально – только лес и никаких населённых пунктов кругом.

Ракеты привозились по одной или партиями. Выгрузить «игрушку» длиной в двадцать два метра и диаметром в полтора метра было не так-то просто. Они доставлялись в специальных вагонах, снаружи очень походивших на почтовые. Крыша откидывалась, специальный кран поднимал ракету, выгружал из вагона и перекладывал в специальный прицеп, который потом тщательно накрывали брезентом. Прицеп тащил мощный гусеничный тягач. К тому же, этот же прицеп очень тяжело вписывался в повороты извилистой дороги, и водителям приходилось проявлять чудеса вождения. Надо иметь в виду и то, что все эти работы проводились в основном ночью.

Ракетным топливом, его доставкой, заправкой занималось специальное подразделение. Сами военные вспоминают, что особенно опасно было работать с оксидатором, который в ракетах P-12 составляла азотная кислота сильной концентрации, ядовитая и в жидком, и в паровом состоянии. Поэтому эти работы проводились исключительно в специальных костюмах и противогазах. Другим компонентом был керосин особого состава. Кроме азотной кислоты и керосина, использовался также пероксид водорода.

В мае 1960 года две стартовые батареи первого дивизиона приступили к настоящему боевому дежурству. Готовность состояла из нескольких ступеней: постоянная, повышенная, повышенная первой степени и полная.

Полная – это когда ракеты с подсоединёнными боеголовками и заправленные топливом стояли на пусковой точке. Правда, до этого даже во время Карибского кризиса летом 1962 года не дошли.

Кстати, широко известно, что в этих событиях активно участвовала ракетная база Плокштине (Плунгеский район), ракеты оттуда переправляли на Кубу. Но мало кто знает, что на Кубу уехала и группа офицеров из Таураге. Также из Таураге отправляли и немалое количество специальной техники.

В полку постоянно проводились так называемые комплексные учения. На них команды стартовых батарей действовали, словно в боевых условиях, проводилась полная имитационная процедура пуска ракеты, за исключением того, что на учениях использовалась, слава Богу, учебная ракета с учебной боеголовкой.

Для тренировочных запусков настоящих боевых ракет военные из Таураге ездили на центральный ракетный полигон в Капустин Яр.

В сентябре 1960 года полк получил задачу сформировать парадную группу из пяти поездов (тягач АТТ и грунтовая тележка с ракетой Р-12), из них один резервный, и отправить в Москву для участия в ноябрьском параде на Красной площади. Погрузив на платформы пять АТТ, четыре ГАЗ69А и стыковочную машину, эшелоном двинулись в Москву, на Ходынское поле. Ракеты и муляжи боеголовок команда из почти ста человек получила в Москве.

Начались изнурительные тренировки. Ближе к ноябрю появились сотрудники управления КГБ по Москве и Министерства обороны со своими вопросами по состоянию техники, её заправке, содержанию стрелкового оружия, а накануне парада вся техника ими была опломбирована.

Седьмого ноября ракета Р-12 публично была показана впервые. Долго ещё офицеры не могли понять, почему там, в Таурагском лесу, об этом опасном оружии вслух нельзя было даже заикнуться, а здесь оно красовалось открыто на виду у всего мира. Это было частью международной политики устрашения Н.Хрущёва, и враг на Западе обязан был знать, что у СССР есть очень мощное оружие.

Таурагские ракетчики на Красной площади маршировали и первого мая 1961 года, а также седьмого ноября 1962 года. Позже от этой миссии их освободили, поскольку появились новые ракеты, по мощи превосходившие Р-12.

С собой в Москву представители полка взяли не только технику, но и не одну канистру спирта... Его большие запасы оставались ещё с тех пор, когда вооружение составляли ракеты 8К51. Там, как топливо, использовались этиловый спирт и сжиженный кислород. Спирт требовался, во-первых, для обслуживания ракетной техники, но, вместе с тем, благодаря этому напитку решалось очень много проблем. Например, с новой техникой, запасными частями. А проверяющие, прибывшие из подмосковного штаба Ракетных войск стратегического назначения, после получения таких подарков становились сговорчивее и меньше цеплялись к мелочам. В общем, всё как в обыденной жизни...

В октябре 1961 года четыре латвийских и три литовских полка были объединены и штаб дивизии из Таураге переведён в Шяуляй. Поскольку в Шяуляй базировалась также авиационная дивизия, все ракетчики для прикрытия стали авиаторами и переоделись в форму ВВС. В Таурагский военный городок привезли два списанных истребителя, которые быстро стали местом игры для детей. Через год Таурагский и Укмергский полки перешли в подчинение 58-й ракетной дивизии, которая находилась в Кармелаве, под Каунасом.

● ● ●

Но мы убежали далеко вперёд. Поскольку строительство боевой стартовой позиции (стола) шло с превышением графиков, визиты высокого московского начальства в Таурагские леса не прекращались. Постоянно приезжали самые высокие чины Министерства обороны СССР, Прибалтийского военного округа.

В июле 1960 года базу посетил министр обороны СССР Родион Малиновский с группой генералов, среди которых был первый главнокомандующий РВСН главный маршал артиллерии М.И.Неделин. Был организован показ ракетного вооружения на стационарной БСП. Техника была развёрнута на стартовых площадках, показаны наиболее характерные операции, выполняемые боевым расчётом при подготовке ракеты Р-12 к пуску (пристыковка головной части к ракете, установка ракеты на пусковой стол, заправка баков ракеты компонентами ракетного топ­лива и другое).

Министр обороны устроился прямо на площадке, на стульчике, а один из генералов объяснял ход работ. Представление продолжалось несколько часов. Всё это время министр сидел и изредка поглядывал на небо. Погода была прекрасная, безоблачная. Когда командир батареи начал доклад, что ракета к пуску готова, Р.Малиновский приказал построить весь личный состав, поблагодарил их за работу и не­ожиданно обратился к генералам: «А где маскировка позиций и людей?» Её не было.

После этого посещения в ракетных частях был объявлен конкурс на лучшую маскировку стартовой площадки. Чего только не придумали... Пробовали класть толстый слой дёрна, который после дождя сильно намокал и превращался в месиво.

Потом начали изготавливать ящики, наполненные землёй, и сажали в них ели. Ящики таскали руками или перевозили на колёсиках. Иногда над позициями натягивали маскировочную сетку. Но всё равно спрятать бетонные контуры площадок от спутников–разведчиков было невозможно. Поэтому скоро от всех этих игр отказались.

В начале 1961 года дивизион посетил первый заместитель главнокомандующего ракетными войсками стратегического назначения, который, кстати, во время Карибского кризиса отвечал за секретную операцию «Анадырь» (доставку ракет на Кубу) генерал–полковник Владимир Толубко. Ему в лесах Сакалине пришлось выслушать очень много жалоб, что в те времена было достаточно необычно.

Офицеры жаловались, что напряжённые боевые дежурства продолжаются две недели, а за это время они ничего не знают о своих семьях, детях, не могут им помочь. Просили этот срок сократить до недели.

Не прерывая военного обучения, дивизион должен сам себя охранять, готовить пищу, дежурить в котельной. К тому же, во время дежурства офицеры живут в сборных панельных казармах без удобств, получают солдатский паёк, в котором много жирного маргарина. На все эти жалобы генерал ответил одним вопросом: «А как всё это выдерживают солдаты?» и получил отпор - солдаты служат три года, а офицеры - двадцать пять лет.

В. Толубко прервал дискуссию: «Вы молодые, отсюда и ваша спесивость».

Всё-таки на жалобы офицеров начальство, как ни странно, обратило внимание и в срочном порядке взялось решать их проблемы. С ракетчиками конфликтовать никто не хотел... Дежурства стали короче. Офицеры начали получать улучшенные, «пилотские» пайки, а на боевых позициях построили офицерскую и солдатскую столовые, а также баню.

Проверки не прекращались. Но больше всего, наверное, запомнился один визит. Ещё перед приездом Р.Малиновского в начале 1960 года среди военных поползли разговоры, что в Таураге собирается прибыть в то время уже занимавший очень важные государственные посты Леонид Брежнев. Кто-то пустил слух, что якобы в лесу он не появится, а объекты полка осмотрит с вертолёта. Но всё было не так.

В полку, в том самом, на Таурагской земле, пятидесятитрёхлетний Леонид Ильич, всё-таки, побывал 23-25 февраля 1960 года. Вот что об этом событии позже вспоминал бывший командир первого дивизиона Владимир Чаманский:

«В конце февраля 1960 года около 10 часов утра я получил команду от командира полка убрать со строящейся боевой стартовой позиции дивизиона весь личный состав, включая строителей, и до особого распоряжения прекратить все работы и передвижения, что и было выполнено.

Около 12 часов мне поступил доклад с КПП дивизиона, что «к воротам идут какие-то гражданские». Подойдя к воротам, я увидел группу гражданских лиц из 8 человек и среди них главного маршала артиллерии М.И.Неделина, которого знал по встречам на полигоне. (Маршал М.Неделин погиб двадцать четвёртого октября 1960 года на Байконурском полигоне при взрыве межконтинентальной ракеты нового типа. Число погибших различные источники варьировали между 74 и 126. – А.Я.) Я подошёл к нему с докладом, а он показывает на соседа, идущего рядом, но я доложил всё-таки маршалу. Он сказал: «Веди, показывай». Все прошли, поздоровавшись со мной за руку, последний себя назвал: «Первый секретарь Калининградского обкома Коновалов».

Группа проследовала на стартовую позицию второй батареи, затем через хранилище для ракет, с плоской крышей и без ворот, на бетонную площадку первой батареи и через уже обозначившийся склад КРТ к воротам КПП, где ждал заместитель командира бригады полковник М.П.Вишневский с двумя ЗИМами и ГАЗ-69А. Все пояснения в ходе осмотра БСП давал главный маршал артиллерии М.И.Неделин.

Стали садиться в машины, кто-то спросил: «А где Леонид Ильич?» Неделин сразу: «Найдите Брежнева». Он оказался в казарме строителей, которые лежали на нарах, а он с ними курил. Я ему сказал, что его ждут, он попрощался и вышел. Все сели в машины и уехали.

Как потом выяснилось, первоначально прибытие группы ожидали в штабе бригады в г. Таураге, а полковник Вишневский должен был встретить их в г. Советск. В Советске Неделин пересадил Вишневского в свой ЗИМ, спросил маршруты движения на БСП через Таураге и по кратчайшему пути. Решили ехать кратчайшим путём, свернули на Каунас, а затем съехали с асфальта на лесную дорогу, где ЗИМы «сели», и поэтому пришлось идти пешком до КПП БСП».

Между прочим, позже также выяснилось, что Л.Брежнев с сопровождающими лицами посетил только этот, первый, дивизион и ни в штабе, ни в штабе дивизии не появился, поэтому об этом визите мало кто знал. Удивительно, что будущий генеральный секретарь не проявил никакого внимания к секретному строительству, хотя именно для этого приехал в Таураге, а выбрал «поход в народ». Интересно, знал что-нибудь об этом приезде высоких гостей, например, Антанас Снечкус? О Таурагском райкоме ЛКП даже не говорю. А ведь вместе с Л.Брежневым через Таурагские леса шагали и будущий министр обороны СССР, а тогда заместитель председателя Совета Министров СССР Дмитрий Устинов, легендарные конструкторы ракет Владимир Бармин и Михаил Янгель, министр обороны Родион Малиновский...

Информация, которую предоставили участники этих событий, конечно, очень интересная. Но надо уточнить одну деталь. Командир дивизиона в своих воспоминаниях пишет, что Таураге посещал Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л.И.Брежнев. Однако в феврале 1960 года Леонид Ильич всё ещё был вторым секретарём ЦК КПСС, ответственным за строительство ракетных баз, за что получил в 1961 году свою первую звезду Героя Социалистического труда. Председателем Верховного Совета он стал через три месяца. Но с другой стороны, факт неоспоримый. И сегодня во всех источниках ещё можно прочитать, что в Литве Л.Брежнев бывал всего один раз – в 1958 году и даже поднялся на гору Гядиминаса (на «вилле Брежнева» в Паланге сам генсек никогда не бывал). После этой статьи «вильнюсскую» информацию, возможно, придётся уточнять...