Протесты в Черногории. Консервативная революция на марше

Народные волнения, вот уже два месяца сотрясающие маленькую Черногорию, принципиально значимы не только для балканского региона, но и, не побоимся смелого обобщения, для всего православного мира. В очередной раз локально-балканские события имеют шанс серьёзно повлиять на мировую историю. Но прежде, чем перейти к повестке дня, небольшой ликбез для тех, кто до сих пор не побывал на “Будванской ривьере”, или, как вариант, побывал, но не запомнил ничего, кроме моря, негушского пршута и вина “Вранац pro corde”.

В первом же предложении мы назвали Черногорию маленькой, и это не риторический приём — площадь страны составляет 13 тысяч км2, это примерно треть Московской области. Гражданство страны формально имеют 620 тысяч человек, но далеко не все они постоянно проживают по месту прописки, реальная численность населения — около полумиллиона (продолжая аналогии с Москвой, это примерно как Марьино и Жулебино совокупно). При этом очень маленькая страна ещё и ужасно негомогенна. Разница между курортным Приморьем и внутренними районами страны бросается в глаза сразу: на море всё почти как в Италии, а в Никшиче и Даниловграде (дальше туристы редко добираются) — беднота, уныние, панельные многоэтажки, голые бесплодные горы, редкие отары коз и овец, кое-где — заброшенные фабрики и рудники. Одна страна, два абсолютно разных уклада жизни.

Из истории Черногории

Антитеза горы-море обусловлена как географией, так и историей страны. Черногорским Приморьем на протяжении тысячи лет кто только не владел — Византийская империя, турки, Венецианская республика, Дубровницкая республика, Австрийская империя и даже Наполеон (т. н. Иллирийские провинции), в какой-то момент Приморье почти стало частью России, правда ненадолго (экспедиция адмирала Д.Н. Сенявина). В то же время горная часть страны (Црна Гора и Брда) никогда не покорялась никому, справедливости ради, кроме османов на неё никто особо и не покушался, нет там ничего интересного для захватчиков. В XVI–XVIII веках на отрезанной от моря и от мира Чёрной Горе история вообще повернула вспять — товарно-денежные отношения приказали долго жить, люди вернулись к натуральному обмену, произошло даже частичное восстановление родоплеменных порядков. Кошмарный сон Маркса и Энгельса, феодализм, обнулившийся до племенной архаики. В российской научной традиции это странное квазигосударственное образование принято называть Княжество-епископство Черногория — феодалы и аристократы, как и было сказано, исчезли, единственным непререкаемым авторитетом для горных племён оказался Владыка — епископ Черногорский и Брдский. С 1697 по 1852 годы епископские регалии принадлежали семейству Петрович-Негош, переходя от дяди к племяннику (теократический непотизм). В 50-е годы XIX века Негоши сложили с себя полномочия епископов и стали именоваться князьями, власть при этом всё равно передавалась по старинке, от дядьёв к племянникам.

Что характерно, на неприступной и дикой Чёрной горе и на “просвещённом” побережье жил и живёт один и тот же народ. Исторические судьбы разные, образ жизни разный, приоритеты разные, язык, традиции и вера одна. Черногорское Приморье неоднократно пытались окатоличить, особенно в этом усердствовали францисканцы и бенедиктинцы. Больших успехов они не достигли, по данным переписи 2003 года католиками себя считают 3,5% населения страны, причём в основном это хорваты и албанцы. При этом в составе единого государства Гора и Приморье (южная его часть, от Бара до Ульциня) впервые в новой истории оказались в 1878 году, после поражения Османской империи в русско-турецкой войне. Северная же часть Приморья с Бока-Которским заливом вошла в состав Черногории ещё позже, по итогам Первой мировой войны. Вполне понятно, что сплотить пусть и единоплеменные, но столь разные территории, было довольно непросто. В этой ситуации особую роль, роль медиатора и, если хотите, скрепы между внутренними районами страны и Приморьем начинает играть район “под горой”, где находится старая черногорская столица Цетинье и новая, Подгорица (бывший Титоград, ещё более бывшая Диоклетия).

Ошибка президента: Мило Джуканович против Сербской православной церкви

Здесь мы делаем монтажную склейку, переносимся в наши дни и констатируем, что несменяемый с 1989 года президент Черногории Мило Джуканович связан именно с этой областью, семья его из окрестностей Цетине. Цетине при нём стал “культурной столицей” Черногории, основной кузницей политических кадров, главным прибежищем адептов идеи черногорской самости, отличности черногорцев от сербов.

Вскользь заметим, что отец Мило Джукановича был номенклатурщиком в титовской Югославии, дед — в королевской Югославии, прадед был министром при первом и последнем черногорском короле Николе I Петровиче-Негоше. Сам Мило успел побывать и комсомольским активистом, и сербским националистом (именно сербским, как бы он от этого сейчас не открещивался), и черногорским автономистом, и лучшим другом России, и разоблачителем якобы организованного Россией государственного переворота, и тем человеком, при котором Черногория вступила в НАТО. Но всё-таки, чем же так плох этот человек, помимо своего цинизма, политической всеядности и того, что он уже тридцать лет у власти? Почему народ Черногории фактически восстал против него, и почему это произошло только сейчас, а не, скажем, в 2006 году, когда Черногория вышла из состава союзного с Сербией государства? Ответ: Джуканович покусился на статус и имущество Сербской православной церкви в Черногории, в той мере, в какой это не позволяли себе даже коммунисты. Из уже прочитанного текста, при всей его вынужденной лапидарности, читателю должно быть ясно, что, во-первых, православная церковь в Черногории больше, чем просто церковь, она является воплощением национального духа и универсальным авторитетом, в том числе и в вопросах, не связанных с религией как таковой. И, во-вторых, разнородные кусочки Черногории, этого маленького лоскутного одеяла, вернее и прочнее всего связывает именно православная церковь. Сербская православная церковь.

Продолжение на FITZROY