Фантомас навсегда!

«

История «Фантомаса» совершенно поразительна. Всё началось с полусотни бульварных романов Пьера Сувестра и Мар­селя Аллена в начале ХХ века, совершенно неизвестных в русскоязычном сегменте книжного рынка, но тираж которых во Франции едва ли не превышал тиражи Библии и которые стали классикой всего жанра «криминального чтива».

Потом появились и многочисленные киноверсии различных десятилетий, одна из которых в середине 60-х едва не стала источником чуть ли не криминальной революции на территории шестой части суши…

В самом начале ХХ века Париж реально был культурной столицей обоих полушарий. Тогда почти 90 %

мировой кинопродукции производилось именно здесь. Балетная и архитектурная, гастрономическая и поэтическая моды диктовались Европе и Америке именно отсюда.

Chic parisien (то есть «парижский шик») ощущался во всём, даже если за роскошным фасадом скрывались трущобы, а под элегантным фраком – сорочка без рукавов.

В живописных районах французской столицы уже поселились Пабло Пикассо и Амедео Модильяни. На Монпарнасе царил Гийом Аполлинер, а вскоре за столики кафе «La Rotonde» усядутся Эрнест Хемингуэй и Фрэнсис Скотт Фицджеральд.

Сергей Дягилев начинал в Париже «Русские сезоны» и в год знакомства широкой публики с Фантомасом привёз оперу Римского-Корсакова «Садко». Только в центре столицы - десятки театров, издательств журналов и газет, кабаре и артистических кафе, ресторанов и забегаловок, и все они забиты знатными и незнатными господами, дамами полусвета, усатыми фабрикантами в котелках и вальяжными кокотками…

Идея серии историй о гениальном преступнике и умном полицейском, в которых зло в последний момент оказывается пусть чуть-чуть, но всё же сильнее добра, витала в воздухе. Книжный рынок Парижа заполняли «сенсационные детективы». Ни одна еженедельная газета не обходилась без публикации отдельных глав каких-то очередных криминальных романов.

Здесь летом 1907 года уже известный в Париже писатель, журналист и светский лев Пьер Сувестр нанял себе литературного помощника. Двадцатидвухлетний коренной парижанин Марсель Аллен учился на юридическом факультете Сорбонны и подрабатывал репортёром судебной хроники.

Трудно было представить, но их знакомство обернулось одним из самых блестящих примеров плодотворного авторского партнёрства в истории литературы. Из-за серьёзной разницы в возрасте вначале возникло лишь притирание и сближение, переросшее в плодотворное содружество. За семь лет такого сотворчества (до смерти Пьера) Сувестр и Аллен написали больше полусотни романов. А главный герой их книг, неуловимый король преступного мира Фантомас, приобрел мировую известность.

NOTA BENE. Соавторы быстро придумали сюжеты первых романов. Заминка возникла лишь с броским именем главного героя, всемогущего, жестокого, ускользающего от правосудия преступника. «Мы уже ехали в метро на встречу с издателем Файаром, а названия романа и имени героя всё ещё не было, – вспоминал Аллен. – И вдруг меня осенило: «А если – Фанто́мус?’ (от французского «fantom» - «призрак» - ФТ). Сувестр тут же записал большими буквами в блокноте: FANTOMUS. Вскоре мы оказались у Файара. «Ну как?» – спросил Пьер, протянув издателю листок из блокнота. Тот прищурился: «Фан-то-ма́с? Великолепно!». Просто во время записи этого имени вагон метро качнуло на рельсах, и вместо U Пьер написал A. Так вместо FANTOMUS на свет появился FANTOMAS - один из самых зловещих персонажей мировой литературы.

Первый роман суперсерии Сувестр и Аллен закончили в декабре 1910 года. Издатель организовал масштабную рекламу. Афиши с изображением нависшего над Парижем задумчивого негодяя во фраке, в чёрном цилиндре и полумаске расклеивали по всему городу.

Тираж книги моментально разошёлся, вскоре последовала допечатка первого эпизода серии. Новые тома стали публиковаться каждый месяц, выходили пятнадцатого числа в мягкой обложке и продавались по цене 65 сантимов. За эту мелочь в Париже тогда можно было выпить, ну разве что пару бокалов вина в недорогом ресторане.

А публика пришла от романов о Фантомасе в полный восторг. Лучшие романы о Фантомасе – книги с крепко скроенным замысловатым сюжетом и динамичным развитием действия.

В поисках занимательных историй соавторы ничуть не стеснялись заимствований из чужих романов или печати. Сувестр и Аллен вырезали из газет статьи о загадочных и необъяснимых событиях и преступлениях, складывали их в папку с надписью «Коробка с трюками», откуда и черпали потом свои идеи.

Современники отмечают точность деталей быта и примет времени в книгах о Фантомасе – ещё бы, ведь эти детали и приметы перекочёвывали на страницы романов прямо со страниц ежедневных газет!

Сувестр и Аллен точно указывали маршруты похождений персонажей, адреса их квартир, сообщали топографические подробности, пересчитывали повороты и столбы, иногда даже рассказывали о виде из какого-нибудь окна. Это живая Франция начала прошлого века.

Со страниц этих романов на читателя обрушивается поток зловещих историй. Всегда в центре этого преступного водоворота находится Фантомас – властелин уголовного сообщества, неуловимый Повелитель Ужаса, всемогущий Гений и почти злой волшебник.

Главные черты характера Фантомаса – жестокость и изобретательность в достижении своих целей, холодный рассудок и бесстрашие.

Фантомас не глуп, знаком с законами многих наук. Для совершения злодеяний он прибегает к секретам химии, физики, электротехники. Не случайно в романах Сувестра и Аллена представлены многие технические новинки ХХ века: Эйфелева башня, метро, самолёт, подводная лодка, а в последних книгах даже космический корабль.

Авторов при их несомненном литературном таланте и неразборчивости читающей публики, от скорого забвения спасали лихие перипетии сюжета и изобретательность, с которой они плетут вязь своего повествования.

«Тиражи наших книг едва не превысили тиражи Библии», – без ложной скромности заявлял Аллен.

Ну и как же при такой популярности, этим захватывающим приключениям не проситься и на киноэкран? В начале 1913 года киностудия «Gaumont» приобрела права на экранизацию романов о приключениях Фантомаса, а гонорары Сувестра и Аллена составили шесть тысяч франков за серию. За неделю первый фильм посмотрели 80 тысяч человек! И пошло-поехало: кафе «Фантомас», булочная «Фантомас», статуэтки и открытки, изображающие Фантомаса…

Это был настоящий бум. Многие годы ещё при немом кино и позже потоком штамповались кинопохождения Фантомаса, журналиста Фандора и инспектора Жюва. Фильмы о них были то лучше, то хуже, но все они поддерживали оригинальную легенду о неуловимом Фантомасе.

Очередной подарок Фантомасу к пятидесятилетию его создания в начале 60-х решил сделать и известный французский режиссёр Андре Юнебель. У Юнебеля возникла мысль возродить Фантомаса, но уйти от прежней традиции криминальных триллеров.

Главного преследователя Фантомаса, полицейского Жюва, режиссёр и его сценаристы Жан Ален и Пьер Фуко превратили в откровенно комедийный персонаж, а роли журналиста Фандора и Фантомаса во всех его многочисленных перевоплощениях отдали одному актёру.

Живой тогда ещё Марсель Аллен благословил такое использование своих идей. Главная книжная идея и впрямь осталась вроде без изменений: гениальный преступник Фантомас виртуозно меняет облик, и как всегда, неуловим. Правда, в отличие от книг ничуть не страшен. В комедиях Юнебеля знаменитый преступник вряд ли способен напугать даже первоклассника, его маска не столько ужасает, а скорее, смешит.

Мастер развлечений, Андре Юнебель (режиссёр коммерчески успешных и у нас приключенческих лент «Горбун», «Капитан», «Тайна Бургундского двора», «Парижские тайны») не ошибся ни в выборе героя, ни в жанре. В эпоху Джеймса Бонда делать серьёзный детективный сериал было бы затеей, обречённой на провал.

В трилогии о Фантомасе сквозит в том числе и насмешка над приключениями британского супершпиона. И если продюсеры «бондианы» Альберт Брокколи и Гарри Зальцман выпускали ироничные фильмы в стиле экшн, то Юнебель пошёл ещё дальше, до откровенной буффонады.

Вся его «фантомасиана» снята с ярким оттенком насмешки над суперполицейскими и суперпреступниками – все три фильма «Фантомас»(1964), «Фантомас разбушевался»(1965), «Фантомас против Скотланд-Ярда»(1966).

Центр зрительского внимания переместился со зловещего Фантомаса на комичного Жюва. Его в фильмах повысили в должности, из простого инспектора превратив в комиссара полиции, с лихвой наделив его вздорностью, суетливой глупостью и запоздалой смекалкой. С таким вот комиссаром во всех фильмах Фантомас с видимым удовольствием и играет в кошки-мышки.

Подбирая исполнителя главной роли, Юнебель остановился на Жане Маре. Маре у него уже много снимался. К тому времени он уже почти перестал работать в кино, исполнив почти сотню ролей. Маре переключился на театр, увлекался живописью и скульптурой. Несмотря на свою импозантную внешность покорителя женских сердец, Маре был бисексуалом, и его многолетний союз с поэтом, режиссёром и художником Жаном Кокто оказался не только творческим. Любопытно, что как раз Кокто принадлежит самое возвышенное определение романов Сувестра и Аллена: бульварную сагу о Фантомасе он назвал «Энеидой нашего времени».

Главное амплуа прежнего Маре – мужественные аристократы с печатью страдания на лице; таковых он переиграл в большом количестве, от графа Монте-Кристо до Легардера, от капитана Фракасса до капитана д'Артаньяна. Настоящие герои, как удачно заметил один кинокритик, «постоянно в цене, потому что всегда в дефиците».

В трилогии о Фантомасе Маре-Фандор весьма убедителен в драках, у него гвардейская выправка, грудь колесом, он великолепно держится в седле, лихо водит машину, катер, мотоцикл и вертолёт, смокинг сидит на его стальной фигуре как влитой. Несмотря на свой почтенный полувековой возраст, Жан Маре обходился без дублёров.

Позже по его стопам пошли и другие знаменитые французы: Жан-Поль Бельмондо, Жерар Депардье, Ален Делон. А как удивляли нас перевоплощения Фантомаса со сменой масок и грима! Но тогда к участию в проекте Юнебеля Маре относился без особого восторга, называя картины о Фантомасе «дурацким сериалом, который может запятнать всю биографию».

В книге своих мемуаров Жан Маре даже обошёл Фантомаса молчанием, в отличие от Луи де Фюнеса, который относил роль комиссара Жюва к числу своих самых удачных комических масок.

И немудрено: именно год премьеры «нового Фантомаса» сделал де Фюнеса по-настоящему знаменитым. Прежде его кинокарьера не то чтобы не складывалась, но и звёздной не была.

Как и Жану Маре, де Фюнесу исполнилось пятьдесят, за плечами у него уже были два десятилетия работы в кино и тоже сотня ролей. Почти все они практически в одном образе: шустрого маленького человека, комического неудачника, смешного и трогательного одновременно.

Потомок древнего португальского рода де Галарца, он вынужденно менял одно занятие на другое. Из чистильщика обуви он превращался в тапёра, потом становился коммивояжёром, бухгалтером, художником-оформителем, потом опять бренчал джазовые мелодии на пианино в баре. Наконец, попробовал себя в театре и кино, но и тут достижения оказались скромными. А 1964-й оказался для де Фюнеса реально счастливым: кроме комиссара Жюва, актёр сыграл ещё одного блюстителя порядка, над выходками которого покатывались со смеху зрители, жандарма Людовика Крюшо.

Три фильма про комиссара полиции плюс шесть фильмов про бригадира жандармов – вот основной творческий капитал великолепного де Фюнеса.

В 1968 году, вскоре после выхода комедий «Большие каникулы» и «Большая прогулка», де Фюнеса признали лучшим киноактёром Франции. Его любили и дома, и в соседней Италии, и в Польше, и в Советском Союзе, где с удовольствием закупали безобидные комедии с участием маленького комика, который ох как же здорово умел гримасничать. Через несколько лет актёр получил известность даже в США, где хорошо приняли комедию «Приключения раввина Якова».

Роль невесты журналиста Жерома Фандора, белокурой красавицы Элен, досталась актрисе Милен Демонжо, мать которой Клавдия Трубникова родилась в Харькове и в начале ХХ века перебралась во Францию. К моменту съёмок в «Фантомасе» Милен исполнилось 25 лет, она получила хорошее образование, говорила на нескольких языках, играла на фортепиано и даже пробовалась в качестве манекенщицы и фотомодели у Пьера Кардена. Всего в её фильмографии – около сорока ролей, а, помимо роли Элен в фильмах Юнебеля, самая известная и даже любимая её работа – роль роковой Миледи в фильме «Три мушкетёра» Бернара Бордери.

Актёры действительно прекрасны, а гений преступлений Фантомас по-прежнему вездесущ и всепроникающ. С помощью своих масок у него вновь тысяча лиц – от заумного университетского профессора или тюремного надзирателя, британского лорда или итальянского мафиози до перевоплощений в самих Жюва и Фандора. На руку ему и технический прогресс, помогающий не добру, а злу.

Фантомас уходит от погони то на пуленепробиваемой машине, у которой к тому же вырастают крылья, то уплывает на мини-субмарине, то пользуется подземной научной лабораторией.

Вероятно, самые комичные сцены, когда и Жюв сам пытается внедрить изобретённое им «супер-оружие» - стреляющую сигару и механическую «третью руку».

Жюва обуревает одна, но пламенная страсть: он жаждет любой ценой расправиться с Фантомасом. Поэтому проклятия комиссара в финале каждой серии (почти как у Волка в «Ну, погоди!»), когда знаменитый преступник с лёгкостью уходит от полицейского преследования, звучат как обещание новых приключений.

И эти приключения следовали, несмотря на то что в 1967 году Андре Юнебель решил всё же поставить точку в «фантомасиане». Вероятнее всего, оценив свои возможности, режиссёр, в конце концов, посчитал, что сериал может выдохнуться.

Третья серия в кассовом отношении оказалась не столь удачной, как две первые, критики писали и о художественных слабостях фильма, и о самоповторах.

Юнебель, видимо, решил проявить благоразумие, тем более что ворчал и Маре. Тогда ходила городская легенда о том, что, мол, был ещё и четвёртый фильм, где режиссёр заставил чудовище снять маску, показав своё истинное лицо. На премьере часть зрителей якобы посходила с ума от ужаса.

Легенда легендой, но Милен Демонжо, сыгравшая Элен, в мемуарах написала, что планировался и четвёртый фильм и назывался бы он …«Фантомас в Москве»(!).

«Но проект не состоялся. Де Фюнес хотел заняться чем-то другим, а Жан Маре и слышать об этом не хотел. Ему с избытком хватило роли марионетки и в предыдущих сериях. В довершение ко всему, макияж зелёного цвета и резиновые маски Фантомаса вызвали появление прыщей на его лице».

Можно ли этому верить?

Оказалось, что и кинотрилогии было вполне достаточно. Фантомас вновь стал одним из самых знаменитых фарсовых персонажей эпохи, и не только во Франции. Фильм о похождениях Жана Маре и Луи де Фюнеса посмотрел каждый четвёртый (!) житель Советского Союза. Здесь слава Фантомаса началась не с книг Сувестра и Аллена, мало кому известных здесь и сегодня, а именно с комедий Андре Юнебеля.

Жан Маре, бывший граф Монте-Кристо, в этих фильмах укрепил репутацию любимца советских женщин, совершенно не подозревавших о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Луи де Фюнес прослыл среди пионерской детворы главным клоуном, ну разве что после Юрия Никулина. Ну а Милен Демонжо была попросту очаровательна!

Но кроме зрительского интереса к этому были и политические предпосылки. К Франции брежневский режим относился куда более снисходительно, чем к США или ФРГ. Лёгкое французское кино было представлено на киноэкранах советской страны достаточно неплохо. Советский Союз, насколько мог, уже пытался приоткрываться остальному миру. Гагарин полетел в космос, в интеллигентных домах читали Хемингуэя и Стейнбека, слушали «Битлз» и джаз.

Как утверждают французские киносправочники, первый фильм о Фантомасе в Советском Союзе посмотрели более 60 миллионов зрителей. По советским источникам, цифры несколько скромнее. Видимо, кому-то показалось не очень правильным, что существует такой зрительский интерес к каким-то пустышкам.

По отечественным данным, первый фильм в СССР посмотрели 45,5 миллиона зрителей, второй - 44,7 миллиона, а третий – 34,3 миллиона зрителей. Такого успеха эти фильмы не видели ни в одной стране, включая Францию.

Удивительно и то, что «фантомасиана» попала в СССР по своеобразному обмену: отечественная «Анна Каренина»(1967) во Францию - за три серии о Фантомасе.

Первые два фильма вышли в прокат в октябре 1967 года. Они мгновенно стали культовыми. В Союзе за билетами выстаивали километровые очереди, чтобы только вновь и вновь насладиться приключениями Фантомаса, который из отрицательного героя в фильме у нас превратился чуть ли не в положительного!

Вначале партийная кинокритика приняла картины Юнебеля с усмешкой сноба: Жан Маре-де «унизил себя» участием в легкомысленных комедиях. Не желавший терять связей со зрителем «Советский экран» высказывался о новом явлении Фантомаса на свет скорее благожелательно. Может быть, потому, что в редакции главного советского киножурнала хорошо знали: в провинции эти фильмы «крутили» месяцами. А отечественные ответы на них - «Анискин и Фантомас» или «Семь стариков и одна девушка», где во сне один из героев комедии всё же настигает и пленяет неуловимого Фантомаса, лишь играли на руку популярности оригинала.

И своим содержанием комедии о Фантомасе чиновников из Госкино не смущали. В фильмах Юнебеля даже обнаружился и благоприятный для Москвы социальный контекст. Чиновники буржуазного госаппарата от министра внутренних дел и комиссара Жюва до многочисленных полицейских выставлены сборищем кретинов. Плюс шуточки англичан над французами и наоборот вполне можно принять за отражение разногласий между странами НАТО. Париж как раз в ту пору намеревался покидать военную организацию Североатлантического блока.

Как же просчитались советские идеологи и пропагандисты! Фильмы о Фантомасе – ярчайшая демонстрация привлекательности западного образа жизни. Фантастические приключения Жюва и Фандора в глазах зрителей от Калининграда до Владивостока выглядели практически как реальные киноленты о повседневной французской, итальянской или британской жизни. Здесь самые смелые советские представления о невозможном, запредельном, невообразимом, невиданном заграничном шике представлены в лучшем виде.

Из этих фильмов извлекали то, чего нельзя было почерпнуть из советской печати и из казённой советской культуры: новые фасоны нарядов, новые модели причёсок, новые автомобили, новую мебель и т.д. Плюс просто чужой и запретный, но столь пленительный и желанный для миллионов образец социального поведения. Кажется, фильмы о Фантомасе просто пропитаны этим дурманящим запретным запахом.

Милая непосредственность и раскованность Элен, которая не расстаётся с сигаретой, не стыдится жарко целовать возлюбленного даже на глазах у посторонних, – плохой пример для комсомолок? Но боже мой, каким притягательным был этот порочный пример!

А эти пленительные бульвары Парижа, атмосфера античных руин Рима, горный воздух Шотландии (который снимали в лесах под Булонью), голубизна Средиземного моря! Плюс роскошь замковых интерьеров; непринужденная элегантность, с которой остроумные, весёлые, неунывающие люди носят удобные красивые наряды, общаются друг с другом, влюбляются и просто живут…

NOTA BENE. Идеологически, казалось бы, безобидные картины о Фантомасе дублировались на киностудии «Союзмультфильм». В озвучивании участвовали звёзды советского экрана. Фантомас-Фандор говорил голосом послевоенного отечественного кинокумира Владимира Дружникова. Перестав сниматься, он стал мастером дубляжа. Именно он, кстати, озвучивал ещё одного нашего кинокумира 60-70-х югослава Гойко Митича.

Комиссар Жюв изъяснялся по-русски с неподражаемыми интонациями Владимира Кенигсона, актёра Малого театра. Как указано в кинословарях, Кенигсон «на экране создал галерею иностранцев, фашистов и жуликов». Так и было: режиссёры охотно приглашали актёра, выходца из семьи русских шведов, на роли нацистских офицеров и прочих отрицательных героев с недобрыми западными лицами. Но когда в эпоху видео появились фильмы с оригинальной французской звуковой дорожкой, то оказалось, что де Фюнес в озвучке Кенигсона оказался куда более колоритным, впечатляющим и притягательным, чем де Фюнес с голосом …самого де Фюнеса. И Владимир Кенигсон на многие годы стал русскоязычным голосом де Фюнеса. Как-то увидев фильм с дубляжом Кенигсона, Луи де Фюнес сказал: «Не знал, что я такой хороший актёр!»

Советских же детей Фантомас сразил просто наповал. Вместе с польскими «четырьмя танкистами и собакой», «неуловимыми мстителями», румынским комиссаром Миклованом и югославским индейцем Гойко Митичем Фантомас надолго превратился в ключевой персонаж подросткового фольклора.

«В Фантомаса» играли во дворах и на улицах, а сколько стишков о Фантомасе было сложено! Даже рядом с кнопкой, подложенной на стул учителю, теперь можно было найти записку: «Не подумайте на нас - это сделал Фантомас».

Школьники рисовали «визитные карточки Фантомаса», подбрасывая и подсовывая их при каждом подходящем случае. В отличие от дурашливого Жюва и несгибаемого Фандора куда больше их привлекал образ обаятельного негодяя, который, сколько его ни лови, всё равно найдёт возможность ускользнуть.

В рассказе «Фантомас» (1969) писатель Виктор Драгунский ярко представил впечатления юных зрителей от тогдашнего кино. В отечественных криминалах преступнику «…кушать хотелось, и он попал в дурную компанию и обокрал пожарную часть. Украл два шланга и топор. И вот такую муру два часа в кино показывают, ни стыда, ни совести. Прямо не картина, а «спокойной ночи, малыши». А Фантомас – другое дело! Во-первых, тайна! Во-вторых – маска! В-третьих, приключения и драки! И, в-четвёртых, просто интересно, и всё! И конечно, все мальчишки, как эту картину посмотрели, все стали играть в Фантомасов».

Всевозможные эксцессы в подростковой среде были связаны ещё и с тем, что на афишах фильма не было слова «кинокомедия», и во всех отношениях пародийный «Фантомас» был воспринят как крутой боевик «на полном серьёзе».

Теперь на Фантомаса списывали всевозможные «шалости» – например, разбитые магазинные витрины или подожжённые почтовые ящики. Казалось, молодым хулиганам доставляет особое удовольствие не столько само правонарушение, сколько оставленные карточки или записки.

Дублируя фильм на русский язык, режиссёры добавили жуткий смех, которым Фантомас пугал свои жертвы (во французском оригинале ничего подобного нет!). Вот и местные хулиганы, выскакивая по вечерам из тёмных переулков, разражались таким смехом, до полусмерти пугая простодушных прохожих.

В какой-то момент волна преступлений, связанных с именем киношного злодея, перешла все разумные границы. Руководство МВД встревожилось не на шутку. Весной 1968 года было проведено экстренное совещание, на котором высокие чины предложили запретить прокат столь «вредного» фильма. По официальным данным, уровень подростковой преступности после выхода на экраны двух первых «Фантомасов» вырос на 15%, а количество грабежей по всей стране увеличилось в несколько раз. Между тем прокатчики запустили на широкий экран уже третью часть о похождениях Фантомаса – «Фантомас против Скотланд-Ярда». Картина принесла бюджету фантастический доход, а вот правоохранительным органам очередную головную боль.

Пытаясь удержать ситуацию под контролем, на ТВ даже выпустили передачу «Вас вызывает Фантомас», в которой подросткам внушали, что в преступлениях, совершённых «под именем Фантомаса», нет ничего привлекательного или романтичного. Вот уже и в «Советском экране» написали, что эти картины всего лишь комедии, отношение к которым должно быть соответствующим – несерьёзным. Дескать, посмеялись и забыли. Но в реалиях всё оказалось иначе. В эти же месяцы органы милиции буквально были завалены жалобами граждан на бесчинства подростков.

31 июля 1969 года был издан приказ «О закупке и прокате зарубежных фильмов», в котором была поставлена задача исключить в будущем проникновение буржуазной пропаганды на советский экран. Дошло до того, что в итоге министр внутренних дел Николай Щёлоков издал постановление, чтобы, начиная с 23 апреля 1970 года и до особого распоряжения, вся трилогия о Фантомасе была снята с показа в советских кинотеатрах. Тем не менее, на периферии показы фильма всё равно продолжались. Запрет был снят лишь в 1973 году.

После такого столь очевидного прокола с «Фантомасом» союзное МВД настояло на том, чтобы отныне вся не только зарубежная, но и отечественная (!) кинопродукция, относящаяся к криминальному жанру, проходила более тщательный отбор с участием представителей их ведомства. Так называемые «консультанты МВД» отныне стали постоянными гостями всех отечественных киностудий. Теперь без их согласия на советские экраны не имела права выйти ни одна кинокартина. Многие шедевры отечественного кино действительно могли вообще не появиться на свет благодаря стараниям именно таких «консультантов». Например, «Джентльменов удачи» мурыжили очень долго, пока в дело не вмешался лично министр МВД Щёлоков, который во время просмотра фильма был настолько увлечён сюжетом, что немедленно дал «добро» на выпуск картины в прокат.

В середине семидесятых Фантомас неожиданно вторгся в советскую реальность. В газетах скупо, без подробностей, написали о знаменитом деле Ростовского суда 1974 года о бандитизме. Банда братьев Толстопятовых получила прозвища «фантомасы», поскольку при совершении ограблений напялили на головы женские чулки. Банда почти пять лет держала Ростов-на-Дону в напряжении, совершив за это время полтора десятка вооружённых нападений. «Фантомасы» безжалостно грабили магазины, инкассаторов и кассиров, ранив и убив нескольких человек.

Процесс получился громким, насколько это вообще было возможно в советское время. Преступникам присудили «высшую меру» наказания. Так что комедией тут и не пахло.

NOTA BENE. Это только кажется, что герой Сувестра и Аллена остался в далёких 60-70-х. Магнетизм Фантомаса привлекает массовое внимание, прежде всего, потому, что велик соблазн и сегодня использовать его фигуру как нестареющий бренд.

В 2005 году в парижском театре «L’Est Parisien» состоялась премьера мюзикла «Фантомас возвращается», а в Пермском театре драмы осенью 2006 года был поставлен спектакль «Танцуй, чудовище!» по первому роману Сувестра и Аллена о Фантомасе. Маска Фантомаса давно стала иконой поп-культуры. Так, Майкл Пэттон, бывший вокалист известной «металлической» группы «Faith No More», собрал рок-группу «Fantômas», а в России музыкант Кирилл Булыгин организовал группу «Фантомаз». О нестареющем Фантомасе не раз пели группы «Клиника», «Маша и медведи», «Нож для Frau Müller». И вероятно, это ещё далеко не последние дела легендарного злодея.

История с «Фантомасом» ясно продемонстрировала, что в недрах советского общества, в данном случае среди подростков и молодёжи, происходили весьма неоднозначные и даже тревожные процессы. Что тогдашнему поколению молодых советских людей явно стало скучно и неинтересно жить при таком социализме, каким бы развитым его ни называли. Он просто не предоставлял им возможности для выхода ни их творческой энергии, ни даже для выплеска адреналина, чего в таком возрасте им уже так не хватало. А просачивающееся «тлетворное влияние Запада», даже в столь лимитированных сверху образцах кино или музыки, лишь демонстрировало совсем иной и такой привлекательный мир, с его совершенно другими возможностями.