Возвращение к истокам

Современные дети уже давно не знают, что такое «самовар» или как объяснить такое понятие, как «водить хоровод». Зато о бластерах и ходячих мертвецах они знают всё, потому что от компьютеров-мобильников практически не отрываются. Как же в наш век компьютерных технологий заставить ребёнка увлечься прошлым своего народа, узнать его историю, обычаи и традиции, особенности национального костюма? Об этом «Обзору» рассказала руководитель русского фольклорного ансамбля «Верея» Снежана ПРОКОПОВИЧ.

- Расскажите, пожалуйста, о своём ансамбле. Чем вы занимаетесь?

• «Верея» - фольклорный ансамбль, который появился в марте, может, в 2012 или в 2013 году... Ко мне сначала обратились русскоговорящие мамы, которые захотели провести для своих деток праздник Масленицу. Организатором была Ольга Полевикова, сейчас она директор Русского драматического театра. Причём я никому ничего не говорила. Оле Полевиковой кто-то дал мой телефон, и она позвонила мне и сказала: «Я знаю, что Вы знаете традиционную культуру и можете заниматься с детьми».

Мы с ней тогда познакомились, пообщались и пришли к выводу, что Масленица – не только праздник для детей, но и для мам тоже. Детям от двух до четырёх лет сложно без мам, а если мама вместе с ними поёт, во всём участвует, тогда получается здорово. Перед праздником, мы, только мамы, собрались и выучили масленичные песни. Так что, когда я проводила праздник, мамы уже сидели вокруг со своими малышами, вместе пели и плясали. Это была такая семейная атмосфера.

После этого мамы подошли ко мне и предложили – «Давайте мы будем сами петь». Им захотелось петь те старинные песни, звучавшие ранее, а теперь уже забытые. Я удивилась, но согласилась. И вот тогда мы стали петь все вместе. Нас тогда было 4 мамы, и мы встречались регулярно. Мы пели и учили песни друг у друга дома. Концерт устраивали для своих семей – бабушек, дедушек, мужей, выезжали на дачи, где представляли, что выучили для своих родных. Потихоньку люди о нас узнавали, присоединялись - им тоже хотелось вместе с нами петь.

Со временем мы стали расширяться. Потом, к нам присоединилась Ева Ордайте, она как раз была у Ольги Полевиковой на курсах по правильной постановке речи, и стала с нами петь. Мы с ней познакомились, подружились, и она предложила нам петь в своём саду, в „Smeragdo miestas“ («Изумрудный город»). И мы вместе стали встречаться и пели там долгое время. До сих пор поём то там, то, по возможности, дома. Кто-то не может сейчас петь, но, когда мы встречаемся, с удовольствием присоединяется.

- Когда вы выступаете, то всегда видно, что у Вас много взрослых и детишек, в этом ваше отличие от других фольклорных коллективов.

• Да, так как все - молодые мамы, то и выступаем мы с детьми. Конечно, легче репетировать без них, потому что они требуют много внимания, и собрать их тяжело, но бывает по-разному. Так сложилось, что мы пока растём, дети вместе с нами и мы для них пример. В них это русское останется, как это было раньше в деревнях, когда мама пела колыбельную. Пусть это не так много, но хотя бы хоть что-то.

- А Вы сами как начали этим заниматься?

• Я родилась в России, в городе Подольске Московской области, и с детства, как все дети, ходила в кружок. Он немножко отличался от других кружков, потому что это был Центр традиционной культуры Южного Подмосковья, центр фольклора такой. И туда я ходила, наверное, лет с семи. Мы учили песни. Приход именно к настоящей традиции у всех разный. Люди заканчивают университеты, музыкальные колледжи, хоровые отделения, но традиционной культуре, настоящему пению не учат. И вот мой руководитель, который меня учил – Елена Владимировна Бессонова – тоже закончила сначала музыкальный университет, а потом уже побывала на фольклорных фестивалях. Традиционное пение отличается, но для того, чтобы им заниматься, нужна какая-то традиция. И вот она решила заниматься той традицией, которая была рядом. Есть город Подольск, есть Московская область и есть рядом Тульская область. Так как Московская область уже была осовременена, отстроена, то носителей традиций трудно было найти в деревнях – они как бы уходили.

Мы ездили первое время в Шатуру, в деревню Беловскую. Это были как раз мои первые экспедиции. Я была тогда ребёнком, всё это было ответственно, но на тот момент я не понимала, как это значимо. Тогда я просто была участником, это были просто приключения. На электричке вместе куда-то доехать, где-то вместе ночевать. Потом бабушка что-то рассказывает, её слушать. Надо было записывать, что она рассказывает. Потом я уже понимала, как мне повезло, как это интересно.

Вот в таком центре фольклора я выросла и решила потом идти в музыкальное училище. Поступила на хоровое отделение, специальность - руководитель-дирижёр народного хора. Закончила. Потом поступила в институт им. Шолохова по двум направлениям. Одно направление – учитель музыки, а второе – этномузыкология. Закончила и его. И параллельно занималась в Центре фольклора, где и осталась работать, с 15 лет.

У Елены Владимировны был замечательный муж – Михаил Владимирович. Светлая ему память, его уже нет с нами, но воспоминания о нём всегда близки, потому что он всегда был рядом. И они предложили 15-летним подросткам работать в Центре фольклора. Это всё было официально. Первый год мы работали в детских садах – по два человека. А в конце года Елена Владимировна приходила на занятия и проверяла, как мы научились работать с детьми. Перед тем, как отправиться в детские сады, мы проходили практику.

Елена Владимировна рассказывала нам, как заниматься с детьми, как учить их именно традиционным песням. И, когда мы ездили в экспедиции, она всегда рассказывала, что есть народный календарь и спрашивать нужно именно по нему, какие есть музыкальные жанры песни. Так что этому я уже училась у Елены Владимировны, которая рассказывала, как нам всё это проводить, как всё устраивать. Поработали мы в детских садах, а потом стали набирать детские группы на основе Дворца культуры, где был традиционный центр «Истоки». И вот с 15-ти лет я учила детей и работала.

В чём заключается работа центра «Истоки»? Она идёт по нескольким направлениям. Самое основное – педагогическое, когда есть дети у каждого педагога или ученика, который захотел работать, то есть учить детей традиционной культуре. Потом идёт исследовательская деятельность. Те песни, которые мы учим с детьми, мы брали только из экспедиции, когда сами находили бабушек, разговаривали с ними и записывали песни. И следующее направление, когда весь этот экспедиционный материал нужно архивировать, привести в порядок, расшифровать песни. В то время работала женщина, которая расшифровывала песни. Мы тогда не умели расшифровывать эти песни. Позже, уже в училище, я училась этому - пробовала, осваивала эти основы.

А мы чем занимались? Мы расшифровывали тексты. Бабушка рассказывает, а мы вели опросник, записывали обо всём, что она рассказывала. И, конечно, концертная деятельность, проведение семинаров, участие в фестивалях. Жизнь была активная. Практически не было выходных, всё время куда-то мы выезжали.

Потом я поступила в музыкальное училище, так как я любила заниматься фольклором. И на одном из фестивалей познакомилась со своим вторым мужем – с Антоном. Я преподавала, он был участником семинара, и никто тогда не мог подумать, что мы будем вместе. Мы встречались сначала на фестивалях, потом стали уже друг к другу ездить, а через три года он сделал мне предложение и мы поженились.

Антон вырос в Литве, занимался в фольклорном ансамбле «Аринушка». Его и мои директора между собой очень хорошо дружили тогда и сейчас дружат, общаются. И вот их ученики познакомились. Возник вопрос – где мы останемся.

Для своего центра «Истоки» я очень много значила – ученик, с детства выросла в этой традиции. Тяжело найти людей со стороны в такие центры, многие не знают как преподавать. А тут детей вырастили, заразили этой экспедиционной жизнью и надо куда-то отдавать.

Антон тоже вырос в своём ансамбле, но так как для Антона дальнейшее обучение в России было платным, а в Литве он поступил бесплатно, то мы решили жить в Литве. И когда решили сюда переезжать, многие в России с удивлением говорили: «А зачем ты едешь? Что тебе там нужно?» Я ни о чём не задумывалась, мы собрали вещи, купили билеты. И мы с Ксюшей приехали. Она тогда была уже в сознательном возрасте – 9 лет ей было. Сначала я работала в «Аринушке», меня сразу взяли, потому что руководители дружат, и специалистов по традиционной культуре, занимающихся с детьми, не так много. А потом мы просто пошли разными путями – я ушла в декрет и стала работать в школе.

Я, когда сюда приехала, уже насытилась концертной и активной жизнью в России. Когда я приехала в Литву, мне было 31 или 32 года, наверное. Я помню, что в 2010 году у нас была свадьба, и в августе месяце мы переехали. Я хотела просто работать и заниматься семьёй, потому что была Ксюша, и такой активной жизни здесь уже не было. А потом эта жизнь меня нашла, и всё встало на круги своя. Появилась «Верея», появились девчонки, мамы, которые захотели петь. И со временем мы поняли, что если мы хотим выступать, то нам нужны костюмы. Стали заниматься костюмами, шили, восстанавливали по экспедиционным выкройкам.

- А как вы теперь песни находите?

• Тех песен, которые записаны в экспедиции, очень-очень много. Для того, чтобы выучить каждую, чтобы эта песня пришла к тебе, нужны годы. Традиционная песня очень вариативна. Каждый куплет имеет свой вариант. Запевает запевала по-разному. И каждые исполнители, которые поют, тоже могут петь вариативно. Когда слушаешь эту запись, слышишь один голос. Проходит время – ещё какую-то завитушку в голосе услышал. И получается, что каждый раз эта песня – открытие. Есть экспедиционные записи, которые я взяла с собой из Центра «Истоки», и к которым я всегда обращаюсь за помощью, чтобы был музыкальный материал. Поэтому стараемся учить эти песни.

Кстати, в нашем ансамбле есть староверы – Людмила и Наталья. И до сих пор их родная тётя Мария поёт. В нашем репертуаре не так много этих староверских песен, но мы стараемся их учить.

В Подмосковье люди акают, растягивают слова. На Севере больше окают. Однако традиция отличается также диалектом, диалектной особенностью. В каждой области они свои. И в песнях часто прибавляется окончание –-ти. Или, предположим, «девки» мы говорим. Сейчас это слово даже не употребляется, а в песнях оно часто используется и говорится «деуки» - добавляется буква «у».

Очень часто в песни вставляются другие гласные, таким образом, песня становится более тягучая. Например, слово «колодец» - мы поём – «ка-ло-де-зи». «Са-ло-вью-шка, са-ла-вьей» - тянется гласная, добавляются другие гласные и согласные – мягкий знак.

Название «Верея» родилось очень интересно. Мы репетировали у Юли дома и думали, как же нам называться? И вспомнили, что у нас есть такая песня из Московской области, Шатурского района – «Верея, моя вереюшка». Это одна из первых песен, которые мы учили. Посмотрели, подумали – красивое слово «Верея». В Литве, когда мы стали выступать, то заметили, что нас стали называть «Вирея» - «повариха». И потом мы объясняли, что «верея» - означает «маленькая лодочка», или это такая «балка, основа, на которой держатся ворота». Мы решили, что «Верея» - это лодочка, в которую могут приходить люди, желающие петь традиционные песни, и в то же время – это основа традиционной культуры, на которой держится семья.

- Как вы находили, куда вам поехать в этот раз, в какую часть страны, чтобы собирать песни?

• Мы садились вместе с нашим руководителем, смотрели карту. Понимали, что чем ближе к Москве, тем уже меньше сохраняется традиций, нужно ехать куда-то дальше. Решали, что сейчас мы поедем в Суворовский район. Сначала мы ездили на электричках. Михаил Владимирович делал нам такие бумаги – «Просим оказывать содействие». По большому счёту, эта бумага ничего не значила, но мы с ней ходили, и в деревне, в сельском совете, люди шли к нам навстречу и везде помогали. Причём с этими бумагами мы даже бесплатно ездили на общественном транспорте. Останавливались мы в школе или в клубе, спали на сцене в спальниках. Брали с собой плитку, кто-то дежурил, готовил, а кто-то ходил по деревням. Мы разрабатывали маршрут. Вечером встречались, обсуждали, где что есть.

Записывали на магнитофон. Когда мы начинали ходить в экспедиции, я была совсем молодой, и тогда это были просто обыкновенные кассеты, которые очень ценились. Не сильно выдавали на это деньги. Был такой сейф, куда мы приносили эти кассеты. Как раз теперь педагоги Центра «Истоки» занимаются тем, что оцифровывают весь материал, переносят его на другие носители. И самое главное, что это выставляется в Интернет для общего доступа. Я нахожусь здесь, поэтому у меня нет возможности увидеть и услышать всё то, что мы собирали тогда в экспедициях.

- Вы упоминали о «народном календаре». Расскажите об этом поподробнее.

• В старину люди жили по «народному календарю», и жизнь их начиналась, предположим, с сентября. Те традиционные праздники, которые есть в сентябре, те в деревнях и справлялись. В сентябре для детей был такой шуточный праздник – «похороны мух». В это время прощались с мушками, таракашками. Зимой все насекомые должны спать, но бывает, что кто-то просыпается. И поэтому родился в старину такой праздник, когда их хоронили, делали гробики, и пели песни, причитали, то есть всё было по-настоящему.

В октябре, когда урожай собран, приходил следующий деревенский праздник. Тогда проводили вечёрки. Большой популярностью пользовались «капустные вечёрки», когда приходили друг к другу в гости и рубили капусту, солили её в бочках. И вот в такие вечера и проверяли, кто лучше всех рубит капусту. В то же время, когда рубили, могли петь песни, то есть всё вместе соединялось.

В ноябре в деревнях справляли праздник Кузьмы и Демьяна. Были такие на Руси люди – Кузьма и Демьян – которые, по легендам лечили людей бесплатно. И называли их «бессеребренниками». Существует много обычаев и обрядов именно этого дня – и кашу на «кузьминки» варили, и в честь «Кузьки» хороводы водили, песни пели.

В декабре большой приходил праздник – Святки, когда две недели люди могли быть вместе, проводить святочные вечера. Для молодёжи, в первую очередь, это «вечёрки», когда они вместе собирались петь, плясать, играть. Потому что с утра до вечера нужно было в доме помогать родителям.

Когда мы ходили в экспедиции, мы спрашивали бабушек – «Как у вас проходили Святки?» В каждой деревне проходило по-разному. Бывали такие вечера, когда девчонки гадали – старшие запрещали, это было нельзя делать, потом надо было идти в церковь, исповедоваться, причащаться, потому что они нагрешили. Но чаще всего, по рассказам бабушек, они были вместе с ребятами. Девушки свою могли работу делать, кто-то мог плясать под гармошку. Каждый занимался чем хотел. И я думаю, что, когда они встречались, они запевали песню. Потому что не было ни телевизоров, ни компьютеров, и песня заменяла всё общение. Песня во все времена помогает и лечит от всего. Поссорились дома, поругались – песню споёшь, и на душе легче стало.

- Довелось ли Вам в Ваших экспедициях встретиться с какими-то старинными обрядами?

• В каждой деревне есть свои обряды. Вот я помню даже, когда в институте училась, писала про один такой обряд, который мы записали в деревне Песочная Арсеньевского района. Там летом девушки в рубахах, кажется, накануне Петрова дня, обходили всю деревню и рисовали на земле крест, то есть, что-то оставалось от язычества. И вот, что тогда нас поразило в той экспедиции, что они до сих пор – мне тогда было 20 лет, а может, и меньше - в рубахах обходили деревню и рисовали крест на земле. И мы, когда вечером встретились со своими ребятами – одни были в одной деревне, другие в другой – и друг другу рассказывали, что нам удалось записать, все удивились, что не может быть. И на следующий день мы уже всей группой поехали в эту деревню и записывали этих бабушек все вместе. К тому же, там оказался и потрясающий ансамбль – бабушки в тот день ещё пели песни. И в таком хорошем состоянии эти песни сохранились.

Когда мы начинали ходить в экспедиции по Тульской области, сначала это были только осколки, единичные женщины, которые могли что-то петь. Ансамбли нам находить было очень тяжело, их просто не было. А потом, чем дальше уходили, тем больше находили ансамблей из бабушек. И есть такие деревни, где нашли людей, которые живут своей общиной, своим укладом до сих пор. Такие «духоборы» в Тульской области. Они живут сейчас и в Канаде. Это отдельная группа людей со своей необычной культурой.

В одной из деревень, в Тульской области, рассказывали, что на Ивана Купала с горы запускали огненное колесо. Зажигали, и катилось это огненное колесо, наверное, тем самым хотели улучшить плодородие земли.

- Как Вам в наше время удаётся оторвать детей от компьютеров хотя бы на пару часов, зажечь их этим всем и привлечь в свой коллектив?

• Что касается наших детей, которые растут вместе с нами, они слышат наши песни и сами их поют – мои дети, лично. Так как они находятся с нами на репетиции, они всё слышат и запоминают. Они поют – папа запевает песню, они её знают. Когда родители поют, когда есть пример, тогда, наверное, это самое главное.

Я работаю в школе, и там есть фольклорный ансамбль «Веретёнце», в котором как раз занимаются дети, понятия не имеющие о фольклоре. Есть такой кружок, на который они могут придти, и в котором занимаются дети всех возрастов. Все, кто хотят, те приходят на фольклор. И тут уже я детям рассказываю о том, что такое фольклор. Говорю о том, что фольклор – это уникальное слово, что он включает в себя очень много разных видов искусств. Что сюда входит? Песня, потому что в старину пели. Танец, потому что, когда пели песни, то тогда и руки-ноги участвовали. Театр, потому что, когда были игровые песни с разыгрыванием, например, песня «По городу царевна» - в середине царевна, она выбирает царевича. Вот и театральные действия. Прикладное искусство, потому что костюмы шили – ведь нужно в чём-то выходить, во что-то одеваться. Это и был традиционный костюм – люди в этом ходили. Иными словами, фольклор включает в себя всё, что сейчас разделили на разные кружки. Раньше это всё было в фольклоре, никуда человеку ходить не надо было, ему это дано было с рождения. И детям я сначала интересным доступным языком рассказываю, что здесь мы с ними будем и петь, и танцевать. Когда я занимаюсь с маленькими детьми, естественно, ни о каком глубоком фольклоре не рассказываю. Мы учим песенки. Сначала я им пою, а потом, практически уже со второго-третьего занятия рассказываю: «А вот эту песенку пела бабушка». И так как я сама была в экспедиции, я не могу об этом не рассказать. Я включаю песню и говорю: «А давайте попробуем услышать слова первого куплета». Они с удовольствием слушают, угадывают, кто услышит какое слово. «А давайте теперь вместе попробуем эту мелодию пропеть. По одному».

Сейчас дети - лидеры, всем хочется петь всегда по одному. И они с удовольствием учат песню.

Старинные песни современным детям очень сложны и непонятны тем, что слова уходят – та лексика, которая была в старину, сейчас совсем не употребляется. И я им каждое слово объясняю. «Живот присушил». Мы поём с ними песню «Соловьюшка, соловьей живот присушил». И вот я объясняю, что «живот» - это не тот «живот», не разрезали его. Просто парень страдает по девушке, и самое ценное было в животе, его оберегали. И детям это всё очень интересно. Конечно, бывает, когда тяжело, ленятся, кто-то бросает ходить, но, я считаю, когда есть такая возможность у родителей детей отдавать в такие кружки, то просто нужно отдавать.

Когда я занимаюсь с детьми, я знаю, что нужно сказать каждому ребёнку, как его увлечь этой песней, к каждому найти подход, чтобы он не захотел в данный момент пойти к компьютеру. И в школе приходят те дети, которые хотят, есть такой кружок и они приходят. А дальше уже моя задача их увлечь.

Группы у меня маленькие, потому что на уроке нужно заниматься пением с ними, каждому показать свой голос, как петь этим народным голосом, а когда там сидит толпа, это тяжело. Лучше, когда такой минимальный костяк, чтобы не хор был. Когда я занимаюсь с детьми, я стараюсь так их увлечь, чтобы они потом остались в этом фольклоре, чтоб им было это интересно. Тот ребёнок, которого я научила петь народным голосом, уже отличается от других детей. Если ребёнок придёт в 10 лет, с ним будет уже тяжелее заниматься, чем с тем, которому семь лет.

• Когда Вы видите, что дети уже скучают, устали, Вы играете с ними в народные фольклорные игры?

• Конечно. У нас не так много времени на занятии, нам нужно и песню выучить, и в школе ответственные мероприятия бывают, и в то же время им хочется поиграть. Тогда я оставляю в конце урока время, когда они с удовольствием играют, бесятся, прыгают, чтобы всё, что у них внутри засиделось, вышло наружу. Потому что им нужно свою энергию куда-то выплёскивать. Со старшеклассниками тяжелее, потому что я в них уже вкладываю гораздо больше, и мы с ними даже не успеваем поиграть. Был даже такой очень комичный момент. Мы с ними поехали на международный фестиваль в Клайпеде, и они попали на вечёрки. А так как я всё время уходила в декреты, то самые первые мои ученики были со мной на вечёрках, когда приезжали коллективы в школу к нам, и во всём участвовали. А эти старшие как раз это время не застали. Я с ними не играла, потому что мне хотелось научить их петь, танцевать, рассказать им обо всём. Физически не хватает времени на «вечёрки». Поэтому мы просто поём с ними. Если надо, пошутили, поиграли и всё. И тут они попали на эти вечёрки. С другими ансамблями они играли, веселились. Едут обратно и говорят: «Снежана Сергеевна, а Вы с нами мало так играете...». Я говорю: «Ты знаешь, мой хороший, я вообще с вами не играю». «А давайте будем с Вами на уроке играть». «Хорошо, договорились. Будем организовывать вечера такие». Ну это уже не в день репетиции, а в отдельный день, потому что для вечёрки нужно время - час-два, чтобы играть. Мы должны хотя бы выучить слова этой игры, чтоб в неё поиграть.

• Когда Вы ездили за сбором новых песен, были какие-то интересные, смешные случаи?

• Да много всяких случаев было. Ну вот, например, такой трогательный момент. Мы приходим к бабушкам и просим песни спеть. А так вдуматься – у них своя жизнь, огород, дом, и они должны за день сделать кучу дел, а мы их отрываем от всего этого. Значит, бабушка должна сесть и болтать. А ей это не хочется делать, она стесняется, говорит: «Зачем я буду вам петь, если есть Бабкина, Зыкина, а я уже не певица». И мы начинаем с бабушкой разговаривать, спрашивать, как она проводила молодость. Она говорит: «Да, водила хороводы». Ей уже становится самой интересно, она вовлекается в эту беседу.

Были такие случаи, когда бабушка говорит: «Не могу я с вами разговаривать, мне нужно картошку окучить». А мы ей: «Бабушка, да сейчас мы тебе и картошку окучим и всё сделаем». И шли, окучивали картошку, занимались огородом, и потом вместе с бабушкой пели песни. Она нам пела песни, мы ей пели в ответ.

И ещё был такой случай. Мы приехали на границу, в Орловскую область – она граничит с Тульской областью. Бабушка говорит: «Я не могу вам, деуки, петь. У меня тут сериал будет». А я ей говорю: «Бабушка, да мы лучше сериала». И всё, бабушку уговорили. Она сидела, рассказывала, пела, а мы стояли вместе с ней и смеялись. Это простые женщины, и для них песня была нормой жизни. А так как в современном мире песня потерялась, нам хочется её воссоздать. И когда им говоришь, что эта песня нам ценна, когда до их сердец доберёшься, тогда они готовы всем-всем поделиться.

Помню, как в 15 лет мы с Митькой Классовым ходили в экспедицию. У нас была такая группа – он и я. Он худой и я очень худая. Кроме того, что мы бабушек уговаривали песни спеть, так мы ещё уходили из этой экспедиции целиком нагруженные едой и запасами. Яйца, сало, хлеб, огурцы, помидоры, яблоки. Мы приходили к себе в школу, где мы ночевали, с огромными сумками еды, которую нам давали с собой.

А в одной экспедиции – я ходила с первым своим мужем – бабушка нам сделала вкусный кофе. Приготовила и говорит: «Детоньки вы мои, мне тут мешок сахара привезли. Щас я вас таким кофиём напою». Она налила нам, мы записали песни. Бабушки все угощают, отказываться практически нельзя – они будут обижены. И вот хлеб с маслом, кофе этот и мешок сахара. И она от души столько сахара насыпала. Лично я не пью и не ем сахар ни в каком виде. И что делать? Мы пили этот сладчайший кофе с таким большим удовольствием. Бабушка от всей души нас сахаром угостила.

Самое главное, что есть в этих экспедициях – это люди, в них есть такая душа, такое добро, такая сердечность, которую сейчас редко встретишь в человеке. И после того, как они с тобой пообщаются, ты приезжаешь, и ты не имеешь права не спеть эту песню. Это просто преступление. Они тебе её подарили, отдали.

- Кроме Масленицы, Ивана-Купала какие-то другие праздники отмечаете в семье?

• С «Вереёй» мы отмечаем праздник Троицу. Мы вместе собираемся с девчонками, с мужьями, с детьми. Помню у Юли мы собирались, жарили яичницу, как это было раньше, плели венки, пели песни и так справляли Троицу. А своей семьёй - Рождество только. Масленицу ещё - чаще всего мы выступаем на Масленицу, а потом просто вместе едем к кому-то домой. Это уже у нас сложилось – к кому-то едем, едим блины и поём песни.

Если справлять, то на это всё надо время и силы. Когда я росла в центре «Истоки», все традиционные праздники, по народному календарю, мы справляли – «Капустные вечёрки» проводили, «Похороны мух» проводили все вместе, Кузьму-Демьяна справляли, в святочные вечера гадали, на Масленицу собирались, на Ивана Купалу прыгали через костёр, ночью купались в реке, до утра не спали, водили хороводы, искали папоротник. Есть ещё такой праздник – в феврале бывает – Сретение, когда встречается зима с весной. И старые бабушки стучали ложками по лавjavascript:void(0);ке, обманывали детей – вот уже идёт зима, борется с весной. В честь этого даже печенья в виде крестиков пекли.

• Наша поездка в Лондон началась с того, что мы осенью сначала побывали в Англии, в северном округе, городе Лидс. Нас туда пригласила Карина Полякова. Она проводит в Лидсе большой фестиваль под названием «Славянский базар». Приезжают коллективы, которые могут представить русские песни, свои традиции. В Англии таких коллективов немного.

Мы попали на этот фестиваль в ноябре, поучаствовали. И тогда о нас узнали и очень быстро с нами связались и другие люди, проживающие в Англии и занимающиеся сохранением русской традиции. Мы только вернулись из Лидса, и нам уже написали, что хотели бы нас пригласить на Масленицу. В Лидсе существует русскоговорящая школа ˮBaltica”, в которой один из лидеров Карина. А в Лондоне существует фольклорный ансамбль «Изба», который занимается изучением именно традиционной русской песни в этнографическом её исполнении. Это единственный этнографический коллектив в Лондоне, который занимается традиционной культурой. И они увидели такой коллектив в Литве, и захотелось им подружиться, найти новых друзей, единомышленников. На этой почве завязалась наша дружба, мы переписывались, и потом вместе обсуждали, как провести Масленицу для людей, проживающих в Англии.

Обсуждали и решили, что мы приезжаем в начале марта, 10 марта основное мероприятие – Масленица. А в начале недели мы проводили творческие встречи между двумя коллективами. Проходили творческие мастер-классы – мы обменивались опытом, каждый представлял свои варианты проведения, изучения традиционной культуры в условиях иноязычной среды. Мастер-классы проходили на базе Лондонского университета “Goldsmiths”. Было очень интересно обменяться опытом – как мы проводим распевание, как проводит распевание фольклорный ансамбль «Изба», как проходит момент изучения традиционной песни, как они расшифровывают песню, как мы этим занимаемся. Затем пришло время Масленицы, но эта Масленица включала в себя творческие мастер-классы. Утро было посвящено детям – были приглашены дети с родителями. Вместе с участниками двух ансамблей им была представлена образовательная программа, которая тоже была разделена на части. Была часть прикладная, где гости занимались изготовлением Масленицы, вместе делали куклу. Зинаида Пятручене отвечала за эту часть.

А вторая половина такого интерактивного общения заключалась в том, что мы говорили о празднике Масленица, вместе играли в масленичные игры. Узнавали друг у друга, что известно о Масленице кроме того, что пекли блины.

Люди, пришедшие на мастер-класс, не все говорили по-русски, поэтому был синхронный перевод. Участник ансамбля говорит по-русски, переводчик переводит по-английски. И нужно было сделать таким образом, чтобы дети маленькие – были и грудные дети, и дети от 2-5 лет, и подростки - чтобы им было интересно и было не скучно.

Мы рассказывали, как назывались масленичные дни. Переводили. Был такой ещё конкурс – кто лучше из ребят нарисует Масленице лицо. Потом мы делали одну большую Масленицу, а вначале мы делали вместе с ребятами лица. Зинаида, участница фольклорного ансамбля «Изба», подготовила традиционные краски из натуральных красителей – свёклы и других – с помощью которых дети делали Масленицу. У каждого ребёнка был белый, тряпичный овал, и каждый делал глаза, нос, рот. Потом эту тряпочку одевали на главную Масленицу и платочком завязывали, то есть выбирали, чьё лицо получилось интересней. Выбирали с закрытыми глазами, чтоб никому не было обидно, потому что у всех получилось здорово. Родители вместе с детьми занимались изготовлением этого лица. В таком творческом общении проходило начало нашего интерактивного мастер-класса.

Затем одевали, наряжали Масленицу. А потом уже Масленицу прокатывали со ступенек – представили, что это русская такая горка – скатили её вниз, прогуляли Масленицу. Всё это делалось для забавы детей, придумывали такие наглядные, яркие моменты, чтоб им было просто интересней, чтобы они запомнились им. А потом проводили творческие мастер-классы по прикладному искусству и по народным играм. Вот это была самая увлекательная часть.

В традиционной культуре Масленицу не всегда сжигали – её могли закапывать, её могли затаптывать, её могли разрывать. В Англии же русские англичане поступают таким образом – приносят разноцветные опилки, и забрасывают Масленицу этими опилками. И это делали дети уже в конце самого праздника. И никому не обидно, и детям есть чем заняться. И Масленица лежит такая цветная, яркая.

Ещё в течение наших мастер-классов мы постарались с детьми разучить традиционные песни, выучить песню «Как на масленой неделе со стола блины летели». Тяжело выучить всю песню. Поэтому просто выучили с ними припев: «Ой, блины, мои блины, ой, блиночки мои». И с английским акцентом на весь зал звучала эта песня - пели дети вместе с родителями.

В центре города находится Пушкинский музей – «Дом Пушкина». Вот в этом старинном здании проходил этот праздник. Такой особняк трёхэтажный. Причём этот праздник был по билетам – люди покупали билеты, насколько их было возможно вместить в «Дом Пушкина». Этим занимался приглашающий коллектив. Билеты были проданы все. Людей вместилось не так много – 50-60 человек.

Вначале ещё, перед мастер-классами, был проведён такой внеплановый мастер-класс по музыкальным инструментам. Дети познакомились со старинными музыкальными инструментами – с балалайкой, гармошкой. Наш гармонист с теми детьми, родители которых заинтересовались – а практически всем, кто приходил, было интересно – попробовали поиграть на инструменте. Антон помог нажимать на клавиши, на кнопки. Они раздвигали меха, попробовали поиграть на балалайке. Своими руками дали детям всё это потрогать, пощупать.

Затем была часть праздника, когда все пошли – дети вместе с родителями – в отдельную гостевую комнату и пили чай с блинами. Далее подошли взрослые люди. Был организован творческий мастер-класс для желающих взрослых. Удивительно, что на мастер-класс пришло много молодых людей, и пар - парень-девушка, или муж и жена - и они участвовали в празднике. Для них была представлена следующая программа.

(Окончание следует)