Тот самый длинный день войны

«Обзор» начинает цикл рассказов о живущих в Литве участниках Великой Отечественной войны. Это не предпраздничная кампания. Это напоминание читателям о цене мирной жизни, которую заплатил народ за победу 1945 года.

Ничтожно мало осталось окопников, которые могли бы пересказать события 22 июня 1941 года, самого первого дня той войны. Гвардии полковник Александр Захарович Асовский – один из немногих. Вторжение вермахта на территорию СССР застало его в белорусском районном центре Ошмяны, где наш герой работал народным следователем по уголовным делам в местной прокуратуре. Сюда он был направлен для «установления Советской власти на присоединённых к БССР территориях Западной Белоруссии».

Как вспоминает бывший следователь, люди в тех местах были зажиточные, «деревенской колбасой двери подвязывали». Что касается непосредственно работы, она оказалась обычной: расследовал кражи, пьяные драки, факты самогоноварения. Деревенские мужики били своих жён до смерти – расследовал и эти факты.

Не скрою, автор питает к гвардии полковнику особые чувства, много беседовал с этим мудрым человеком, всякий раз поражаясь богатству его биографии, силе памяти, энциклопедическим знаниям, которые легко уживаются с житейской простотой и доступностью.

Физически Александр Захарович и в годы расцвета не напоминал Илью Муромца. Сам собой возникал вопрос: как этот субтильного телосложения юноша не пропал в мясорубках военного лихолетья? С другой стороны, возможно, он и выжил в войну только потому, что благодаря своей мальчишеской юркости успевал на мгновение опередить смерть, четыре года плечом к плечу бродившую с фронтовиком. Пару раз ей удалось дыхнуть своим холодом в сердце Александра Захаровича, однако на большее старуха с косой не осмелилась.

В сентябре 1942 года Асовский был ранен в боях на Дону в районе станицы Трехостровской. Вот какой помнится последняя атака:

• Всё произошло мгновенно. Даже не успел понять, от чего получил увечья: то ли от разорвавшейся бомбы, то ли от снаряда? Осколков во мне оказалось несколько. Удалили все, за исключением одного. Я и по сей день живу с ним, чувствую его, сроднился с этим железом…

Старые раны на теле от пуль и осколков мин с годами зажили, но сердечные так и не зарубцевались. И в сегодняшнем разговоре ветеран с особым трепетом вспоминает день 22 июня 1941 года, с которого мы и начали рассказ.

Вот каким он был глазами очевидца:

• Как удалось выжить? Ведь вокруг люди погибали тысячами. Первая мысль – что делать? Ошмянский партийный и советский актив решил идти на Минск – это почти 200 километров по гравийным и булыжным дорогам. По пути местные расходились по домам. Мой дом был очень далеко, поэтому решил двигаться в сторону Москвы через Борисов, Оршу, Смоленск и Вязьму. Где на повозке, где в кузове грузовика, но больше пешком, вместе с другими уходящими на восток.

Примерно до середины июля 1941 года во всём чувствовалась растерянность, граничившая с паникой. И только после Орши, и, особенно, после Смоленска стало очевидно, что появилась организация. На дорогах стояли комендатуры, военные патрули, мужчин призывного возраста ставили под ружьё, женщин направляли на рытьё окопов и противотанковых рвов.

• Вместе со всеми встал в строй. Под Вязьмой встретил наступающих немцев. Бои на подступах к Москве были жестокие с обеих сторон. Не поверите, но танки с крестами на башнях вязли в месиве из человеческого мяса. Казалось, ничему живому не устоять. Но мы выстояли. А потом переломили немцам хребет под Сталинградом и пошли на запад.

Войну я закончил в Австрии в звании капитана.