Создание теории относительности (часть 2)

(Продолжение. Начало здесь ==>>)

Двенадцать лет прожил Эйнштейн в Берлине. Он читал лекции в университете, вёл семинары вместе с Максом фон Лауэ и В. Вестфалем.

После напряженных усилий Эйнштейну удалось в 1915 г. создать общую теорию относительности, выходившую далеко за рамки специальной теории, в которой движения должны быть равномерными, а относительные скорости постоянными. Общая теория относительности охватывала все возможные движения, в том числе и ускоренные (т.е. происходящие с переменной скоростью). Господствовавшая ранее механика, берущая начало из работ Исаака Ньютона (XVII в.), становилась частным случаем, удобным для описания движения при относительно малых скоростях. Эйнштейну пришлось заменить многие из введенных Ньютоном понятий. Такие аспекты ньютоновской механики, как, например, отождествление гравитационной и инертной масс, вызывали у него беспокойство. По Ньютону, тела притягивают друг друга, даже если их разделяют огромные расстояния, причем сила притяжения, или гравитация, распространяется мгновенно. Гравитационная масса служит мерой силы притяжения. Что же касается движения тела под действием этой силы, то оно определяется инерциальной массой тела, которая характеризует способность тела ускоряться под действием данной силы. Эйнштейна заинтересовало, почему эти две массы совпадают.

Он произвел так называемый «мысленный эксперимент». Если бы человек в свободно падающей коробке, например в лифте, уронил ключи, то они не упали бы на пол: лифт, человек и ключи падали бы с одной и той же скоростью и сохранили бы свои положения относительно друг друга. Так происходило бы в некой воображаемой точке пространства вдали от всех источников гравитации. Один из друзей Эйнштейна заметил по поводу такой ситуации, что человек в лифте не мог бы отличить, находится ли он в гравитационном поле или движется с постоянным ускорением. Эйнштейновский принцип эквивалентности, утверждающий, что гравитационные и инерциальные эффекты неотличимы, объяснил совпадение гравитационной и инертной массы в механике Ньютона. Затем Эйнштейн расширил картину, распространив ее на свет. Если луч света пересекает кабину лифта «горизонтально», в то время как лифт падает, то выходное отверстие находится на большем расстоянии от пола, чем входное, так как за то время, которое требуется лучу, чтобы пройти от стенки к стенке, кабина лифта успевает продвинуться на какое-то расстояние. Наблюдатель в лифте увидел бы, что световой луч искривился. Для Эйнштейна это означало, что в реальном мире лучи света искривляются, когда проходят на достаточно малом расстоянии от массивного тела.

Общая теория относительности Эйнштейна заменила ньютоновскую теорию гравитационного притяжения тел пространственно-временным математическим описанием того, как массивные тела влияют на характеристики пространства вокруг себя. Согласно этой точке зрения, тела не притягивают друг друга, а изменяют геометрию пространства-времени, которая и определяет движение проходящих через него тел. Как однажды заметил коллега Эйнштейна, американский физик Дж. А. Уилер, «пространство говорит материи, как ей двигаться, а материя говорит пространству, как ему искривляться».

Общую теорию относительности Эйнштейн рассматривал как "второй этап" в своей теории. Он искал возможность раскрыть тайны гравитационного поля на основе теории относительности.

Если построенная в 1905 специальная теория относительности, справедливая для всех физических явлений, за исключением тяготения, рассматривает системы, движущиеся по отношению друг к другу прямолинейно и равномерно, то общая имеет дело с произвольно движущимися системами. Ее уравнения справедливы независимо от характера движения системы отсчета, а также для ускоренного и вращательного движений. По своему содержанию, однако, она являтся в основном учением о тяготении. Она примыкает к гауссовой теории кривизны поверхностей и имеет целью геометризацию гравитационного поля и действующих в нем сил. Эйнштейн утверждал, что пространство отнюдь не однородно и что его геометрическая структура зависит от распределения масс, от вещества и поля. Сущность тяготения объяснялась изменением геометрических свойств, искривлением четырехмерного пространства-времени вокруг тел, которые образуют поле. По аналогии с искривленными поверхностями в неевклидовой геометрии используется представление об «искривленном пространстве». Здесь нет прямых линий, как в «плоском» пространстве Евклида; есть лишь «наиболее прямые» линии – геодезические, представляющие собой кратчайшее расстояние между точками. Кривизной пространства определяется геометрическая форма траекторий тел, движущихся в поле тяготения. Орбиты планет определяются искривлением пространства, задаваемым массой Солнца, и характеризуют это искривление. Закон тяготения становится частным случаем закона инерции.

Для проверки общей теории относительности, которая основывалась на очень небольшом числе эмпирических фактов и представляла собой продукт чисто умозрительных рассуждений, Эйнштейн указал на три возможных эффекта. Первый состоит в дополнительном вращении или смещении перигелия Меркурия. Речь идет о давно известном явлении, в свое время открытом французским астрономом Леверье. Оно заключается в том, что ближайшая к Солнцу точка эллиптической орбиты Меркурия смещается за 1 тысячу лет на 43 дуговые секунды. Эта цифра превышает значение, следующее из ньютоновского закона тяготения. Теория Эйнштейна объясняет его как прямое следствие изменения структуры пространства, вызванное Солнцем. Второй эффект состоит в искривлении световых лучей в поле тяготения Солнца. Третий эффект – релятивистское «красное смещение». Оно заключается в том, что спектральные линии света, испускаемого очень плотными звездами, смещены в «красную» сторону, т.е. в сторону больших длин волн, по сравнению с их положением в спектрах тех же молекул, находящихся в земных условиях. Смещение объясняется тем, что сильное гравитационное воздействие уменьшает частоту колебаний световых лучей. Красное смещение было проверено на спутнике Сириуса – звезды с очень большой плотностью, а затем и на других звездах – белых карликах. Впоследствии оно было обнаружено и в поле земного тяготения при измерениях частоты g -квантов с помощью эффекта Мёссбауэра.

До сих пор не выяснен вклад в теорию относительности Милевы Марич. В 1990 г. в США были опубликованы письма Эйнштейна, из которых следует, что Марич давала Эйнштейну полезные советы по теории относительности. В письмах всюду говорится «наша работа», «наша теория», «наши исследования». Подозрение у некоторых вызывает и то, что деньги, полученные Эйнштейном за Нобелевскую премию, он отдал Милеве. Но ведь на её содержании находились два его сына !

По окончании войны Эйнштейн продолжал работу в прежних областях физики, а также занимался новыми областями — релятивистской космологией и «Единой теорией поля», которая, по его замыслу, должна была объединить гравитацию, электромагнетизм и (желательно) теорию микромира. Через год после завершения теории гравитации Эйнштейн предложил новую работу, где развил мысль о неограниченной, но пространственно конечной неевклидовой вселенной. Идущий по прямой линии луч света в ней через миллиарды лет возвращается в исходный пункт.

После этого Эйнштейн пережил загадочное «нашествие болезней» — кроме серьёзных проблем с печенью, обнаружилась язва желудка, затем желтуха и общая слабость. Несколько месяцев он не вставал с постели, но продолжал активно работать. Только в 1920 году болезни отступили.

В 1916 году Эйнштейн и Гильберт вывели уравнения, которые выразили кривизну пространства через силы всемирного тяготения. Оказалось, что там, где есть поле тяготения, гравитация, пространство всегда искривлено. И наоборот, пространственная кривизна проявляется в виде сил гравитации. Материальное тело как бы прогибает пространство и катится по образовавшейся ложбинке.

Из уравнений Эйнштейна и Гильберта следует, что искривлено не только пространство, но и время. Темп его течения разный в разных областях пространства. В перепадах гравитационных полей время может замедляться или резко ускоряться.

В 1918 году, во время своего визита в Швейцарию, он расторгнул брак с Милевой Марич. После развода со своей первой женой он продолжал заботиться о ней и о своих сыновьях, старший из которых уже оканчивал гимназию в Цюрихе. Когда в ноябре 1922 года Эйнштейну была присуждена Нобелевская премия, он передал сыновьям всю полученную сумму.

Второй женой Эйнштейна была Эльза Лёвенталь. Эльза Эйнштейн-Ловенталь родилась в 1876 году в Гехингене. Её отец Рудольф был двоюродным братом Германа Эйнштейна, её мать Фанни — родной сестрой Паулины Эйнштейн. Таким образом, Эльза была двоюродной сестрой Альберта по материнской линии и троюродной — по отцовской. Эльза и Альберт знали, конечно, друг друга ещё с детства. В двадцать лет Эльза вышла замуж за торговца по фамилии Ловенталь. От первого брака у неё родились две дочери, Ильза и Марго. Но брак был недолгим.

2 июня 1919 года Эльза и Альберт Эйнштейн поженились. Ещё раньше дочери Эльзы официально приняли фамилию Эйнштейн. Альберт Эйнштейн переехал в квартиру новой жены. В конце года к ним переехала его тяжелобольная мать Паулина; она скончалась в феврале 1920 года. Судя по письмам, Эйнштейн тяжело переживал её смерть.

Эльза ежечасно опекала своего мужа, своего «Альбертля». Чарли Чаплин, который познакомился с ней в 1931 году, писал: «Из этой женщины с квадратной фигурой так и била жизненная сила. Она откровенно наслаждалась величием своего мужа и вовсе этого не скрывала, её энтузиазм даже подкупал». А вот мнение Луначарского: «Она — женщина не первой молодости, седая, но обворожительная, всё ещё прекрасная красотой нравственной, больше даже, чем красотой физической. Она вся — любовь к своему великому мужу; она вся готова отдаться защите его от грубых прикосновений жизни и предоставлению ему того великого покоя, где зреют его мировые идеи. Она проникнута сознанием великого значения его как мыслителя и самым нежным чувством подруги, супруги и матери к нему, как к привлекательнейшему и своеобразному взрослому ребёнку».

У Ильзы и Марго были прекрасные отношения с Эйнштейном. Эльза была безмерно счастлива.

В 1919 году две научные экспедиции Лондонского королевского общества, наблюдая солнечное затмение, подтвердили правильность теории относительности, зафиксировав предсказанное Эйнштейном отклонение света в поле тяготения Солнца. При этом измеренное значение соответствовало не ньютоновскому, а эйнштейновскому закону тяготения. Во время полного солнечного затмения в 1919 г. астрономам удалось наблюдать звезду, скрытую за кромкой Солнца. Это свидетельствовало о том, что лучи света искривляются под действием гравитационного поля Солнца. Всемирная слава пришла к Эйнштейну, когда сообщения о наблюдении солнечного затмения 1919 г. облетели весь мир. Эйнштейн писал М. Планку: «Судьба оказала мне милость, позволив дожить до этого дня».

Ни один из современных учёных, за исключением, может быть, Ч.Дарвина, не встречался с такими разногласиями в оценках их работ, как Эйнштейн. Его общая теория относительности по многим причинам стоит в стороне от всех других научных законов. Эйнштейн получил свою теорию не путём экспериментов, а на основе математической логики. Это и пытались делать греческие философы и средневековые схоласты. Эйнштейн вошёл в противоречие с эмпирической точкой зрения на современную науку.

Эйнштейн скромно говорил, что у него нет никакого таланта, что у него есть только то, что присуще каждому ребёнку - любопытство.

В мае 1920 года Эйнштейн, вместе с другими членами Берлинской академии наук, был приведен к присяге как государственный служащий и по закону стал считаться гражданином Германии. Однако швейцарское гражданство он сохранил до конца жизни. В 1920-е годы, получая отовсюду приглашения, он много путешествовал по Европе (по швейцарскому паспорту), читал лекции для учёных, студентов и для любознательной публики. Навестил и США, где в честь именитого гостя была принята специальная приветственная резолюция Конгресса (1921). В конце 1922 года посетил Индию, где имел продолжительное общение с Тагором, и Китай. Зиму Эйнштейн встретил в Японии. В 1923 году выступил в Иерусалиме. Как сторонник взаимопонимания между народами, он побывал с лекциями в Голландии, Англии, Франции, Испании, Южной Америке.

На лекциях Эйнштейна часто бывали знатные дамы в дорогих мехах, внимательно рассматривавшие его в театральные бинокли. Эйнштейн обычно говорил: "Теперь я хочу сделать небольшой перерыв, чтобы все, кого не интересует дальнейшее, могли удалиться". После этого в зале часто оставалось 8 -10 студентов. Иностранные гости часто бросались к доске за куском мела, которым писал Эйнштейн, чтобы увезти на родину этот сувенир.

Эйнштейн неоднократно говорил, что свои достижения он объясняет исключительным упорством в решении поставленных перед собой задач. Это высказывание подтверждает такая история. Однажды Эйнштейну и его помощнику понадобилась скрепка, чтобы скрепить листы бумаги. После поисков они нашли одну, совершенно искореженную, и стали искать, чем бы её выпрямить. При этом им попалась целая коробка скрепок. Эйнштейн взял одну из них и принялся мастерить приспособление для починки погнутой скрепки. На вопрос ассистента: "Что же Вы делаете?" Эйнштейн, замешкавшись, ответил: "Вы видите, когда я ставлю перед собой какую - то цель, отвлечь меня от неё почти невозможно".

Даже одежда Эйнштейна свидетельствовала о его пренебрежении к условностям, По мере того, как шло время, он изымал из своего гардероба галстуки и подтяжки, пижамы и носки. Он говорил, что они являются «ненужным балластом», ещё одной утомительной стороной личного существования. Кожаная куртка, мешковатые брюки, неподстриженные, падающие на плечи волосы и печальные лучистые глаза создавали ему репутацию человека странного, пренебрегающего условностями.

Эйнштейна неоднократно номинировали на Нобелевскую премию по физике (Лоренц выдвинул кандидатуру Эйнштейна на Нобелевскую премию в 1920 году и поддержал её в следующем году), однако члены Нобелевского комитета долгое время не решались присудить премию автору столь революционных теорий. В конце концов был найден дипломатичный выход: премия за 1921 год была присуждена Эйнштейну (в самом конце 1922 года) за теорию фотоэффекта, то есть за наиболее бесспорную и хорошо проверенную в эксперименте работу; впрочем, текст решения содержал нейтральное добавление: «… и за другие работы в области теоретической физики». Естественно, традиционную Нобелевскую речь (1923) Эйнштейн посвятил теории относительности.

Эйнштейн писал: «Я совершенно не понимаю, почему меня превозносят как создателя теории относительности. Не будь меня, через год это бы сделал Пуанкаре, через два года сделал бы Минковсний, в конце концов, больше половины в этом деле принадлежит Лоренцу. Мои заслуги здесь преувеличены. Что же касается теории тяготения, то я почти уверен, что если бы не я, то до сих пор её никто бы не открыл».

Как и Планк, с которым Эйнштейна связывала тесная дружба, он не мог примириться с вероятностным толкованием волновой механики. В 1927 году на Пятом Сольвеевском конгрессе Эйнштейн решительно выступил против «копенгагенской интерпретации» Макса Борна и Нильса Бора, трактующей математическую модель квантовой механики как существенно вероятностную. Эйнштейн заявил, что сторонники этой интерпретации «из нужды делают добродетель», а вероятностный характер свидетельствует лишь о том, что наше знание физической сущности микропроцессов неполно. Он ехидно заметил: «Бог не играет в кости», на что Нильс Бор возразил: «Эйнштейн, не указывай Богу, что ему делать». Эйнштейн принимал «копенгагенскую интерпретацию» лишь как временный, незавершённый вариант, который по мере прогресса физики должен быть заменён полной теорией микромира.

К сожалению, научная деятельность Эйнштейна в последние тридцать лет его жизни была малопродуктивной. Объяснялось это тем, что он поставил перед собой грандиозную задачу построения единой теории всех взаимодействий. Как сейчас ясно, такая теория возможна только в рамках квантовой механики, кроме того, в довоенное время еще очень мало было известно о других взаимодействиях, кроме электромагнитного и гравитационного. Титанические усилия Эйнштейна завершились ничем, и это стало, может быть, одной из главных трагедий его жизни.

Отдыхал Эйнштейн во время одиноких прогулок, любил ходить под парусами на яхте, играть на скрипке. Эйнштейн часто ездил в астрофизическую обсервацию в Потсдаме, где для исследования физики Солнца был построён башенный телескоп, который приобрёл всемирную известность как "башня Эйнштейна".

Со своими детьми Эйнштейн обращался довольно сурово, и они принесли ему мало радости. Его вторая жена не стала ему близким другом и всячески противодействовала его стремлению держаться вдалеке от всяких чествований и демонстраций его мировой славы.

Любимым композитором Эйнштейна был Моцарт. Любил он и Баха. А вот Гендель и Бетховен ему не очень нравились.

В "Автобиографических заметках" Эйнштейн вспоминал, как в возрасте пять лет он впервые увидел компас. Поведение стрелки поразило его. Тогда он впервые понял, что "за вещами должно быть что-то ещё, глубоко скрытое".

Эйнштейн заботился о воспитании детей, старался помогать им советами, но они не слушали его.

В 1929 году Эдвард начал изучать медицину и увлёкся идеями Зигмунда Фрейда, желая стать психиатром. Эйнштейн не одобрял этого, а встретившись со знаменитым врачом из Вены, обвинил его в шарлатанстве. Эдвард впал в депрессию, от которой так и не сумел избавиться. Вскоре он заболел шизофренией и пробыл в психиатрической клинике Цюриха до смерти в 1965 году. Когда у сына обнаружилось психическое расстройство, Эйнштейн потерял к нему интерес. Последний раз они виделись в 1932 году. Правда, лечение сына он оплачивал. Милева Марич в одиночестве умерла в больнице в 1948 году.

Весной 1929 по случаю пятидесятилетия ученого магистрат Берлина подарил ему участок лесистой местности на берегу Темплинского озера. В просторном, удобном доме Эйнштейн проводил много времени. Отсюда он уплывал на парусном ялике, часами курсируя по озерам.

В 1929 году мир шумно отметил 50-летие Эйнштейна. Юбиляр не принял участия в торжествах и скрылся на своей вилле близ Потсдама, где с увлечением выращивал розы. Здесь он принимал друзей — деятелей науки, Тагора, Эммануила Ласкера, Чарли Чаплина и других.

Начиная с 1930 Эйнштейн проводил зимние месяцы в Калифорнии. В Пасаденском технологическом институте ученый читал лекции, в которых рассказывал о результатах своих исследований. Приход фашистов к власти застал Эйнштейна в Пасадене. Предваряя события, Эйнштейн в знак протеста против преступлений нацизма отказался от немецкого гражданства и членства в Прусской и Баварской академиях наук. Баварскую академию он обвиняет в том, что она оставалась равнодушной к преследованию ученых и студентов. «Я не могу принадлежать ни к одному объединению, которое так поступает, даже если его принуждают к этому»,— пишет он в своем письме. После прихода Гитлера к власти он никогда более не ступал на немецкую землю.

В это время в США в Принстоне организовался новый научно-исследовательский институт («Институт высших исследований»), работать в котором пригласили ряд эмигрировавших из Германии математиков и физиков. Эйнштейн принял приглашение. В 1933 г. он поселяется с семьёй в Принстоне, где ему предложили должность профессора - исследователя. Здесь с помощью нескольких ближайших сотрудников — большой школы у Эйншейна никогда не было — он продолжает развивать дальше общую теорию относительности и успешно завершает ее. Старший сын, Ганс-Альберт (1904—1973), вскоре последовал за ним (1938); впоследствии он стал признанным специалистом по гидравлике и профессором Калифорнийского университета (1947). Двоюродная сестра Эйнштейна, Лина, погибла в Освенциме, другая сестра, Берта Дрейфус, умерла в концлагере Терезиенштадт.

В декабре 1936 года от болезни сердца умерла Эльза; тремя месяцами ранее в Цюрихе скончался Марсель Гроссман. Одиночество Эйнштейна скрашивали сестра Майя, падчерица Марго (дочь Эльзы от первого брака), секретарь Эллен Дюкас и кот Тигр. К удивлению американцев, Эйнштейн так и не обзавёлся автомобилем и телевизором. Майя после инсульта в 1946 году была частично парализована, и каждый вечер Эйнштейн читал книги своей любимой сестре.

В 1939 году Эйнштейн подписал знаменитое письмо президенту Рузвельту, обращая внимание президента на возможность того, что нацистская Германия способна создать атомную бомбу. Его тревожили проблемы безопасности народов. Письмо дало толчок созданию атомной бомбы. Это письмо Эйнштейн позже назвал самой большой ошибкой в жизни.

В общей теории относительности Эйнштейн доказал, что законы физики можно свести к законам геометрии. В его теории силы тяготения имеют чисто геометрическое объяснение.

Идея о чисто геометрической природе мира не является изобретением нашего века. Ещё Пифагор был убеждён, что в основе всех вещей и явлений лежит «гармония чисел». Платон доказывал, что первичным и исходным в природе являются законы геометрии.

Сорок лет жизни безуспешно потратил Эйнштейн на создание полностью геометризованной картины мира.

В отличие от Ньютона, который был очень резким человеком (некоторые его выражения даже не воспроизводятся в печати), Эйнштейн был очень добрым и отзывчивым, прост в обращении, лишён и тени малейшего самомнения.

Между Эйнштейном и Бором существовали разногласия. Эйнштейн горячо верил в гармонию мира. Бор же ссылался на мудрый завет древних: "... в поисках гармонии в жизни никогда не забывать, что в драме бытия мы являемся одновременно и актёрами и зрителями". Ведь согласно утверждению квантовой механики невозможно достичь такого описания "элементов реальности", которое было бы независимым от их взаимодействия с физическим прибором.

Эйнштейн говорил, что чисто логическое мышление само по себе не может дать никаких знаний о мире фактов; всё познание реального мира исходит из опыта и завершается им. Галилей стал отцом современной физики, вообще современного естествознания именно потому, что понял эту истину и внушил её учёным.

По словам М. Борна, Эйнштейн был убеждён, "что наиболее глубокие законы природы причинны ... что вероятность необходима только для того, чтобы прикрыть наше невежество, когда нам приходится иметь дело с большим числом частиц, и что только глубина этого невежества выдвигает статистику на передний план".

Эйнштейн говорил: «К сожалению, законы природы становятся вполне понятными только тогда, когда они уже не верны».

Эйнштейна всегда интересовали самые общие вопросы физики, он пытался понять, как устроен наш мир. Он говорил: "Меня выводят из себя учёные, которые берут доску, выбирают в ней самое тонкое место и уже там, где сверлить легко, проделывают очень много дырочек".

Этическое кредо Эйнштейна заключено в словах: "Комфорт и благополучие никогда не были для меня самоцелью. По-моему этот этический базис может служить идеалом и для свиного стада. Доброта, красота и правда - вот идеалы, которые освещали мой жизненный путь, вновь и вновь возрождая в моей душе радость и мужество. Жизнь показалась бы мне пустой, если бы не было у меня чувства душевного родства с людьми, разделяющими мои взгляды, если бы я не мог заниматься изучением объективной реальности, вечно неуловимой и недосягаемой, и в сфере искусства и в научных исследованиях. С юных лет я презираю банальные цели человеческих устремлений: богатство, успех, роскошь".

Незадолго до смерти Эйнштейн писал М. Борну: «Что должен делать каждый человек - это давать пример чистоты и иметь мужество серьёзно сохранять этические убеждения в обществе циников. С давних пор я стремлюсь поступать таким образом - с переменным успехом».

Знающие Эйнштейна люди характеризовали его как проницательного интеллектуала, страдающего от эмоциональной близорукости.

С годами его материальный достаток возрос, но ценить его больше он не стал. Собственный внешний вид его никогда не занимал, одевался он очень просто, реализуя при этом свою программу ухода от повседневности.

Эйнштейн был лишён чувства исключительности. Он откликался на просьбы о помощи даже малознакомых людей. Он остро ощущал, что его жизнь обеспечивается трудом многих других людей и он в долгу перед ними. Высшим мерилом ценности человека он считал нравственные устои и неуклонное следование в повседневной жизни своим взглядам и убеждениям.

Леопольд Инфельд вспоминал: «Никогда в жизни мне не приходилось видеть столько доброты, совершенно оторванной от каких либо чувств. Хотя только физика и законы природы вызывали у Эйнштейна подлинные эмоции, он никогда не отказывал в помощи, если находил, что нужно помочь, и считал, что эта помощь будет эффективной. Он писал тысячи рекомендательных писем, давал советы сотням людей, часами беседовал с сумасшедшим, семья которого написала Эйнштейну, что он один может помочь больному. Он был добр, мил, разговорчив, улыбался, но с необычайным, хотя и тайным, нетерпением ожидал минуты, когда, наконец, останется один и сможет вернуться к работе».

У Эйнштейна не было чётких политических взглядов, он смутно представлял пути достижения социальной справедливости. Один из друзей его юности сказал, что Эйнштейн был "типичным социалистом на уровне эмоций". Эйнштейн не одобрял тоталитарные методы построения социалистического общества, наблюдавшиеся в СССР; в письме советским учёным (1948) Эйнштейн указал на такие негативные черты советского строя, как всемогущество бюрократии, тенденцию превратить советскую власть в «своего рода церковь и клеймить как предателей и мерзких злодеев всех, кто к ней не принадлежит». В 1938 году Эйнштейн написал Сталину и другим руководителям СССР несколько писем, в которых просил гуманно отнестись к репрессированным в СССР иностранным физикам-эмигрантам.

Знаменитый испанский виолончелист Пабло Казальс сказал: "Хотя я и не имел счастья лично знать Эйнштейна, я всегда питал к нему глубокое уважение. Он, конечно, был великим учёным но, что ещё важнее, Эйнштейн был совестью человечества в такое время, когда многие достижения цивилизации теряли цену. Я ему также благодарен за его протест против несправедливости, жертвой которой стала моя родина. Кажется, что со смертью Эйнштейна мир утратил часть самого себя".

В 1940 г. Эйнштейн получил американское гражданство. Семья его не интересовала. Он прекрасно ладил только с дочерью Эльзы Марго, которую считали его дочерью. Ему было достаточно общества его верной секретарши Гелен Дукас и её младшей сестры Майи.

После окончания войны Эльза убеждала Эйнштейна вернуться в Европу, но он не согласился. Она уехала одна, взяв с собой дочь Ильзу, которая через несколько лет умерла от чахотки.

Близкие знакомые описывают Эйнштейна как человека общительного, дружелюбного, жизнерадостного, обладающего превосходным чувством юмора, отмечают его доброту, готовность помочь в любую минуту, полное отсутствие снобизма, покоряющее человеческое обаяние.

Эйнштейн страстно любил музыку, особенно сочинения XVIII века. В разные годы среди предпочитаемых им композиторов были Бах, Моцарт, Шуман, Гайдн и Шуберт, а в последние годы — Брамс. Хорошо играл на скрипке, с которой нигде не расставался. Из художественной литературы с восхищением отзывался о прозе Льва Толстого, Достоевского, Диккенса, пьесах Брехта. Увлекался также филателией, садоводством, плаванием на яхте (даже написал статью о теории управления яхтой). В частной жизни был неприхотлив, в конце жизни неизменно появлялся в любимом тёплом свитере.

Самым ненавистным словом в немецком языке для него было Zwang — насилие, принуждение. Он отвергал национализм в любых его проявлениях и называл его «корью человечества».

Лечащий врач Эйнштейна, Густав Букки, рассказывал, что Эйнштейн терпеть не мог позировать художнику, но стоило тому признаться, что рассчитывает благодаря его портрету выбраться из нужды, как Эйнштейн тут же соглашался и терпеливо высиживал перед ним долгие часы.

В конце жизни Эйнштейн кратко сформулировал свою систему ценностей: «Идеалами, освещавшими мой путь и сообщавшими мне смелость и мужество, были добро, красота и истина».

Несмотря на свой колоссальный научный авторитет, он не страдал излишним самомнением, охотно допускал, что может ошибаться, и если это случалось, публично признавал своё заблуждение. Так произошло, например, в 1922 году, когда он раскритиковал статью Александра Фридмана, предсказавшего расширение Вселенной. Получив затем письмо от Фридмана с разъяснением спорных деталей, Эйнштейн в том же журнале сообщил, что был неправ, а результаты Фридмана ценны и «проливают новый свет» на возможные модели космологической динамики.

Несправедливость, угнетение, ложь всегда вызывали его гневную реакцию.

В последние годы Эйнштейн занимался поиском законов более общих, чем законы тяготения - он работал над единой теорией поля. Он был уверен в правильности полученных им результатов, но большинство физиков сочли их ошибочными. В последние годы жизни Эйнштейн оказался в науке в одиночестве.

Незадолго до смерти он поставил свою подпись под воззванием Бертрана Рассела, обращенным к правительствам всех стран, предупреждающим их об опасности применения водородной бомбы и призывающим к запрету ядерного оружия. Эйнштейн выступал за свободный обмен идеями и ответственное использование науки на благо человечества.

Последние слова в его последней научной статье были: „…сейчас никто не знает, как найти основу для такой теории".

В 1948 г. Эйнштейну была сделана операция в полости живота.

В 1952 году автору теории относительности был предложен пост президента Израиля, но он отказался, сославшись на отсутствие опыта подобной работы.

В 1921 году Эйнштейн получил телеграмму от нью-йоркского раввина Герберта Гольдштейна: «Верите ли вы в Бога тчк оплаченный ответ 50 слов». Эйнштейн уложился в 24 слова: «Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в закономерной гармонии бытия, но вовсе не в Бога, который хлопочет о судьбах и делах людей». Ещё более резко он выразился в интервью «Нью-Йорк Таймс» (ноябрь 1930 года): «Я не верю в Бога, который награждает и карает, в Бога, цели которого слеплены с наших человеческих целей. Я не верю в бессмертие души, хотя слабые умы, одержимые страхом или нелепым эгоизмом, находят себе пристанище в такой вере».

На старости лет Эйнштейн остался почти в полном одиночестве, все его близкие умерли или были от него вдалеке. Он любил разговаривать с любимой кошкой и, страдая бессонницей, играл по ночам на скрипке. Он стал странно себя вести: отказывался умываться, причёсываться, неряшливо одевался.

В 1955 году здоровье Эйнштейна резко ухудшилось. Он написал завещание и сказал друзьям: «Свою задачу на земле я выполнил». Последним его трудом стало незаконченное воззвание с призывом предотвратить ядерную войну.

Его падчерица Марго вспоминала о последней встрече с Эйнштейном в больнице: "Он говорил с глубоким спокойствием, о врачах даже с лёгким юмором, и ждал своей кончины, как предстоящего «явления природы». Насколько бесстрашным он был при жизни, настолько тихим и умиротворённым он встретил смерть. Без всякой сентиментальности и без сожалений он покинул этот мир."

В возрасте 76 лет он вновь попал в больницу, и хотя чувствовал себя неважно, гнал врачей прочь, говоря: «Чтобы умереть, мне не нужна помощь врачей».

Врачи определили у него аневризму аорты и предложили операцию. Он отказался, но у него произошло прободение стенки аорты.

18 апреля 1955 года он умер во сне от аневризмы аорты в Принстонской больнице в 1 час 25 минут, на 77-м году жизни. При вскрытии его мозг был выбран и сохраняется до сих пор. Не воспринимая никаких форм культа личности, он запретил пышное погребение с громкими церемониями, для чего пожелал, чтобы место и время захоронения не разглашались. 19 апреля 1955 года без широкой огласки состоялись похороны великого учёного, на которых присутствовало всего 12 самых близких друзей. Его тело было сожжено в крематории Юинг-Семетери, а пепел развеян по ветру. Где? Никто не знает.

За двадцать лет жизни в Америке Эйнштейн только - только дошёл до стадии удовлетворительного владения английским языком. Но и в последние годы своей жизни он предпочитал говорить по-немецки, если его собеседник знал этот язык.

Последние слова перед смертью он сказал по-немецки, и они остались не понятыми медсестрой, бывшей в это время в палате.

Сказанные Эйнштейном о Кеплере слова: "Он принадлежал к числу тех немногих людей, которые не могут не высказывать открыто своих убеждений по любому вопросу" могут быть в полной мере отнесены и к нему самому.

Эйнштейну были присвоены почётные докторские степени от многочисленных университетов, в том числе: Женевы, Цюриха, Ростока, Мадрида, Брюсселя, Буэнос-Айреса, Лондона, Оксфорда, Кембриджа, Глазго, Лидса, Манчестера, Гарварда, Принстона, Нью-Йорка (Олбени), Сорбонны.

Некоторые другие награды: звание почётного гражданина Нью-Йорка (1921) и Тель-Авива (1923); медаль Маттеуччи (1921); немецкий орден «За заслуги» (1923, в 1933 году Эйнштейн отказался от этого ордена); медаль Копли (1925), «за теорию относительности и вклад в квантовую теорию»; золотая медаль Королевского астрономического общества Великобритании (1926); медаль имени Макса Планка (1929), Германское физическое общество ; приз Жюля Жансана (1931), Французское астрономическое общество ; медаль Франклина (1935).

Посмертно Альберт Эйнштейн тоже был отмечен рядом отличий. В столице США ему установлен памятник работы Роберта Беркса (1979).

(Окончание следует)