«Лежал бы ты – читал бы я»
Александр Сергеевич Пушкин советовал: «Как мысли чёрные к тебе придут, / Откупори шампанского бутылку / иль перечти "Женитьбу Фигаро"».
Не споря с классиком, я бы посоветовал, если вас за сердце меланхолия взяла, а за голову депрессия схватила, прогуляться по кладбищу. Я не кощунствую и не ёрничаю.
Для начала вот такая история. Однажды писатель Стефан Цвейг пошёл на кладбище. Но не для того, чтобы посетить могилы родных и близких, или набраться вдохновения. Он решил там покончить жизнь самоубийством, что, кстати, не редкость среди людей творческих.
Подыскивая подходящее место, Стефан Цвейг прочёл несколько эпитафий (надгробных надписей). Они так рассмешили писателя, что чёрные мысли покинули его. Цвейг передумал сводить сёеты с жизнью, и благополучно вернулся домой.
Поэтому я и советую меланхоликам, людям, подверженным депрессии, прогуляться по кладбищу. Свежий воздух и тишина никогда и никому ещё не повредили, а если человек при этом улыбнётся, читая забавные эпитафии, – польза будет двойной.
Не называя, естественно, ни места захоронения, ни фамилии усопшего, приведу несколько примеров современных эпитафий с «философическим» уклоном.
«Дороги строим мы, но вот беда – дороги все приводят нас сюда»; «Жить, как все, мне скучно. Мне и смерть игрушка»; «В колыбели – младенец, покойник – в гробу. Вот и всё, что известно про нашу судьбу»; «Я о ней мечтал всю жизнь. Наконец, мои мечты сбылись»; «Вы ещё в гостях, а я уже дома"; "Лежал бы ты – читал бы я"; "Все мы сидим в сточной канаве, но некоторые из нас смотрят на звезды". Покойный, на чьей могиле высечена последняя надпись, под словом "некоторые" явно имел в виду самого себя. Иногда усопшие после смерти задают себе и нам неразрешимые вопросы. Например, "А если там и вправду бог?"
Кроме "философического" уклона, есть в искусстве эпитафий и своя, не лишенная горечи, настоящая философия. На ней мы не будем останавливаться. Приведем лишь высказывание известного мастера афоризмов Пола Элриджа: «Когда читаешь эпитафии, кажется, что спасти мир можно, только воскресив мертвых и похоронив живых".
Перед вами – камень на могиле композитора Альфреда Шнитке. Знак фермата над паузой буквально означает вечную тишину. Символы fff (под знаком паузы) означают «Форте-фортиссимо — самое громкое», и в целом это можно интерпретировать как «Оглушающая вечная тишина»…
Американский актёр озвучки Мел Бланк, работавший в студии «Warner Bros.» и подаривший голоса Багзу Банни, Даффи Даку, Поросёнку Порки, Фогхорну Легхорну, Спиди Гонсалесу и многим другим персонажам мультфильмов, выбрал в качестве эпитафии знаменитую фразу «That´s all folks» («Вот и всё, ребята!»), звучавшую в конце каждой серии мультсериала.
…Жанр эпитафии – один из самых древних в литературе. Основателем его считается великий древнегреческий поэт-лирик Симонид Кеосский. Он сочинил эпитафию на памятнике 300 спартанцев, погибших в битве с персами при Фермопилах в 480 г. до н.э. А вот одна из известнейших древнеримских надгробных надписей: "Гражданин Люций Вирий. Не был. Был. Никогда не будет". Величественно, лаконично и со вкусом.
Некоторые великие и знаменитые люди считали, что эпитафии к собственной смерти следует составлять заранее. Ведь неизвестно, какую надпись на твою могилу придумают потомки.
Например, Уинстон Черчилль: "Я готов встретиться с Господом. Готов ли он к встрече со мной – это другой вопрос".
Фрэнк Синатра: "Лучшее впереди".
Александр Суворов: "Здесь лежит Суворов".
Казалось бы, там, где смерть, нет места для юмора. Но так уж повелось, что даже при составлении надписей на памятниках люди позволяют себе улыбнуться.
«Я знаю, что мои слезы не оживят тебя, поэтому я плачу"; "Теперь я уверена, что ты спишь один"; "Я не роза, не мимоза, не завяну никогда"; "Ашот Папинян. Пил 60 лет. Умер. Петрос Акопян. Пил 72 года. Умер. Акоп Петросян. Не пил 6 дней. Умер»; «Дорогая мама! Ты так рано ушла от нас! Благодарные дети».
Одно из мест "вечного покоя" благодаря "надгробному юмору" ЮНЕСКО даже признало памятником мировой культуры. Речь идёт о скромном погосте в румынском городе Сапинте. Городок этот небольшой – пять тысяч жителей. Известным на весь мир Сапинте стал благодаря фантазии и смекалке одного из горожан по имени Ион Патрас. В 1932 году этот человек начал мастерить кресты для местного кладбища, но не просто мастерить, а еще и вырезать на них эпитафии и карикатуры на усопших.
Патрас просил людей, чтобы они сочиняли надписи на свой надгробный памятник еще при жизни (Не всегда же великим и знаменитым это делать). Если же умерший "не успевал", мастер вступал с его родственниками в переговоры по поводу эпитафий, а также часто делал надписи по своему усмотрению и вкусу.
Сегодня на скромном кладбище румынского городка Сапинте стоят шестьсот синих, желтых и красных деревянных крестов. Почти на всех есть забавные карикатуры. Рядом с каждой картинкой – короткая, часто в рифму, надпись от первого лица на грубоватом деревенском жаргоне.
После кончины Иона Патраса дело его не умерло. Вот уже несколько десятков лет обязанности "надгробного мастера" старательно исполняет местный житель Думитро Поп. Вот две из сотен эпитафий. "Неужели тот дурной таксист (будь он проклят!) во всей Румынии не нашёл место, где запарковать свою машину, кроме как прямо перед моим домом, где меня и переехал"; "Лежал в кровати, и ударила в меня молния. Рано отправился в сырую землю. Эх ты, смерть-предательница!"
... Похоронная культура со временем меняется, возникают новые традиции. Это касается и надписей на памятниках. В Болгарии, например, на надгробных плитах пишут чуть ли не подробную биографию усопшего. А вот у японцев информация о покойнике считается делом сугубо личным. На современных японских памятниках размещают специальные коды. При помощи мобильного телефона оттуда можно сосканировать сведения, кто здесь захоронен, включая даты жизни и смерти, эпитафию и даже изображение покойного.
Некоторые позволяют себе сочинять довольно ехидные эпитафии на могилах своих близких. "Здесь покоится моя дорогая жена. Боже, прими её с такой же радостью, с какой я отправил ее к тебе"; "Он был примерным мужем, хорошим отцом, но плохим электриком"; "Покойся с миром. Теперь ты в руках Бога. Господи, следи за своим кошельком"; "Дорогая мама! Вечная тебе память. От твоих сыновей (кроме Александра, который не сбрасывался").
Вероятно, непутевый Александр не дал денег на памятник матери, и братья это ему не простили...
Да, похоронная культура меняется и перестраивается. Особенно это стало заметно в России во время и после "перестройки", когда на кладбищах появились целые участки, на которых похоронены рядовые бандюганы из криминальных группировок, "авторитеты", "смотрящие" – "братва в натуре"...
Фантазия у "братков" небогатая. Они часто хоронят "пацанов" не под их фамилиями, и на памятниках есть только короткое "погоняло", то есть кличка: "Лимонад", "Сухой", "Чижик", "Шнифер", "Дракон", "Монах", "Лева-"сиська". На могиле последнего, правда, изображена решетка, из которой высовывается большой палец, плюс слова: "Вот каким он парнем был".
Часто встречаются надписи: "От братвы с людским уважением" и цитатами из песен Владимира Высоцкого о "деревянных костюмах", «так оставьте ненужные споры"... Есть и оскорбительные эпитафии: "Пидор. -1999. ВИЧ".
Разумеется, среди "братвы" находятся и любители поэзии. Как, например, этот, наверняка заказавший заранее себе на могилу такие "стихи": "Ура! Я умер наконец / Всю жизнь как раб на баб батрачил / Теперь на этот ливерный рубец / Я больше ни копейки не потрачу. / Кинул последние в жизни две палки / И меня увезли в катафалке. / Выпьем за всех за нас / Ведь скоро опустится занавес."
Под плитами со следующими эпитафиями наверняка покоятся литераторы: "Здесь под плитой лежит поэт / Ждал козырей в колоде лет... / А выпали кресты да черви"; "И скучно и грустно и некому руку подать"; "Время льется, как вино / Щедро отовсюду, / Но однажды видишь дно и сдаешь посуду"; "Пусть на моем напишут пьедестале: грешил он много, но его читали".
Эпитафии на могилах джентльменов безупречны: "Я с огромным удовольствием сдал бы Вам свое место бесплатно"; "Дамы! Извините, что я не могу встать, когда вы стоите".
Некоторые используют эпитафии в рекламных целях. Вот несколько надгробных надписей на кладбищах Англии и США. "Здесь погребен мистер Джеральд Бэйтс, чья безутешная вдова Энн Бэйтс проживает по улице Элм-стрит, 7 и в свои 24 года обладает всем, что только можно потребовать от идеальной жены".
"Здесь лежит Эстер Райт, которую Бог призвал к себе. Её безутешный супруг Томас Райт, лучший каменотес Америки, собственноручно выполнил эту надпись и готов сделать то же самое для вас за 250 долларов".
"Под этим камнем спит безвременно покинувший нас почётный гражданин города Гельсингфорс мистер Джон Адамс, чья безутешная вдова до сих пор держит ресторан китайской кухни по Бразерс-стрит, 17, в котором с 12.00 до 02.00 вам подадут очаровательные куриные грудки по-сычуаньски с кисло-сладким соусом всего за $2 порция". Видимо, мистер Адамс умер ещё в начале прошлого века. Ведь за последние сто лет цены на куриные грудки по-сычуаньски выросли во много раз.
Говорят, подобная "рекламная" эпитафия красовалась на могиле стоматолога на несуществующем уже Старом еврейском кладбище в Одессе. В ней наследник сообщал, что продолжает дело своего отца по такому-то адресу, в такие-то часы. Вообще-то рассказы и легенды о надгробных надписях на одесских кладбищах, "отдельная", - как говорили в этом городе, - "песня".
Одни имена усопших чего стоят: Цезарь Наполеонович Пшебышевский, Пантелеймон Полупьянов, Мотрена Гильярди, Елизавета Натоптанная, Павел Петрович Сукач-Верный, Иван Маузер, Бетя Пивовар, Голда Архитектор, Хава Смык, Туба Желтая, Эстер Поединок, Рива Таракан, Марьяна Срульевна Сральс, Агамемнон Донской (его отец преподавал историю), Моисей Гомер, Иван Саранча, Тамара Съедина, Стефан Тот, семья Мертваго, адвокат Абрам Моисеевич Адвокат, генерал Муха, генерал-майор Удача, полковник Мичман, полковник Солдатов, подполковник Красота, капитан Майор...
На могилах одесских кладбищ, уничтоженных при советской власти, было много интересных эпитафий. Некоторые из них сохранились в воспоминаниях: "Здесь лежит Давид Ашкенази, сын банкира и внук банкира"; "Аарон Зайдель Свист, купец второй гильдии, хасид балтского раввина, владелец магазина церковных свечей".
"Здесь покоится диветка (на одесском жаргоне "полудевочка" – В.Х.) ресторана Аристида Фанкони Бася Двойра Айзенберг, по прозвищу Виолине де Валет. Суровый нрав её родителей вынудил ее пойти по непристойной дороге. В молодости она была прекрасна, однако скончалась в забвении и нищете. Старые друзья, вкусившие ее добродетелей, с благодарностью воздвигли сей памятник. Н.К., С.Ш.Ю., Влад. П.-В."
Старые друзья предпочли остаться инкогнито...
На могиле короля одесских чистильщиков обуви знаменитого Суни, была изображена змея, державшая в пасти коробочку сапожной мази. Суня покончил жизнь самоубийством, оставив записку: "Жизнь – вакса".
Родственники присяжного поверенного Чечельницкого из жадности или по бедности, взяли мраморную табличку, висевшую на дверях его квартиры, и прикрепили к могиле. Слова "Прием посетителей от 6 до 7 часов вечера" замазали краской. Но дождь и ветер смыли краску... На могиле служителя Фемиды красовался следующий текст: "Помощник присяжного поверенного Чечельницкий. Прием посетителей от 6 до 7 часов вечера".
Надпись на могиле актера М.Н. Митрофанова: "Много раз мне случалось играть покойников, но никогда я не играл их столь мастерски".
В одесском театре давали "Отелло". Когда мавр задушил Дездемону, в зале, весь в слезах, вдруг вскочил офицер, выхватил пистолет и выстрелил в Отелло. Артист упал замертво. Опомнившись, офицер на глазах у публики застрелился. По легенде их похоронили в одной могиле и написали на памятнике: "Лучшему артисту и лучшему зрителю".
И "королева" всех эпитафий одесских кладбищ: "Циля! Теперь ты веришь, что я болел?"
Готовя этот материал, я наткнулся на фотографию могилы Спайка Миллигана, ирландского писателя, поэта, музыканта сценариста, актера-комика ("Питкин"). На снимке виднелась надпись: "I told you I was ill", что в переводе на русский означает: "Я говорил вам, что я болен". Миллиган умер в 2002 году, гораздо позже несчастного одессита. Поэтому нет никаких сомнений – Миллиган слямзил, стырил, позаимствовал у Цилиного мужа надгробную надпись. Как и когда он это сделал – покойнички выяснят на том свете между собой. Дай им Бог здоровья!
На современных одесских кладбищах редко, но еще появляются эпитафии-"перлы". "Я умер от злокачественной жизни", «Он жить среди жлобов устал", "Болезнь? Ну и хрен с ней!»
Владимир ХАНЕЛИС,
