Мои воспоминания о Гервятах и Домейках

Недавно "Обзор" рассказывал о том, что в вильнюсском кинотеатре «Скальвия» состоялся премьерный показ белорусского документального фильма «Игнат Домейко. Долгое возвращение», на котором присутствовали представители творческой группы фильма, а также потомки знаменитого учёного, приехавшие на презентацию фильма в Вильнюсе из далёкой Австралии.

Создатели фильма обстоятельно рассказали о жизни ученого, но при этом во время вильнюсской премьеры они сразу же признались, что нереально более или менее подробно осветить все без исключения этапы жизненного пути И.Домейки. Возможно, кое-что и они не знают, а уж тем более для многих интересующихся историей своей страны будут наверняка любопытны заметки большого энтузиаста-краеведа из Швенчёнского района, врача Станислава МИХНО, которые он предложил "Обзору".

Публикуем их без какого-либо сокращения.

Игнат Домейко (1802-1889) - великий чилийский учёный, национальный герой Чили. Родился 31 июля 1802 года в родовом имении Медвядка около местечка Мир (теперь Кореличский район Гродненской области).

В 1822 году окончил физико-математический факультет Виленского университета. Друг Адама Мицкевича, филомат, участник восстания 1831 года. После поражения восстания эмигрировал в Дрезден, откуда в июле 1832 года переехал в Париж, где в 1837 году окончил Горную школу. В 1838 году уехал в Чили по контракту на должность профессора химии и минералогии. Преподавал в чилийском университете в Сантьяго. В 1867-1883 годах был ректором университета.

Провёл реорганизацию высшего образования в Чили. Внёс огромный вклад в развитие науки и освоение природных ресурсов Чили. В 1884 году вернулся в родные места, где прожил четыре года. Написал книгу воспоминаний «Мои путешествия». В 1888 году вернулся в Чили. Умер в Сантьяго 23 января 1889 года. Этот день был объявлен в Чили днём национального траура. В своей речи на траурном митинге президент Чили Бальмакеда объявил о присвоении Игнату Домейко звания национального героя Чили. Его именем названы географические объекты Чили, населённые пункты, улицы и площади, некоторые учебные заведения, библиотеки, шахты и общественные объединения.

Его именем названы также открытый им в чилийских горах минерал «Домеикит», аманит «Аманитэс Домейканус», ископаемый моллюск «Наутилюс домейкус», а также найденный и описанный им вид фиалки - «Виёла домейкана».

В честь 200-летия со дня рождения И.Домейки 2002 год был объявлен ЮНЕСКО годом И.Домейки. Во многих странах мира проводились посвященные ему научные конференции. В Беларуси такие конференции проводились в Бресте и Лиде.

Многие слышали о великом чилийском учёном Игнате Домейко, но немногие знают, что близкие родственники его жили в местечке Гервяты Островецкого района Гродненской области.

Хочу рассказать, как я узнал об этом.

Фамилия Домейко была знакома мне с раннего детства. Я родился в деревне Завельцы и из рассказов родителей знал, что в 10 километрах от нас в местечке Гервяты было имение Домейков. Знал, что до войны там служили мои родственники. Мой дедушка Бронислав Михно служил поваром, его дочь, то есть моя тётя Станислава и её муж Иосиф Здановский также служили там. После войны в доме Домейков была школа, в которой я учился с 1955 по 1958 год, то есть с 8-го по 10-й класс.

Дом Домейков стоял в красивом месте, на самом берегу речки Лоши, рядом был парк. И эти три года я каждый день входил в дом, в котором жили несколько поколений Домейков. Я помню высокие потолки, дубовые паркетные полы со вставками из чёрного дуба, в каждой комнате разные, высокие изразцовые печки, блестящие дверные ручки из жёлтого металла.

Я слышал, что при Домейках там были синий, зелёный и красный салоны, и я из рассказов родственников знал, где они были. Я жил тогда на квартире у моих родственников Здановских, и они очень много рассказывали мне о Домейках. Рассказывали, что они были очень хорошие и добрые люди, никогда никого не обидели и всегда были готовы помочь людям в беде.

Дядя Здановский служил камердинером у пана Вацлава Домейки и всегда сопровождал его во время прогулок. Дядя рассказывал что бывало так, что во время прогулок Вацлава к нему подходил кто-нибудь из крестьян, у кого, например, пала корова, или ещё что-то случилось и просил помочь. Вацлав вынимал из кармана деньги и давал этому человеку. И такую картину мой дядя наблюдал неоднократно.

Рассказывали также и о чудачествах Вацлава.

Он, например, не любил котов за то, что они разоряют птичьи гнёзда. Бывало, дети поймают кота, принесут Вацлаву и говорят, что вот они поймали кота. Вацлав говорит: «Хорошо, хорошо» и давал детям конфеты или несколько грошей. А через какое-то время опять могли принести ему этого же кота...

Рассказывали мне так же о том, как в доме у Домейков принимали гостей, как сервировали стол, как расставляли посуду и столовые принадлежности.

У моих родственников были подаренные им фотографии, открытки и другие мелкие предметы, которые я любил рассматривать.

Вацлав Домейко и его жена Мария очень хорошо относились к моим родственникам. Дядя мне рассказывал, что Вацлав, бывало, говорил ему: «Может, тебе нужно купить костюм? Знаешь, где лежат деньги, возьми и купи».

Много интересных историй я услышал от своих родственников. Например, такую. В имении жил и служил комиссаром бывший помещик Кмитто-Ратомский, у которого было имение где-то в восточных районах. После революции он был вынужден всё оставить и бежать. Его сын жил во Львове, был профессором ветеринарии и каждое лето приезжал к отцу в Гервяты. В Гервятах он жил в летних комнатах над старой кирпичной конюшней. И он рассказал моему дяде, что каждую ночь после двенадцати часов он слышит какие-то непонятные звуки, которые доносятся из соседней комнаты, где хранились различные хозяйственные принадлежности. И он предложил дяде пойти туда ночевать, чтобы убедиться самому.

Они пошли, расположились на ночлег, затушили свечу и стали ждать. Жилые комнаты от склада отделяла только дощатая перегородка. И действительно, после 12 часов ночи из той комнаты стали доносится различные звуки, как будто кто-то там работал, используя эти принадлежности и передвигая их с места на место. Они решили пойти и посмотреть, что там происходит. Зажгли свечу, подошли к двери, ведущей в ту комнату, и хотели открыть.

Но тут профессор говорит: «Знаешь что, пане Юзефе, не пойдём мы туда, это совершенно непонятное явление и неизвестно, что может произойти с нами». И они не пошли и никогда не узнали, что там было.

Сосед, который присутствовал при этом разговоре, заметил, что там, возможно, жили большие крысы и создавали эти звуки. «Нет, - сказал дядя, - это не крысы».

Теперь мы все начитанные и сказали бы, что это был полтергейст, но тогда этого слова не знали. Что ж, людям нужны загадки, а старым строениям - свои привидения.

В те годы в Гервятах, особенно около костёла, было много старых, толстых и высоких деревьев, на которых обитали тысячи ворон. Все сучья были усеяны вороньими гнёздами, и воронье карканье непрерывно стояло над местечком и было слышно издалека.

Я и теперь, когда мысленно переношусь в то далёкое время, слышу это карканье. Эти вороны и их карканье было как бы неотъемлемой частью, одной из достопримечательностей Гервят. И жителей Гервят и окрестных деревень в шутку называли гервятскими воронами, и это не было обидным.

Я слышал, что даже в отдалённых местах и даже в Минске, когда узнавали, что человек из Гервят, говорили: «А! Гервятская ворона». В те годы ещё функционировала водяная мельница на Лоще, и до сих пор у меня остались в памяти однообразные, ритмичные звуки работающей мельницы.

Теперь в Гервятах нет ни тех деревьев с воронами, ни мельницы и от дома Домейков не осталось даже фундамента.

Из тех школьных лет осталось у меня в памяти ещё одно, в общем-то незначительное и сугубо личное событие, о котором я вспоминаю до сих пор.

В мае 1958 года у нас в школе был вечер танцев. Мне тогда было 16 лет. Светила полная луна, было тепло и тихо, деревья с молодой листвой стояли неподвижно и торжественно. Ни один листок не шевелился. Лоша блестела в лунном свете. Но это проще описать словами А.Фета: «Сияла ночь, луной был полон сад»... Или словами из новой тогда песни: ...«Речка движется и не движется, вся из лунного серебра»...

Среди собравшихся на вечер учеников нашей школы я заметил незнакомую девушку. Она не училась в нашей школе, видимо, пришла с кем-то из подруг. Она была тоненькая, волосы, помню, были собраны сзади в узел. Во всём её облике было что-то загадочное и таинственное. Невольно вспоминается Ф.Тютчев: «...тебя я увидел, но тайна твои покрывала черты...»

Я не сводил с неё глаз. Она танцевала с другими, но я и близко не мог подойти к ней, не то, чтобы пригласить на танец. Я был тогда очень стеснительный и робкий. К концу вечера я был без памяти влюблён в неё. Я боялся спросить кого-нибудь, кто она и откуда.

Вечер закончился, все разошлись, и с тех пор я никогда больше её не видел. Я и после вечера боялся спросить своих одноклассниц, с которыми она общалась на вечере, кто она такая. Я всё время помнил о ней и надеялся, что когда-нибудь случайно встречу её. Но не встретил. Правда, один раз, через много лет, я ехал автобусом и меня вдруг как будто что-то укололо, мне показалось, что я увидел её среди пешеходов. Но это было одно мгновенье, и я не уверен, что это была она.

О великом чилийском учёном Игнате Домейко я тогда ничего не знал. Много лет спустя я прочитал о нём в одной из книг Адама Мальдиса. Хочу сказать, что я очень много интересного узнал из его книг. Это неутомимый «сеятель знанья на ниву народную», сеятель «разумного, доброго, вечного». Я горжусь своим земляком.

Но я не знал, в каком родстве был Вацлав Домейко с Игнатом Домейко, пока не познакомился с потомком Домейков Мариушем Германовичем, который жил во Франции и который в последние годы изредка приезжал в Беларусь, на родину своих предков.

Как-то случилось так, что мы одновременно подошли к дому моего родственника Вацлава Здановского, который жил в Гервятах, и родители которого служили у Домейков. Это было 12 сентября 1998 года.

Мариуш искал старые фотографии Домейков, и они у Здановского были. Так мы познакомились и у нас завязалась оживлённая переписка.

Мариуш - правнук родной сестры Вацлава Домейко Леонии Паплавской (1858-1951), родился в 1950 году в Ольштыне (Польша). Окончил «Высшую Фильмовую, театральную и телевизионную школу» в Лодзи. С 1982 года жил во Франции в городе Орлеане. Работал в министерстве культуры, проводил инвентаризацию памятников старины.

Это был очень скромный и чрезвычайно богатый духовно человек. В течение многих лет он по крупицам собирал материалы о роде Домейков. Я сопровождал его в поездках по Беларуси в 2000 и 2003 годах и наблюдал, с каким интересом он беседовал с людьми и старательно всё записывал.

В 1999 и 2002 годах он летал в Чили, где нашёл много интересных материалов. Он прислал мне много фотографий и составленное им генеалогическое древо Домейков, начиная от Домейко Казимира Онуфрия (1725-1780) и его жены Одаховской Богумилы (1743-1775). У них было девять детей, семь сыновей и две дочки. Удивляет то, что их мать Богумила прожила всего 32 года.

Наибольший интерес представляют нам два сына Казимира Онуфрия: Тадеуш (1762-1838) и Антони Гиполит (1764-1809), так-как потомки Тадеуша жили в Гервятах, а Антони Гиполит - отец Игната Домейки.

Из представленного фрагмента генеалогического древа видно, что у Игната Домейки и Мариуша Германовича общий предок Казимир Онуфрий Домейко, который был дедом Игната и прапрапрапрадедом Мариуша.

Имение Гервяты купил 3 мая 1801 года один из сыновей Казимира Онуфрия, Мацей Домейко, то есть родной дядя Игната. Позже Гервяты перешли Казимиру Домейко (1805-1883), а потом его сыну Вацлаву Домейко (1854-1935), который был последним владельцем Гервят.

Так что в Гервятах жили близкие родственники Игната Домейки: родной дядя Мацей, двоюродный брат Казимир и двоюродный племянник Вацлав. Сестра Вацлава Леония Ева (1858-1951), по мужу Поплавская - прабабушка Мариуша.

Вацлав Домейко был женат дважды. Первой женой его была Костялковска, с которой он развёлся по разрешению Папы Римского. Женился вторично в 1919 году на своей двоюродной сестре Марии Зволинской (7-1944).

Мать Марии, Нарушевич Теофилия (1827-1911) - родная сестра Анели Нарушевич (1832-1916), матери Вацлава. Детей у Вацлава не было. Между прочим, крёстным отцом Вацлава был известный польский поэт Антони Эдвард Одынец (1804-1885), большой друг Адама Мицкевича и Игната Домейки.

Двоюродной сестрой Игната была Мариля Верещако (1799-1863), любовь к которой Адам Мицкевич пронёс через всю свою жизнь.

Брат Казимира Александер Домейко (1804-1878) известен тем, что с 1855 года до самой смерти был предводителем дворянства Виленской губернии. Он был тайный советник и этот гражданский чин III класса соответствовал генерал-лейтенанту в армии. Жил Александер на улице Немецкой, дом 22.

В 1863 году был против восстания, поэтому по решению Народного Правительства повстанец Беньковский совершил на него покушение, но только ранил. Беньковский был схвачен и повешен на Лукишской площади.

Александру принадлежало имение Большие Ситцы в Докшицком районе Витебской области. Александер был женат на Зофии Брохоцкой (1814-1899), детей у них не было.

После смерти Александра и Зофии имение Ситцы унаследовал Вацлав Домейко, так что у Вацлава были два имения - Гервяты и Ситцы. На семейном кладбище Домейков около костёла в Гервятах похоронены Вацлав, умерший в 1935 году и его жена Мария, умершая в 1944 году. Оба похоронены в одном склепе, но на плите указан только Вацлав. Мария умерла в 1944 году во время немецкой оккупации и сделать надпись было некому.

Там же похоронены родители Вацлава Казимир (1805-1883) и Анеля (1832-1916). Казимир был старше своей жены на 21 лет. Ещё там похоронены мать Марии Теофолия Зволинска, умершая в 1911 году и брат Анели и Теофилии Томаш Нарушевич, умерший в 1901 году.

Хочу рассказать об одной своей находке. В 1999 году, прогуливаясь около костёла в Островце я обратил внимание на старый замшелый каменный памятник, на котором с большим трудом прочёл надпись, которая в переводе с польского выглядит так: «Самой добродетельной Жене Казимире из Костровицких Брохоцкой родившейся в 1830 году, умершей в 1852 году апреля 18 дня, Вечный покой дай ей, Господи.

Как довод неугасшей любви, благодарности и преклонения преждевременной кончиной исстрадавшийся муж Александер памятник этот поставил».

Я сразу подумал, что Александер Брохоцкий - брат Зофии Брохоцкой, жены двоюродного брата Игната, Александра Домейки.

Написал об этом Мариушу и мои предположения подтвердились.

Мариуш благодарил меня и написал: «Вы совершили неслыханное открытие». У него не было точных данных о годе смерти и месте захоронения Казимиры Брохоцкой и эта находка всё прояснила. Там же, рядом стоит другой памятник, кирпичный, с мраморной таблицей, на которой написано: «Дорогим останкам Святой памяти Геронима и Юлии из Швыковских Костровицких, слишком ранней кончиной глубоко опечаленная дочь Казимира эту грустную памятку положила 1845 г. мая 9 дня». Это значит, что родители Казимиры Героним и Юлия умерли, когда ей было 15 лет.

Мне стало до слёз жалко Кази. Она была из очень богатой семьи Костровицких и в 15 лет осталась сиротой. В 19 лет вышла замуж и умерла в 22 года.

Тысячи людей проходят около этих памятников, но никто не обращает на них внимания и не знает, какие трагедии скрыты под ними.

Мариуш специально приезжал потом в Островец и фотографировал эти памятники. Он прислал мне генеалогическое древо Брохоцких, из которого видно, что Александер Брохоцкий (1819-1869), судья, в том же 1852 году повторно женился на Алине Минейко. Минейки жили в имении Дубники, в 5 км от Ворнян.

Ещё Мариуш прислал мне копию документов за 1849 год, из которых видно, что в качестве приданого Казимиры , Костровицкой знаменитым виленским ювелиром Данишевским было изготовлено «серебро столовое и чайное» общим весом 17,5 кг и стоимостью 1293 рубля и 80 копеек.

Следует отметить, что из рода Костровицких были знаменитый французский поэт Гийом Аполлинер (1880-1918) и его родственник белорусский писатель Карусь Каганец (Костровицкий Казимир Карлович (1868-1918).

Деревня Дубники, где было имение Минейков известна тем, что в 1880-е годы туда приезжал и там работал над романом «Пан Володыёвский» знаменитый польский писатель Генрик Сенкевич (1846-1816), который в 1905 году стал Лауреатом Нобелевской премии. На доме, где работал Г. Сенкевич установленная мемориальная доска.

Хочу рассказать ещё об одном случае. Когда я узнал, что в 1999 году Мариуш собирается лететь в Чили, я послал ему открытку с белорусским пейзажем и поздравлением с родной земли Игната Домейки его родственникам, живущим в Чили, и попросил передать им. И тут случилось невероятное. Я получил из Сантьяго от Мариуша письмо и открытку с видом города Сантьяго, подписанную дрожащей рукой на испанском языке. Эта открытка с поздравлением была подписана родной внучкой! Игната Домейки Анитой Домейко Аламос, которая родилась в 1902 году. Я был просто ошеломлён. Мы привыкли к тому, что если есть внучка, то и дедушка где-то рядом. А тут дедушке почти 200 лет и Анита ровно на 100 лет моложе его.

Мариуш писал, что это необыкновенная женщина и что он чувствует себя там как дома.

Муж Аниты, Салазар Монро, был судьёй Верховного суда, умер в 1973 году. Оказывается, она переписывалась с «дядей Вацлавом» из Гервят, пока он был жив, но никогда его не видела. У неё хранились письма Вацлава и его портрет, присланный им самим.

Известно, что Игнат Домейко женился в 1850 году, когда ему было 48 лет, на Энриквете Сотомайор, которой было 15 лет. У них было четверо детей: Анна (1854-1917) умерла бездетной, Генрик (1855-1856) умер младенцем, Гернан (1859-1931) был ксендзом, Казимир (1863-1932) единственный из детей, кто оставил потомство. У него было 7 детей и Анита - одна из них.

В Чили фамилии состоят из двух частей, сначала фамилия отца, потом матери. Женой Казимира, то есть матерью Аниты, была Доминга Аламос Куадра (1871-1947). Отец Доминги, Аламос, из того рода Аламос, о котором пишет Сервантес в своём «Дон Кихоте». Об этом написал мне Мариуш. Род Аламос очень старый, ведь «Дон Кихот» был написан в 1605 году.

Анита умерла в 2005 году, когда ей было 103 года. Ещё одну историю узнал я от Мариуша. До 1915 года в Гервятском костёле работал ксёндз Антанас Далинкявичус (1870-1915). Похоронен он у самой стены костёла. У него был племянник Юозас Далинкевичус, который учился в то время в Петербургском горном институте, где изучал геологию. Летом он приезжал к своему дяде в Гервяты и часто бывал в доме Домейков. Там он познакомился с Яниной Поплавской, племянницей Вацлава. У них завязалась дружба, которая переросла в

любовь. Но помешала первая мировая война. Немцы наступали и появилась опасность, что ему могут отрезать дорогу в Петербург и он не сможет продолжать учёбу. Он должен был срочно уехать. Янина дала ему свою лошадь, и он уехал. Как пишет Янина в своих воспоминаниях, лошадь потом вернулась.

Юозас Далинкявичус (1893-1980) закончил учёбу и стал впоследствии известным учёным, профессором геологии, академиком. Работал в Каунасском университете, а с 1940 года - в Вильнюсском.

Часто бывая в молодости в доме Домейков, он, конечно же, знал об Игнате Домейко. Интересно, что он выбрал себе ту же профессию, что и Игнат и они оба прожили по 87 лет.

Примечательно то, что его ученик и автор книги о Ю. Далинкявичусе, Альгимантас Григялис, профессор геологии, академик, является президентом общества Игната Домейки при академии наук Литвы. Он проводит большую работу по изучению наследия Игната Домейки, побывал во всех тех местах на Беларуси, где были имения Домейков. В 2014 году побывал в Чили. Собрал огромный материал и в 2017 году написал очень интересную, богато иллюстрированную книгу об Игнате Домейко (725 стр.), которую по праву называют книгой столетия.

Такая вот связь времён.

А Янина Поплавская, бабушка Мариуша, потом вышла замуж за немецкого офицера Альфреда Эрмана (1883-1959) и прожила 96 лет.

В 2008 году пришла из Франции печальная весть: на 58 году жизни умер Мариуш Германович.

У меня сохранились серебряные чайные ложечки из дома Домейков и карманные часы Вацлава из простого металла. Эти вещи были подарены моим родственникам Здановским, а они подарили их мне. Эти вещи я берегу как реликвии. Их держал в руках Вацлав Домейко и этими же руками он пожимал руки Игната Домейки, когда тот приезжал в Европу и в родные места в 1884 году. Значит, в этих вещах хранится и его энергия. И когда мы берём в руки эти вещи, происходит чудо: пространство и время перестают существовать и от Игната Домейки нас отделяет только один человек. А Игнат Домейко пожимал руки своему другу Адаму Мицкевичу, а тот А. С. Пушкину...

Гервяты находятся в 60 км от Вильнюса и в 30 км литовско-белорусской границы, если ехать по Полоцкому тракту. Они расположены на левом берегу речки Лоши, притока Ошмянки, которая впадает в Вилию.

В Гервятах и окрестных деревнях с давних пор живут преимущественно литовцы. В литовской деревне Митюны родился епископ Юлиёнас Степонавичус, в деревне Гелюны родился ксёндз Бронюс Лауринавичус, которому в Вильнюсе поставлен памятник. В деревне Рымдюны родился Станисловас Трепшис, который много лет был главным врачом Вильнюсской городской клинической больницы. Там же, в Рымдюнах, имеется литовская средняя школа.

Главная достопримечательность Гервят - костёл Святой Троицы, построенный в неоготическом стиле в 1903 году. Вацлав Домейко пожертвовал на строительство костёла 3000 (три тысячи) рублей.

Стараниями ксендза Ляонаса Нестюкаса сделан капитальный ремонт костёла, и территория вокруг костёла так благоустроена, что поражает своей красотой.

Костёл в Гервятах признан самым красивым в Беларуси, туда приезжают экскурсии из отдалённых мест, там проводятся концерты органной музыки, на которые приезжают гости из разных стран.

В начале ХХ века там работали органистами Петраускас и его сыновья, Микас (1873-1937) и Кипрас (1885-1968). Петраускас-отец столярничал и любил делать скрипки. Петраускасы организовали в Гервятах духовой оркестр, играли народные песни.

Каждый год на праздник Святой Троицы (8-ое воскресенье после католической Пасхи) в Гервяты съезжается множество людей, многие приезжают из Вильнюса. На площади около костёла бывают концерты, народные умельцы продают свои изделия.

Служба в костёле идёт на литовском, польском и белорусском языках.

В 2017 году в Гервятах случилась беда, умер от инсульта ксёндз Л. Нестюкас (1955-2017). Похоронили его около костёла, поставили красивый памятник.

У тех, кто хоть раз побывал на празднике Св. Троицы в Гервятах, приятные впечатления сохраняются в памяти навсегда.

Станислав МИХНО,

врач Швянчёнской больницы

Фото из личного архива С.Михно