На литовском энергорынке сегодня превалируют политические решения /Часть 2/

Интервью заместителя Министра энергетики Беларуси Михаила Михадюка литовской телерадиовещательной компании LRT

Не так давно состоялся визит представителей литовского телеканала LRT на Белорусскую атомную станцию. В ходе визита съемочная группа LRT ознакомилась с жилыми и строящимися кварталами г.Островца, его инфраструктурой, побывала в информационном центре и учебно-тренировочном центре Белорусской АЭС, а также на площадке сооружения станции. Литовским журналистам предоставили возможность побывать на производственной базе станции, увидеть как идут монтажные работы в турбинном зале энергоблока №1, подняться на отметку +26 в здании реактора энергоблока №2, ознакомиться с новейшим высокотехнологичным оборудованием КРУЭ 330 кВ (комплектное распределительное устройство с элегазовой изоляцией).

Литовских телевизионщиков сопровождал заместитель Министра энергетики Беларуси Михаил Михадюк.

По итогам визита М.Михадюк дал большое интервью литовским журналистам, в котором подробно ответил на вопросы, волнующие сегодня общественность Литвы в связи со строительством БелАЭС (выбор площадки, гипотетическое падение самолета, инциденты, требования МАГАТЭ и т.д.).

Правда, литовские телезрители из этого интервью в конечном продукте увидели и услышали лишь малую часть того, что говорил представитель белорусских властей.

Поэтому действительно заинтересованные лица могут получить немало важной информации после знакомства с ПОЛНЫМ текстом интервью литовских журналистов Гедрюса Виткаускаса и Эдвардаса Шпокаса, распространённым пресс-службой посольства Республики Беларусь в Литве.

Заместитель Министра энергетики Республики Беларусь Михаил Михадюк дал большое интервью литовской телерадиовещательной компании LRT, в котором подробно ответил на вопросы, волнующие сегодня общественность Литвы в связи со строительством Белорусской АЭС (первая часть интервью здесь ==>>).

– Но вы должны будете вернуть эти деньги?

– Сколько возьмем – столько вернем. Сегодня нельзя говорить об окончательной цифре, но она будет ниже, чем 11 млрд долларов, поверьте, потому что мы оцениваем каждый рубль, вложенный в стройку, контролируем расход средств, чтобы не было лишних, необоснованных выплат и затрат, превышения цен на оборудование. Мы мониторим стоимость аналогичного оборудования по всему миру и не допускаем его покупки втридорога. Мы приобретаем надежное хорошее оборудование, но за те деньги, которых оно действительно стоит. Поэтому прежде, чем брать кредит, мы вместе с Минфином оценили возможность его возврата. И его вернем.

– Вы говорили о независимости и диверсификации. Но разве это независимость, когда вы должны платить России?

– Скажите, сколько внешнего долга сегодня у Соединенных Штатов?

– Очень много.

– Но они себя уверенно чувствуют. Мы тоже, прежде чем брать кредит, просчитали возможности возврата. За последние годы в Белорусскую энергосистему вложено 10 млрд долларов. Благодаря этому мы создали самую эффективную энергетику на постсоветском пространстве и исправно рассчитываемся за кредиты, взятые на эту работу.

– А когда отдавать кредит, выделенный на строительство АЭС?

– Кредитная линия нам открыта до 2035 года, и мы свои возможности оценили.

– А как все это будет осуществляться на фоне литовского закона, который говорит, что надо блокировать проект, не покупать электроэнергию, произведенную на Белорусской атомной станции? Это повлияет на ваши доходы от атомной станции?

– Я бы сказал так: на рынке всегда прав покупатель. Покупатель купит то, что качественнее и дешевле, сам определяя, что качественнее и дешевле.

Сегодня сложилась такая политическая ситуация с Литвой в отношении с АЭС, потом она может поменяться: все-таки экономика – она отрезвляет. Мы строим атомную станцию для того, чтобы белорусская экономика стала более конкурентоспособной.

Сегодня генерирующие мощности Белорусской энергосистемы модернизируются, идет строительство новых мощностей с применением самых современных технологий, проводится масштабная работа по энергосбережению, вовлечению в топливный баланс страны всех местных видов топлива, развивается возобновляемая энергетика. Мы поддерживаем все направления. Атомная станция – четвертое направление по диверсификации и снижению затрат потребителя на энергетику.

Все это направлено на сдерживание роста тарифов. Если бы мы не строили атомную станцию, с учетом роста мировых цен на газ тарифы могли бы повышаться быстрыми темпами, например, как у вас после закрытия Игналинской АЭС. Вы закрыли атомную станцию, и тариф с четырех центов сразу поднялся до девятнадцати. Разумно ли это с точки зрения потребителя? Когда мы построим атомную станцию, то рост тарифов, если он и предвидится (ведь внешних условий много), будет происходить не такими темпами и не так резко, как это могло бы быть. А может, наоборот, будет снижение – условия покажут.

Мы не знаем, что будет через три года с ценой на газ и многими другими факторами, но предпосылки для прогноза созданы. Стоимость ядерной энергии никогда скачкообразно не вырастет, потому что стоимость топлива в ядерной энергетике составляет только 20 % от себестоимости электроэнергии. Это первый вопрос о диверсификации видов топлива.

Второй вопрос. Из топливного баланса страны мы исключаем порядка 5 млрд м3 природного газа, который Беларусь импортирует. А это – валютная составляющая, ведь доллары на покупку газа нужно заработать. Так что у нас другого выхода нет, как только экспортировать нашу продукцию. Если наша экономика будет более конкурентоспособной, значит, экспорт вырастет, а в экономике снизится валютная составляющая. Это выгодно.

Третий момент – это значительное снижение выбросов парниковых газов. Это тоже немаловажная составляющая.

Важен и приход ядерных технологий в страну – это развитие интеллектуальное, технологическое, потому что атомная станция не может существовать сама по себе: ее надо обслуживать, создавать новые виды продукции для ее обслуживания. И это – новый скачок в развитии общества. Это одна из самых современных технологий, и в целом это новая отрасль, которая за собой многое потянет. Как космос, где наша страна успешна.

– И все же, просчитали ли вы, что произойдет, если Литва не будет покупать электроэнергию с Белорусской АЭС?

– Когда мы начинали этот проект, экспорт электроэнергии как составляющую доходности не учитывали. Экспорт – это когда ты конкурентоспособен и идешь на рынок. Мы и сегодня продаем электроэнергию в Литву в качестве аварийной помощи. До этого на определенных условиях продавали электроэнергию в Польшу, причем тогда наша энергетика была более энергозатратной. Жизнь не стоит на месте. Мы и сегодня имеем возможность экспортировать электроэнергию. Надо понимать, что атомная станция не будет отдельно, самостоятельно продавать электроэнергию, ее будет продавать Белорусская энергосистема, национальный оператор. Это будет электроэнергия с разными составляющими, ведь в Белорусской энергосистеме используются и такие источники энергии, как ветер, солнце, торф, дрова, мазут. Теперь будет еще и ядерная генерация.

Покупать или не покупать белорусскую электроэнергию – это дело Литвы. Но если рядом есть более дешевая электроэнергия и не надо создавать новую инфраструктуру, то, думается, отказ от нее – это только ваше политическое решение. Не больше и не меньше.

Экономика всех отрезвит со временем. Мы сильно не пострадаем, если Литва не будет приобретать электроэнергию. Больше пострадает литовский потребитель.

Конечно, хотелось бы дружить, чтобы наши энергосистемы сотрудничали, как до сих пор довольно успешно сотрудничают на уровне специалистов. Только специалисты понимают, что значит отключить Литву от энергосистемы бывшего Советского Союза. Только специалисты понимают, что такое перейти в Евросоюз и чего дополнительно это будет стоить Литве. Это будет стоить больших денег, очень больших. И это ляжет на вас, на каждое домашнее хозяйство и на всю экономику Литвы. Но это ваш выбор.

– Но возможно, получать электроэнергию от Запада будет безопаснее?

– А кто мешает нам с вами вместе, как специалистам, иметь связи с западными энергосистемами, построить вставку постоянного тока и иметь возможность покупать электроэнергию со всех сторон? Если на рынке будет больше продавцов, цена на продукт будет ниже. Это закон рынка, закон экономики.

Может быть, я говорю условно, та же Швеция вам будет предлагать электроэнергию за 15 центов, а мы предложим за пять, это тоже условно. В этой ситуации покупатель не пожалеет вашего оператора рынка, он скажет: «Нужно уходить от этого оператора и создавать другой рынок своего региона». Разумно на этот рынок завести как можно больше продавцов, тогда цена упадет и ваша экономика станет более конкурентоспособной. Да и мы найдем свою маленькую маржу на этой продаже. Но ваш потребитель найдет больше. Сегодня у вас превалируют политические решения, но они повлекут большие затраты для энергосистемы вашей страны.

– А почему, по вашему мнению, политики так поступают?

– Спросите об этом у политиков. Я считаю, это одна из попыток «развернуть» общественное мнение от неудачной попытки реализации Литвой собственного проекта по строительству атомной станции. Этот проект был бы самым эффективным решением для вашей страны. Вы могли бы иметь дешевую электроэнергию и быть продавцом на внешних рынках. Как это и было, пока вы не закрыли Игналинскую АЭС. Вы ее закрыли, а в России по аналогичным проектам атомные станции работают уже многие годы. И работают успешно. И продлевают свой срок службы.

То, что произошло на Чернобыльской АЭС, произошло не из-за техники. Это произошло из-за человеческой халатности, из-за безответственности ряда должностных лиц, которые пошли на эксперимент, не согласовав его с генеральным конструктором. Такое можно натворить на любой станции.

Но на Белорусской АЭС уже многое сделано для того, чтобы никто не смог такого сделать, автоматика не позволит. У нас уже другое поколение АЭС. А ту атомную станцию, которую вы закрыли, можно было совершенствовать. Но вы ее закрыли и теперь имеете проблемы. Одна проблема – это экономика, выросла цена на электричество. Вторая проблема – затраты на вывод Игналинской АЭС из эксплуатации, потому что это очень дорогостоящее мероприятие.

– Если вернуться к отчетам, у литовской стороны было несколько замечаний. И одно из них было связано с опасностью падения на АЭС больших самолетов. Вы имеете соответствующую защиту? Потому что, как я понял, в вашем отчете была предусмотрена защита от падения только маленьких самолетов.

– Наш проект рассчитан на падение самолета или фрагментов весом в 5,7 т. Все это было очень подробно показано экспертам во время проведения SEED-миссии в части внешней защиты АЭС от воздушных судов. Сегодня в мире нет ни одной станции, которая выдержит большой самолет. Для этого понадобились бы такие капитальные вложения, что станция никогда не смогла бы окупиться.

Надо не допустить, чтобы на станцию упал такой самолет. Чтобы выполнить это требование, можно пойти двумя путями. Первый – изменение конструктива станции, но это огромные деньги, при ничтожно малой вероятности падения самолета на станцию. Второй – это организационные мероприятия, что мы и сделали. С момента ввода станции в эксплуатацию мы закроем полеты над АЭС. Это будет определенная зона. Мы создали систему противовоздушной обороны станции, а также реализовали другие мероприятия, направленные на то, чтобы такое событие не произошло гарантированно.

Эксперты SEED-миссии 2016 года совместно с нашим Генеральным штабом и Министерством обороны эту тему проработали тщательно и пришли к выводу, что выбранная площадка лишена внешних угроз с этой точки зрения. И это мировая практика.

Если подходить к этому вопросу так, как пишут ваши политики, а не эксперты, тогда нужно закрывать все атомные станции в Европе. У БелАЭС есть двойная защитная оболочка, которую мы вам показали сегодня. Внешняя оболочка – 80 см бетона с арматурой в 42 мм – попробуй ее еще пробей. Потом 180 см воздушной прослойки и еще одна стена в 120 см толщиной. А на многих станциях в Европе этого нет – корпус реактора просто накрыт панелями, и все. Многие такие станции еще работают. И с одинарной защитной оболочкой работают. Сейчас в мире начинают строить АЭС с двойной защитной оболочкой, но еще никто не строит такую громадную.

Если трагедия с самолетом происходит в небе, то самолет в воздухе разваливается на фрагменты. Масса самого большого реактивного двигателя, который является неделимым фрагментом самолета, составляет 5,7 т, остальное – каркас и тонкая обшивка. По этому поводу волноваться не надо, надо волноваться, чтобы станция была построена качественно, в соответствии с проектом, и чтобы были подготовлены кадры.

Самое важное в безопасности – это высококвалифицированный персонал, которым мы серьезно занимаемся. Сегодня вы в этом убедились. Мы с вами находимся в здании учебно-тренировочного центра, где и готовится персонал. Наша станция первая за три года до пуска ввела и начала подготовку персонала в собственном учебном центре, где все программное обеспечение, тренажеры привязаны не к какому-то абстрактному проекту, а к конкретному рабочему проекту нашей станции.

Найдите другую такую АЭС в мире! Безопасность атомной станции – наш главный приоритет.