«Джоконда»: через похищение к славе

Любое событие в мире сегодня почти мгновенно становится известно по всему земному шару. Причём неважно, в каком виде. Это могут быть текстовые, аудио-, фото- или видео-новости. Возможности технической коммуникации уже кажутся безграничными. Но совсем недавно, чуть больше каких-то ста лет тому назад, всё было совсем иначе.

Даже такой шедевр, как Картина Номер Один – «Джоконда» (она же «Мона Лиза») Леонардо да Винчи, имел весьма ограниченную популярность.

Это президент де Голль сделал её символом мира и даже отправил на «гастроли» в США, Японию и СССР. И сегодня «Джоконда» - единственная незастрахованная картина Лувра, поскольку она просто бесценна (хотя, по прикидкам, её страховая ценность более 1 миллиарда евро).

А в начале ХХ века для того чтобы увидеть и восхититься «Моной Лизой», нужно было обязательно посетить Лувр. Тогда это могли себе позволить даже не все парижане, не говоря уже о зарубежных ценителях искусства.

Качественная фото- или полиграфия ещё не была на том уровне и в таких количествах, чтобы масштабно передать гений Леонардо.

Казалось, что загадочная «Мона Лиза» просто ждала момента, чтобы шагнуть во всемирную славу. Момента, который изменит её судьбу…

И он появился. Утром во вторник 22 августа 1911 года, когда Лувр был закрыт для публики на техническое обслуживание и уборку, художник Луи Беру собирался сделать копию с «Джоконды». Но обнаружил, что её нет на привычном месте.

Это его не слишком обеспокоило. Он подумал, что её унесли фотографировать. Он даже с улыбкой сказал охраннику в зале: «Когда женщины не находятся рядом с влюблёнными в них мужчинами, значит, они в этот момент позируют фотографам».

Но вернувшись к одиннадцати часам, Беру увидел, что картины по-прежнему нет на месте. Он послал охранника к луврскому фотографу узнать, когда тот закончит съёмку, но фотограф заявил, что не брал картину. И вот тогда-то поднялась настоящая паника.

Украли «Джоконду»! Прибыл префект полиции Лепин с шестьюдесятью инспекторами. Целую неделю эта бригада буквально по миллиметру прочёсывала весь музей, а это более 160 тысяч квадратных метров!

Дело поручили одному из лучших французских сыщиков того времени – Альфонсу Бертильону. В своих поисках он использовал свой (позже названный «бертильонажем») антропометрический метод, когда каждому подозреваемому измеряли рост, объём головы, длину рук и ног и сверяли с картотекой злоумышленников. Но в ней у Бертильона тогда было около 100 тысяч преступников, так что на обработку данных требовался не один месяц.

На боковой лестнице, которой пользовались лишь служители Лувра, обнаружили пустую раму «Джоконды», на ней был виден след краски с чётким отпечатком пальца. Но Бертильон считал дактилоскопию антинаучным методом и толком не знал, как распорядиться такой находкой.

Улика, которая помогла бы оперативно раскрыть загадку кражи, оказалась бесполезной.

Вскоре был уволен директор Лувра Теофиль Омоль, всего за год до этого печального события заявивший: «Чтобы кто-нибудь украл «Мону Лизу»? Это так же правдоподобно, как кража колокольни собора Парижской Богоматери!»

Пресса неистовствует, выдвигая тысячи самых невероятных версий похищения. Среди них и призрак еврейского заговора, немцы, анархисты, миллионеры и художники-авангардисты.

«Сообщество друзей Лувра» назначает премию в 25 000 франков тому, кто разыщет картину. Газета «Иллюстрасьон» удваивает сумму. Напрасно! Расследование заходит в тупик.

Проходил месяц за месяцем. Всё это время портрет прекрасной флорентийки находился всего лишь в нескольких километрах от Лувра.

Это похищение делает «Джоконду» сразу гораздо более популярной, чем прежде. В Лувр выстраиваются очереди, тысячи людей приходят, чтобы посмотреть на пустое (!) место, где она раньше висела. На эти четыре крючка в стене, на этот предмет всех разговоров и догадок…

Как пишут, людей было больше чем тогда, когда картина висела там.

«Мона Лиза» мгновенно становится настоящей звездой. В парижских кабаре девушки танцуют, надев на лица маску «Моны Лизы». Посвящённая «Джоконде» песня имеет огромный успех.

Отчаявшиеся полицейские Парижа, напечатали 6500 фотографий с ликом «Джоконды», и газеты по всему свету поместили её на свои передовицы. За одни сутки газетная шумиха превратила одну из картин Лувра в первую картину мира.

Репортёры в своих материалах задействовали всё «закулисье» «Моны Лизы», накопленное интеллектуалами: от неясной загадочной улыбки до любовного тре­угольника, расписав историю о том, что Леонардо был влюблён в свою натурщицу.

«Иллюстрасьон» пообещала за пару недель изготовить цветную репродукцию. Миллионы людей, которые, возможно, не видели и никогда раньше даже не слышали о «Джоконде», сразу стали экспертами по украденной картине Леонардо.

«Петит паризьен» печатал репродукцию «Моны Лизы» на первой странице целый месяц. «Джоконда» стала персонажем криминальной и светской хроники. Кража картины стала первой по-настоящему всемирной сенсацией и оставалась таковой вплоть до гибели «Титаника» в 1912 году.

Неожиданно в деле с похищением возникает новая сенсация. Под подозрение попадают известный поэт Гийом Аполлинер (настоящее имя Вильгельм Аполлинарий Вонж-Костровицкий и, кстати, подданный Российской империи) и художник Пабло Пикассо.

Когда-то у некоего Жери Пьерэ они купили несколько финикийских статуэток, якобы украденных из Лувра. Тогда и поэт, и художник, посчитав, что это шутка, лишь посмеялись. Но не к ним ли ведут сейчас следы «Джоконды»? А не были ли они сейчас заказчиками или даже исполнителями похищения?

Пикассо даже когда-то настолько вдохновился теми статуэтками, что изобразил их на своей картине «Девушки из Авиньона». У поэта и художника эти статуэтки хранились до сих пор. Что с ними делать? Тем более что в Лувре, после проведённой после кражи «Джоконды» инвентаризации, заявили, что вместе с картиной исчезли ещё порядка ста экспонатов.

Оба «скупщика краденого» сначала решили выбросить статуэтки в Сену, но передумали. Аполлинер анонимно посылает статуэтки в «Пари-Журналь», а уж газета передаёт их в Лувр. Подозрения с поэта и художника были сняты через пять дней.

«Иллюстрасьон» писала: «Утрата «Джоконды» - это национальное бедствие, так как почти наверняка тот, кто совершил это похищение, не может извлечь из этого никакой выгоды. Нужно опасаться, что он, от страха быть пойманным, может уничтожить это хрупкое произведение».

Премия за «Джоконду» растёт. Газета объявила награду: «40 000 франков тому, кто принесёт «Джоконду» в редакцию журнала, 20 000 франков тому, кто укажет, где можно найти картину, и 45 000 тому, кто вернёт «Джоконду» до 1 сентября».

Но вот уже и сентябрь, а картина всё ещё не найдена. «Иллюстрасьон» публикует новое предложение: «Редакция гарантирует полную тайну тому, кто принесёт «Джоконду». Ему выдадут 45 000 наличными и даже не спросят имени». Но никто так и не пришёл.

История с похищением «Джоконды» неожиданно продолжилась в 1913 году, когда был арестован некто Винченцо Перуджиа с картиной. Преступление раскрыто? Но это лишь верхушка айсберга.

По одной из версий, более всего похожей на правду, похищение задумала троица – маркиз Эдуардо де Вальфьерно, Ив Шадрон и задержанный Винченцо Перуджиа.

До этого схема была отработана на других картинах: подкупая музейных смотрителей, они успешно делали копии со знаменитых полотен и, выдавая их за оригиналы, с хорошей прибылью сбывали их аргентинским толстосумам.

Де Вальфьерно был мозгом и великим комбинатором, выходец из Марселя Ив Шадрон – талантливым художником, а Винченцо Перуджиа работал в Лувре стекольщиком и прекрасно там ориентировался. Более того, это он соорудил стеклянный ящик для «Джоконды». И именно он в тот день, когда в Лувре не было посетителей, проник в зал, снял картину со стены, вышел на боковую лестницу, вынул из рамы, завернул в куртку и спокойно вышел из музея.

Британский исследователь этой истории Сеймур Рейт даже утверждал, что де Вальфьерно с Шадроном сделали целых шесть (!)

высококачественных копий «Джоконды». И, пользуясь тотальным ажиотажем вокруг её похищения, ухитрились удачно продать все шесть как подлинники (естественно, под строжайшим секретом и «только для Вас») каким-то немцам и американцам для их частных коллекций. О чём позже «облапошенные», естественно, помалкивали.

Не напоминает ли вам это сюжет из фильма «Как украсть миллион»?

Понимая всю бесперспективность реальной продажи подлинника, эта ушлая парочка успешно скрылась, оставив оригинал наивному 29-летнему Перуджиа, который безуспешно пытался её сбыть.

Прошло два года. Однажды флорентийский антиквар и дилер Альфредо Джери получил письмо из Парижа. На плохой школьной бумаге неуклюжими буквами некто Леонардо предлагал антиквару купить исчезнувший из Лувра портрет «Моны Лизы».

Этот Леонардо писал, что хочет вернуть на родину один из шедевров итальянского искусства. Он объявился во Флоренции в декабре 1913 года у Джери, который, как он надеялся, должен был помочь ему за наличные избавиться от этого «мёртвого груза».

Джери подыграл ему и даже пригласил директора галереи Уффици на встречу в отель «Albergo Tripoli Italian» (само собой разумеется, что после всех событий его переименовали в «Отель Джоконда»).

Картина была извлечена из­ че­модана с двойным дном. Флорентийцы идентифицировали оригинал, и Джери… сразу выз­­вал полицию.

После похищения Перуджиа держал картину в шкафу, затем под плитой на кухне, и, наконец, в чемодане с двойным дном, поэтому картина не пострадала. Какое-то время он тщеславно выставлял её открытку на каминной полке, а в письме к Джери он подписался как Леонардо (ну чем не Леонардо да Винчи?).

После ареста он гордо заявил, что сделал это из патриотических побуждений: «Это хорошее, святое дело! Лувр битком набит сокровищами, которые принадлежат Италии по праву. Я не был бы итальянцем, если бы смотрел на это с безразличием!»

Арестованный ничего не скрывал и рассказал, что организовал и сделал всё сам. Перуджиа плохо знал историю и искренне верил, что «Джоконду» увезли из Италии во времена Наполеона. А между тем сам Леонардо да Винчи привёз её во Францию, выкупив картину у прежнего владельца за деньги французского короля Франциска Первого.

К тому же за такую свою «любовь к Италии» Перуджиа требовал полмиллиона франков. И всё же приговор суда, а он проходил во Флоренции, был довольно мягким. Один год и пятнадцать дней тюрьмы, а просидел он вообще семь месяцев. Картина же после показа в нескольких городах Италии в январе 1914 года наконец-то вернулась в Лувр.

Суд над Перуджиа закончился в июне 1914 года, а через два месяца разразилась Первая мировая война, и человечество стало следить уже за совсем другими новостями и событиями...

P.S. До сих пор ещё находятся скептики, которые сомневаются в том, что в Лувр вернулся подлинник шедевра. Они считают, что оригинал, возможно, находится за океаном в «теневой коллекции» какого-нибудь Моргана или Вандербильта.

Дело в том, что при возвращении «Джоконды» в Лувр в 1913 году экспертом был профессор Джованни Погги. Его специально пригласили тогда из Италии как лучшего специалиста по Леонардо да Винчи, чтобы подтвердить подлинность картины. Но Погги тогда частенько являлся также посредником и при не всегда законных сделках с антиквариатом.

Закономерен вопрос: а не мог ли профессор Погги выступать экспертом при покупке подлинника «Джоконды», а позже лишь «погасил» луврской экспертизой своё участие в такой сделке?

P.P.S. Если вы верите, что можно спокойно и не спеша насладиться картиной в Лувре, то сегодня «Мона Лиза», вероятно, последняя из картин на земле, с которой это вам удастся сделать.

Сначала вы отстоите очередь у зала, чтобы взглянуть на неё из-за плотного кордона охраны и спин других ценителей «Джоконды». Потом всё же поймаете свой короткий момент счастья, и сразу же придётся следовать дальше.