Фёдор Лаптев, судьбой хранимый
Фёдор Васильевич Лаптев, родившийся 29 февраля 1920 г. в посёлке Сосновка Новошешминского района Татарской АССР в крестьянской семье, войну встретил 22 июня 1941 г. на границе с Румынией. Ему пришлось идти фронтовыми дорогами все 1418 дней и ночей, до самой Победы.
После войны был директором фабрики в Каунасе, на партийной работе, затем работал директором завода культтоваров «Айдас», директором ведущего кинотеатра Каунаса «Планета». Награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны 2-й степени, двумя медалями «За боевые заслуги», медалями «За оборону Киева», «За оборону Кавказа» и 25 юбилейными медалями. Персональный пенсионер республиканского значения. В 2013 году вышла из печати книга его воспоминаний «Судьбой хранимый». Она издана Русским литературным клубом им. Г.Державина (председатель клуба Г.Ситдыков), редактор книги Татьяна Михайлова.
Предлагаем читателям «Обзора» фрагменты из этой книги.
● ● ●
На наши детство и юность выпали нелёгкие испытания, но мы их выдержали с честью и гордимся этим. Великую Отечественную войну я встретил 22 июня 1941 года рядовым пограничником в Черновицах, на границе с Румынией. Горжусь тем, что в труднейшую для Родины годину мог принять посильное участие в борьбе наших доблестных Вооружённых сил с немецкими оккупантами, пережил вместе с ней горечь наших неудач и радость Победы.
Война была страшная, жестокая, в живых остался, видимо, благодаря счастливой судьбе, которая отнеслась ко мне благосклонно, сберегла меня от вражеских пуль, бомб, мин и снарядов. Видимо, у каждого человека есть своя судьба, своя жизнь, свои повороты, каждый плывёт по своей реке жизни. Вот, наверное, и у меня такая судьба.
Время идёт. Прошла эпоха, прошла вся жизнь, я сейчас ощущаю, что отстал от времени, от молодёжи. И дистанция увеличивается с каждым днём. У них - скорость, здоровье и энергия, а у нас всё-таки есть опыт и мудрость. Конечно, как бы я ни бодрился, возраст берёт своё. Я не могу так быстро соображать, как раньше, не могу быстро ходить, взбежать по лестнице. О том, что меня ждёт в будущем, вообще стараюсь не думать. Верю в удачу, она меня всю мою долгую жизнь оберегала, она была ко мне благосклонна, поэтому, видимо, так долго идёт моя серия, всё ещё не мой номер.
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Наша застава находилась в боевой готовности в траншеях. Кое-где успели создать дзоты. Оружие было только стрелковое – автоматы и два ручных пулемёта Дегтярёва.
Фашистские орды обрушились на наши пограничные войска. На всём протяжении границы от Баренцева до Чёрного моря началась кровопролитная война. Пограничники мужественно сражались, стремясь не пропустить врага, но силы были неравными.
Румынские войска в составе бригады вторглись на нашу территорию на глубину 7 км. Вскоре наши войска нанесли контрудар и восстановили границу. Затем 3 июля 1941 года по акту мы передали границу полевым частям. Однако вскоре началось отступление. Наш 97-й погранотряд был сосредоточен в Черновицах, откуда началось отступление. Так начался мой боевой путь в Великой Отечественной войне.
Ещё до вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз известный поэт В.И.Лебедев-Кумач под впечатлением кинохроник о бомбёжках Мадрида и Варшавы занёс в свою записную книжку строчки:
Не смеют крылья чёрные
Над Родиной летать...
И сразу после начала Великой Отечественной войны поэт развернул этот образ в своё знаменитое стихотворение, которое уже 24 июня 1941 года было опубликовано в газетах «Известия» и «Красная звезда». Стихотворение прочитал руководитель Краснознамённого ансамбля песни и пляски Красной Армии А.В.Александров. В тот же день он положил их на музыку. И через два дня (предельно сжатые сроки) вечером состоялась премьера «Священной войны» в зале ожидания Белорусского вокзала, заполненного бойцами, отправлявшимися на фронт.
Когда начали петь второй куплет, шум в зале прекратился. По требованию бойцов артисты тогда исполнили «Священную войну» пять раз подряд.
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идёт война народная,
Священная война!
Эта песня, в первые дни войны, начавшейся для нас в крайне тяжёлых условиях, вдохновляла солдат и командиров на боевые подвиги.
В октябре 1941 года наш 97-й погранотряд объединился с 23-м дважды Краснознамённым погранотрядом и стал именоваться 23-м дважды Краснознамённым пограничным полком. С этим полком я прошёл всю войну, занимая разные должности: политрука заставы, комиссара отдельной разведывательной группы, комиссара ударной группы, парторга батальона.
23-й погранполк вёл боевые действия в течение всей войны в составе Южного, Юго-Западного, Воронежского, Сталинградского, Степного, Северо-Кавказского фронтов, Отдельной Приморской армии, 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов.
Я пережил всю горечь отступления. С болью сердца мы оставляли города, населённые пункты, по дорогам войны шли вереницы отступающих солдат, двигалась боевая техника. От немецкой оккупации бежало гражданское население. Создавались длинные пробки на переправах. Видел и сам пережил беспрерывные бомбёжки немецких самолётов, видел гибель десятков и сотен людей, по дорогам лилась человеческая кровь, на проводах висели человеческие органы, стоял стон и плач человеческой души. Люди плакали, кричали:
- Зачем вы нас оставляете немцам?!
И мы, солдаты, глубоко переживали за это. Я говорил:
- Вы не плачьте, мы вернёмся.
В те дни, когда отходили в глубь страны, мы думали только об одном: выдержать, выстоять, как бы ни было трудно. Враг был силён и беспощаден, было ясно, что борьба с ним будет длительной и тяжёлой. Но ни трудности, ни потери, которые мы понесли в начале войны, не страшили нас, мы горели желанием изменить ход войны и, если потребуется, отдать свои жизни, жертвовать собой ради Победы.
В июле 1942 года под Ростовом на берегу Дона, на переправе, в пробке, мне встретился генерал, который находился в паническом состоянии, он высказался даже, что немец победит. Как правило, при пробках через переправы находились диверсанты, которые и содействовали появлению пробок, потом по рации вызывали авиацию, и кровь текла по Дону.
- Нет, товарищ генерал, мы победим! Надо верить в Победу, обязательно победим! – сказал я убеждённо.
Он пошёл дальше, убедил я его или нет, не знаю, но я лично никогда не терял веры в Победу. Потом мы отступали по Донским степям. Стояла невыносимая жара. Это было в июле 1942 г. Сдали г. Ростов-на-Дону и отступали в направлении Кубани.
В партию меня приняли в сентябре 1942 года без прохождения кандидатского стажа по боевой характеристике. Меня вызвал начальник политотдела 23-го погранполка полковой комиссар Шевчук и вручил партийный билет. Он сказал мне:
- Продолжай дальше мужественно участвовать в защите Родины, удачи в боях!
Начальник политотдела, после короткой беседы и наставлений, назначил меня агитатором батальона. Исполняя эти обязанности, я обеспечивал воинов газетами «За Родину», «Правда», «Красная звезда», знакомил личный состав со статьями о боевых подвигах солдат и командиров. После окончания курсов политработников в Ворошиловграде мне присвоили звание замполитрука с комиссарской звездой на рукаве. В случае попадания в плен это означало расстрел. Это звание приравнивалось к званиям младших командиров. В июле 1943 года, после переаттестации и перехода на погоны, мне было присвоено звание старшины.
Потом нас перебросили на оборону Кавказского хребта, чтобы преградить фашистам путь к морю, на Сочи, Лазаревское, Туапсе.
Вместе с 20-й горнострелковой дивизией 33-го механизированного корпуса НКВД мы обороняли Клухорский и Марухский перевалы в составе Северокавказского фронта. А потом нас (я был в то время в должности парторга батальона) перебросили на Кавказский перевал, где проходят горные тропы из города Майкопа на Лазаревское и Сочи, к Чёрному морю. Там мы стояли в обороне с сентября 1942-го по февраль 1943 г. Продуктами питания, боеприпасами нас обеспечивали с воздуха, поскольку в зимнее время проходы эти труднодоступны.
Со стороны Майкопа, северной стороны Кавказских гор, шли дороги от Майкопа до станицы Даховской, потом были Камышки – на самой вершине гор. Здесь эта территория уже была захвачена немцами, они властвовали не только на вершине, но уже пробились и на южные склоны гор, где пути проходили по горным тропам и ущельям, где можно было передвигаться только пешим ходом или используя ишаков, вьючный транспорт. Начиная с сентября эти тропы были завалены снегом и стали непроходимыми.
На берегу Чёрного моря, около станицы Лазоревка, командующий Северо-Кавказским фронтом маршал Будённый в присутствии члена военного совета фронта Ворошилова лично поставил задачу нашему пограничному батальону, которым командовал подполковник Пискун и комиссар батальона старший политрук Палкин, выгнать немцев с южного склона Кавказского хребта, освободить посёлок Камышки и войти в станицу Даховская. Нужно было там закрепиться, занять крепкую оборону до особого распоряжения.
В августе 1942 года мы выгнали немцев с южной стороны Кавказского хребта, освободили посёлок Камышки (в настоящее время это посёлок Пограничный), который расположен на берегу быстрой горной, холодной и неширокой реки Белой.
На следующем этапе наступления нам предстояло освободить станицу Даховскую, расположенную на северной стороне Кавказского хребта, недалеко от Майкопа. Мы трижды безуспешно атаковали эту станицу, понесли потери, жалко было потерянных товарищей, с которыми воевал с первых дней войны, подружился.
Часто вспоминаю своего товарища снайпера Шевченко, который уже был награждён орденом Боевого Красного Знамени. Он погиб от снайперской пули, совсем рядом со мной. Он успел только крикнуть «Мама!» и покатился со склона вниз. Мне снайперская пуля угодила в тулью фуражки, не задев голову в доли миллиметра. Долго я носил эту фуражку как реликвию, как память о войне. Судьба сберегла меня.
Атаки наши на станицу Даховская кончились безуспешно, потому что немцы в обороне имели многократное превосходство по численности и по вооружению. Наш батальон имел только лёгкое стрелковое вооружение: автоматы, винтовки и ручной пулемёт Дегтярёва. У немцев были артиллерийские системы, миномёты. Они хорошо укрепились, создав хорошо оборудованный опорный пункт. Здесь я был легко ранен. Немцы не жалели боеприпасов и трассирующих пуль в ночное время, когда мы получили приказ отойти на позиции в Камышки, на рубеж речки Белой.
Здесь мы закрепились до особого приказа и с сентября 1942 года до февраля 1943 года вели на этом рубеже активную оборону. Наши боевые ударные группы ходили в тыл немцев с целью ведения разведки и диверсий. Во время одного из наших походов в тыл противника, когда я после выздоровления в медсанбате (в посёлке Камышки) был комиссаром этой группы, командовал майор Баранов, мы из засады уничтожили обоз с продовольствием и подкреплением немцев, который шёл в сторону станицы Даховской. Оставшихся в живых тяжелораненых немцев мы пытались доставить в штаб, но по дороге они скончались.
Не всегда наши походы в тыл к немцам были успешными. Вспоминается случай, когда наша группа переходила вброд, по грудь в воде реку Белую и наткнулась на засаду противника.
Бывало так, что мы неделями не имели связи с основными силами наших войск, не получали провианта, и нас спасали дикие груши, которые росли в этой местности. Провиант мы получали благодаря авиации, которая периодически подбрасывала нам продукты.
Вспоминается песня Владимира Высоцкого из кинофильма «Вертикаль» о войне на Кавказе:
Мерцал закат, как блеск клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.
Потом нам была поставлена задача захватить наблюдательный пункт на вершине горы Фишта. Она находилась в 900 метрах над уровнем моря. Мы должны были в течение ночи подобраться к вершине, атаковать и уничтожить противника. Он очень мешал нам - оттуда был хороший обзор местности.
Мы подобрались к вершине под утро, но атаковать при свете дня мы не могли, положили бы всех людей. При отходе на свою позицию мы встретили немецкую колонну, которую атаковали и разгромили. Тем самым мы упредили внезапное нападение этой колонны на наши позиции и сохранили наших солдат. За этот бой я получил медаль «За боевые заслуги». Это была первая моя награда.
В последующем, в составе Отдельной Приморской армии, нас перебросили десантом на освобождение Крыма. Сначала освободили Керчь, потом Феодосию, Ялту. В то время Приморской армией командовал генерал Андрей Ерёменко, а членом военного совета был Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов. В тот год на Крымском полуострове зима выдалась холодная. Морозы достигали 10 градусов. Свирепый ветер налетал то с севера, то с востока, обжигая лицо, выжимал из глаз слёзы. Мне пришлось быть на мысе Херсонес. Мыс был забит немецкими танками, автомашинами, пушками, миномётами, повсюду – следы огня советской артиллерии и авиации, в воздухе стоял смрад. Насколько хватало глаз, море было покрыто надувшимися и лопнувшими конскими тушами. Немцы сами уничтожали своих лошадей на берегу моря, расстреливали и бросали в море.
После освобождения Крыма наступила длительная передышка, дислоцировались мы в Бахчисарае. Пользуясь пребыванием здесь, мы посетили ханский дворец. Дворец не был разрушен, остались в целости экспонаты. Там мы увидели Бахчисарайский фонтан, который воспел Пушкин. Этот фонтан в народе называют «Фонтаном слёз». Мы узнали легенду об этом фонтане.
У хана было 300 жён и наложниц. И среди них - самая любимая была Мария, которая отличалась и красотой, и умом. От ревности и злобы другие жёны убили её. Хан расправился жестоко с убийцами Марии и построил в память о ней фонтан. В стене изображено лицо хана, а из его глаз струится вода.
В ханском дворце мы посетили апартаменты, в которых жил Потёмкин Таврический после присоединения Крыма в 1783 году.
В феврале-марте 1945 года в Ливадийском дворце состоялась Крымская (Ялтинская) конференция глав государств антигитлеровской коалиции, на которой обсуждались вопросы послевоенного устройства мира.
В дальнейшем нас перебросили
в Прибалтику – в Литву, в состав 3-го Белорусского фронта, и 26 июля 1944 г. мы выгрузились на станции Кайшядорис. Каунас ещё был занят немцами. Каунас освободили в ночь с 31 июля на 1 августа.
В Каунасском регионе враг оставил инженерно-сапёрные диверсионные группы, которые были предназначены для ведения подрывных работ, уничтожения важных объектов: спиртзавода, мостов, зданий правительственных учреждений, вокзала. Нам удалось захватить и обезвредить диверсионную группу в составе 108 человек, которая намеревалась взорвать спиртзавод «Стумбрас». Потом, после уничтожения отдельных диверсионных групп врага, нас перебросили в город Шяуляй – на оборону этого города от возможной атаки со стороны Курляндской группировки, окружённой 1-м Прибалтийским фронтом, которым командовал М.Х.Баграмян.
После того как все атаки немцев на Шяуляй были отбиты, войска 1-го Прибалтийского фронта, в том числе и 23-й дважды Краснознамённый пограничный полк, перешли в наступление, началось освобождение Жямайтии: освободили города Тяльшяй, Плунге, Салантай, Дарбенай, Крятингу, Палангу.
28 января 1945 года войска 1-го Прибалтийского фронта освободили Мемель (Клайпеду). Надо подчеркнуть, что в освобождении Мемеля (Клайпеды) активное участие приняла 16-я Литовская дивизия. Фактически эта дивизия нанесла основной удар по немцам. Как участнику освобождения Клайпеды, мне приходили поздравления от командования Прибалтийского военного округа, а в 2005 году, в связи с 60-летием освобождения города, я получил поздравление от Посольства Российской Федерации в Литовской Республике.
После выполнения этих задач наш полк получил приказ приступить к охране государственной границы Союза ССР вдоль восточного побережья Балтийского моря. В то время я был в должности заместителя начальника погранзаставы. Был создан пограничный округ, штаб которого находился в Каунасе.
На войне я мечтал о великой нашей Победе, чтобы война скорее закончилась и чтобы дожить до этого момента. Конец войны, Победу, я встретил с восторгом.
Очень хорошо помню это моё впечатление – свет в глазах людей, яркие знамёна, солнечные весенние лучи. Всё это соединилось в моей памяти в единый светлый шар. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.
