Записки мерзкого старикашки - 31

Эту часть предваряет конспект событий:

Август- сентябрь 1963, Калининград («Кёниг»). Зелёный полумрак города-сада. В глубине квартала, в останках бывшего кабаре чисто женская артель производит кальвадос для начальства ВВС. Старшей считается бухгалтерша Венера, внешность которой прямо противоположна имени. К ним, поиграть на рояле, ходит перешедший в 5-й класс «Мамей». В бухгалтерше просыпается нездоровое влечение. Отчаявшись, она решается на суицид. Он срывается.

Герои догадываются, что под «клубом» есть недоступные подвалы, приямки входов в которые засыпаны. Через оконце Мамей проникает в один и видит статую женщины. Нащупывает в скважине между ног шестерни, всовывает подсвечник, и что-то проворчивает. В немецком сейфе в каморке бухгалтерши распахивается дно — там спуск в зал с обширной эротической коллекцией. Венера не признаётся Мамею, где ход - там «дурные вещи». Она приносит кое-что домой. Просматривая коробку фотографий, теряет сознание. Навещая её, Мамей знакомится с шестиклассницей Гелей.

Коллекция наталкивает бухгалтершу на идею драмкружка. Мамей сочиняет сказку о борьбе счастливого острова против империалистов. К «труппе» присоединяются Лиля, Вита и Люся. Пробуждение любви в изобретателе Бамбуле (роль Мамея) становится ключевым в пьесе. Фактически, Венера ставит задачу продвинуть мальчишку в том, до чего он не дорос. Но юный «ботан» непробиваем...

Вторая часть -   1     2    3   4    5   6   7   8  9 10  11  12  13  14     

Предыдущая часть - http://antipatriot.ru/post460850971/

70

К концу понедельника в каморку заглянула Рая, держа «Огонёк»:

-Не знаешь «амплуа Райкина», тринадцать букв?

Венера глянула:

-Смешно, но подходит железяка, которую я весной заказывала. Не она, конечно. Дома посмотрю.

-Чего грустишь?

-Не выходит мой каменный цветок... Слушай... Не возьмёшь мне бутылку «Зубровки»?

Винного отдела подруга особенно стеснялась.

Рая струхнула. Не более месяца назад Венера хватанула дома стакан водяры что бы набраться смелости и повеситься. Стало рвать, и по причине плохого самочувствия самоубийство не состоялось.

-Да не бойся, просто я за драмкружком страдаю. Может, выпью — идея появится.

-А в чем затыка?

-Девочкам подавай любовь и тряпки. А мальчишек от этого тошнит. Вот Мамей, да? Рисует, играет... Раз попросил у меня чистый гроссбух — знаешь, зачем? Телефонную книгу сочиняет. Придуманного города! Казалось бы, нет того, к чему бы у него не было интереса. Но вот к юбкам — нет. А театр на них и стоит.

Раиса расхохоталась:

-Купила баба порося! Пойдём к тебе, будем вдвойне «думать»!

С работы зашли в Гастроном, взяли хлеб, «Зубра», банку гогошар и зависли над консервами.

-Кита возьмём, а то всё рыба, да рыба,- решила Рая.

По пути Венера отщипнула «серобатон»:

-Точно говорят - горох добавляют.

-Это ненадолго, - успокоила подруга. - Думаешь, у нас гороха много?

Пришли.

Оттёрли рюмки от вековой пыли. К вечеру прояснело, потянуло во двор, на скамеечку. Бабуля Ирэн вывела сеттера, и он понёсся, радостно цокая когтями по дорожке, для которой нет русского названия*. Ирэн присела к ним на краешек. Ей предложили. Старушенция замахала руками:

-Ой, мне нельзя! Такое разверзнется!

Но выпила.

И помаленьку разверзлось.

-Я-то революцию в городе встречала, а умники из господ решили в поместье отсидеться. Ща! Они ж сколько крестьянок на своём веку осчастливили? Вот мужики выведут барских дочек, и давай за предыдущий исторический период долги взимать... А для барыни - ручка от вил. Спасибо, что ручкой.

Рая разделила кита в банке:

-А в городе такого не было?

-Зазеваешься - тоже учреждят. Освободят от капиталистических пут, внутрифицируют. Те простигосподи, что нижней частью при царе промышляли, самым пролетариатом оказались. Мы, мол, ещё тогда были коммунистические жены. Подружка вот подпилила клыки и тем отпугивала.

-В смысле? - тут не поняла и Рая.

-Дорогая, сорт морковки такой есть - «член партии». На вкус не пробовала? Что б морковке не натирало, профессионалки и подпиливали. По спилу опознаются. Больных среди них было больше половины. Кому охота подцепить? Кстати, дворянки до революции ещё те «коллективщицы» бывали. Они ж дороже. А кто-то и Сонечку Мармеладову любил изобразить, тайком от папы с мамой.

-Гадость какая, - поморщилась Рая. - В женщине всё должно быть прекрасно, а в нас хуют срен знает что. За социализм!

Язык слегка заплетался. Ирэн продолжила:

-Социализм? Это лишь к концу тридцатых указание прошло, что б партийные меж собой со свальными первомаями завязывали. С нами, значит, можно... У меня в то время второй муж был, большой знаток женщин. Ему по работе полагалось.

-Что за работа такая?

-Портной. По женским платьям был спец.

-Что мужчины-то в этом понимают? - сморщила нос Венера.

-Представь, хорошие женские портные как раз мужчины. Мужик-то знает, на что он клюёт. А баба...Идёт такая расфуфыренная, и думает, все упадут.

-Предатель рода мужского! - загоготала пьяненькая Раиса. - И угораздило же Вас!

-Да, гулял. Не по своей воле, не по своей воле. Кто у портного шьёт? Такие дамочки, что тем дворянкам ещё форы дадут. Яша выражался «шью раздежду для раздевушек». Уедет муж утакой на свой осеминарий, и толкает там, что комсомол есть коммунизм плюс любовь. Кочевряжишься? Пассивная? Нехер делать на космольской работе! А сам запрёт женушку в хоромах, и требует, что б портной со своей женой приходил.

-И что, ходили?

-Конечно. Раз такая течная попалась, сама уж говорю: Яша, если ты её не учрякнешь, она тебе обеспечит. В Она-Дыре проснёшься. Давай уж рядом с ней лягу...

-Ирэн не наливать! - захохотала Рая.

Сеттер вылизал банку до блеска и посматривал на хозяйку. Они ушли домой.

-Набрехала бабуля страстей вагон и маленькую тележку, - резюмировала подруга. - Ничего такого не было. В ту голодуху у тётки на работе денег насобирали, и знающего мужика послали в деревню. Привёз конину. Тётка пригласила на конину мать. За этого мужика мама и вышла. Я у них третья.

Ирэн кинула им из окна старый «Огонёк» со статьёй «Ив Сен-Лоран». О каком-то французском портном, заезжавшем в Москву с десантом ассистенток.

*Асфальтированный lane между домом и дворовым садом для подвоза угля.