Мир завтрашнего дня
Двуполярный или многополярный: появление новых игроков меняет глобальный баланс сил. Как это повлияет на демократию и права человека?
Украина, Южный Кавказ и Ближний Восток. Вспышка насилия знаменует конец Pax Americana. Появление новых игроков меняет глобальный баланс сил. Пока невозможно предсказать, будет ли мир завтра двуполярным или многополярным. Если системное американо-китайское противостояние перерастет в холодную войну, может снова наступить двуполярный порядок: два конкурирующих блока. Если же другие силы будут в состоянии сохранить свою стратегическую автономию, вероятнее всего, мир будет оставаться многополярным.
Глобальные изменения будут иметь фундаментальные последствия для всех. Будет ли означать конец гегемонии западных либеральных демократий конец либерального устройства как такового? Смогут ли выжить основанные Америкой многосторонние институты и их нормативные основы, если «мировому полицейскому» не хватит сил или воли на то, чтобы их гарантировать? Продолжат ли существовать универсальные институты, открытые для всех государств, с обязательными для всех нормами? Более того, может ли в многополярном мире, где цивилизации с разными ценностями конкурируют между собой, идти речь об универсальности прав человека?
Следует принимать во внимание идеологическое измерение борьбы за мир завтрашнего дня. Либеральный порядок должен противостоять конкурирующим идеям и внутри, и снаружи. Внутри Запада либеральный универсализм находится под давлением нелиберального партикуляризма. Ультраправые пытаются деконструировать верховенство права и превратить либеральные республики с сильными правами меньшинств в нелиберальные демократии большинства. Их цель – ограничить участие в демократических процессах и доступ к благам для тех, кто не принадлежит к большинству по национальному признаку. Таким нелиберальным трансформациям мешают оковы международного права, которые необходимо снять. Яркие примеры – America First и Brexit.
Впрочем, партикуляристское мышление, вплоть до трайбализма, не чуждо и тем, кто идентифицирует себя левыми. Натравливание людей друг на друга из-за разного цвета кожи, происхождения, религии или гендерной идентичности подрывает эгалитарную этику республики. Попытки ограничить свободу самовыражения инакомыслящих, культурно релятивизировать нарушения закона и обойти парламентаризм имеют явно не либеральный характер. Наконец, выборочное осуждение нарушений прав человека – это откровенная насмешка над универсалистским идеалом равных прав для всех.
Либеральный порядок должен противостоять конкурирующим идеям и внутри, и снаружи
Проникая в государственную политику Запада, партикуляризм подрывает его верность универсальным нормам. Так, Китай и Россия используют критику двойных стандартов Запада со стороны Глобального Юга в собственных целях. Но Запад сам вредит своему моральному авторитету, когда нарушает международное право (от Абу-Грейб до Гуантанамо).
Потеря легитимности и отчасти власти ослабляет Запад, лишает его возможности быть настойчивым. Там, где к власти приходят изоляционистские или националистические силы, также не хватает политической воли отстаивать международное право и права человека во всем мире. Это недобрый знак для либерального мира с его универсалистской ценностной основой.
Критика неоконсервативного распространения демократии силой оружия со стороны Глобального Юга намекает на то, что в Вашингтоне были и есть сторонники американской империи. В России и Китае получают распространение оборонительные и наступательные разновидности неоимперских идей. Оборонительные требуют невмешательства либерального Запада во внутренние дела их цивилизации, а наступательные, ссылающиеся на имперскую историю, включают претензию на позицию независимого центра в иерархическом мире (или его части).
Попытки России создать эксклюзивную зону влияния силой оружия идеологически обрамлены Москвой в отделение динамичной евразийской цивилизации от приходящей в упадок западной. По иронии судьбы, эти неоимперские фантазии особенно популярны в националистических кругах «загнивающего Запада». Возможно, нынешняя популярность тезиса Хантингтона о «столкновении цивилизаций» связана с партикуляристским желанием разделить мир, охваченный беспорядком, на племена «таких, как мы» и «не таких, как мы».
В будущем Вашингтон, скорее всего, не будет иметь ни воли, ни сил на то, чтобы санкционировать нарушение универсалистских норм
Китай вместо этого пропагандирует «мирное сосуществование цивилизаций», ссылаясь на свою тысячелетнюю культуру. Вместо универсальности Пекин говорит об «общей концепции прав человека», которую каждая культура должна интерпретировать в соответствии с собственным контекстом. В Организации Объединенных Наций Китай продвигает свое видение, которое ставит право на экономическое и социальное развитие выше политических гражданских прав. Философ Чжао Тиньян приводит старую систему Тянься («Все под небом») как пример нормативной конструкции мира на китайский манер. Критики опасаются, что, открывая заново элементы своей имперской истории, Китай пытается обосновать гегемонию старой и новой Поднебесной в Азии.
Имперские посягательства на равенство, суверенитет и территориальную целостность соседних государств вызывают не меньшее возмущение (и не только там), чем гуманитарные интервенции Запада с его привычкой использовать универсальные права как предлог для вмешательства в чужие внутренние дела. Пытаясь дать отпор как имперским, так и либеральным идеям, Глобальный Юг внедряет вестфальские принципы. Эта система базируется не на иерархическом порядке, в котором вассальные государства группируются вокруг имперских полюсов, а на юридическом равенстве суверенных национальных государств. Принцип территориальной целостности должен положить конец имперским амбициям центров. В то же время отстаивается принцип невмешательства, направленный против гуманитарных интервенций либеральных интернационалистов и структурной перестройки институтов глобального управления. Именно возмущение внешним вмешательством – причина того, что западный нарратив о системном противостоянии демократий и автократий не имеет на Глобальном Юге большого резонанса.
Суть Вестфальской системы заключается в отсутствии центральной власти. Ситуативная роль «мирового полицейского», которую взяли на себя США после окончания холодной войны, всегда была лишь слабым заменителем. В будущем Вашингтон, скорее всего, не будет иметь ни воли, ни сил на то, чтобы санкционировать нарушение универсалистских норм. Поэтому ключевой вопрос в том, возможно ли в многополярном и, соответственно, плюралистическом мире, где сосуществуют цивилизации с разными ценностями и видениями, достичь одностороннего минимального консенсуса сугубо волюнтаристским путем.
Цена относительной стабильности в имперских центрах и тогда, и сейчас – бесконечные прокси-войны на периферии
Концепция, которая в конце концов победит, определит баланс сил в борьбе за мир завтрашнего дня. Если Запад хочет сохранить либеральный порядок, он должен отказаться от гуманитарного интервенционизма, который некоторые считают империалистическим. Это не означает отречься от базовых ценностей демократии и прав человека, это означает воздерживаться от навязывания их силой. Сможет ли Запад заставить себя скорректировать курс, зависит не в последнюю очередь от результата внутренних конфликтов между нелиберальными партикуляристами и либеральными универсалистами. С прогрессивной точки зрения универсалистское равноправие всех – самое эффективное противоядие от бесконечных межплеменных игр с нулевой суммой, загоняющих общество в тупик.
Но как предотвратить столкновение цивилизаций на глобальном уровне, когда существование разных культур делает правила общежития относительными? Если естественное право наряду с христианскими ценностями больше не может формировать общеприемлемый мировой порядок, необходим диалог между цивилизациями на равных, чтобы выяснить, какие универсальные принципы можно согласовать взамен. Однако трезвая дискуссия о хорошо понятной заинтересованности Запада в сохранении порядка, построенного на фундаменте универсальных ценностей и правил, рискует утонуть в шумихе эмоционально заряженных культурных войн.
Сторонники так называемого концерта великих держав напоминают, что в свое время сохранение за сверхдержавами эксклюзивных зон влияния предотвратило перерастание холодной войны (в частности, Карибского кризиса) в горячую. Тем не менее цена относительной стабильности в имперских центрах и тогда, и сейчас – бесконечные прокси-войны на периферии. Отказ от неоимперского порядка вытекает также из нежелания подавляющего большинства государств подчиняться одному из полюсов «и в горе, и в радости».
Значительная часть Глобального Юга, включая важные голоса в Китае и Восточной Европе, верна идее возрождения вестфальского порядка равных и суверенных государств. Если Западу не хватит политической воли и настойчивости для поддержания либерального порядка с его универсалистским фундаментом, лучшим из худших вариантов будет именно этот: порядок, основанный на закрепленных Уставом ООН принципах равенства, суверенитета и территориальной целостности всех государств.
Автор: Марк Заксер (Marc Saxer) – руководитель отдела Азии в Фонде им. Фридриха Эберта. До этого он возглавлял представительство Фонда в Таиланде и Индии, а также был координатором проекта «Экономика будущего в Азии» (Economy of Tomorrow in Asia). Изучает процессы общественной трансформации и возможности их политического урегулирования.
