НЕИЗВЕСТНАЯ СТРАНА

Вы знаете такую европейскую столицу, где снежным февральским днем можно запросто переломать ноги на ледяных колдобинах в центре города перед витриной шикарного магазина или даже на подступах к мэрии, и где в то же самое время двадцать наиболее отличившихся дворников городская власть за казенный счет отправляет на две недели в королевство Таиланд – поглазеть на шоу трансвеститов, полюбоваться крокодильей фермой и вообще расслабиться?

Ах, не знаете такой страны? Тогда знакомьтесь: это Россия и столица ее Москва.

МОСКВА: ЖИЗНЬ КАК ПРЕЗЕНТАЦИЯ

По крайней мере, две самые главные проблемы развитого социализма, который еще у всех нас в недалекой памяти, разрешены теперь в России полностью и, хотелось бы верить, навсегда: чем брюхо набить да стыд прикрыть, т.е. что поесть и во что одеться. Всевозможная еда-снедь-пища-жратва-закуска с купеческой щедростью и размахом обрушиваются на вас везде в любое время дня и ночи. Помножьте появившиеся в последние годы вокруг вашего латвийского-литовского-эстонского дома количество продуктовых магазинов, магазинчиков и киосков как минимум на десять – выйдет средний российский размерчик.

Что радует еще больше – подавляющее большинство съестного сделано именно в России, на оживших или заново построенных заводах и цехах. Так что от голода или внезапно захандрившей язвы в российском путешествии теперь ни за что не загнешься.

И одеть вас – от нижнего белья до собольей шубы – теперь смогут везде в России. Особенно в Москве, конечно, где реклама всевозможных продаж, распродаж и скидок назойливо оглушает в метро и троллейбусе, лезет в глаза со всех плоскостей и даже разгуливает в виде людей-бутербродов (помните обвешанных спереди и сзади большими плакатами американских демонстрантов времен «холодной войны»?) вдоль самых оживленных автотрасс и человечьих троп.

С чем еще у россиян полный порядок, так это с юмором и фантазией. Давая имена своим магазинам и клубам, ресторанам и кафе, трактирам и модным лавкам, они не лезут в карман за словом и выбирают то, что само на языке вертится. Например: салон штор «Ярмарка тщеславия», кафе «Ням-ням», «Дядя Ваня», «Сиреневый туман», магазин «Дом вкусной еды», трактиры «Елки-палки», «Хлестаков», «Разгуляй», рестораны «Обломов» и «Самобранка», музыкальный клуб «Свалка», салон шляп «Боливар»… В ночной клуб «Белый медведь» со стриптизом (о, нет, отнюдь не медвежьим!) можно попасть, только заранее заказав столик через интернет. А придя в ресторан «Райский двор», вы попадаете прямехонько на… свиноферму, в гости к Джорджу Оруэллу (“Animal Farm” by George Orwell’s), где весь интерьер и названия блюд решены в духе знаменитого романа. Правда, любовь к классической литературе и фантазия порой разгуливаются как-то слишком замысловато. Скажем, по всей Москве разбросана сеть киосков фаст-фуда «Еда от папы Карло». Неужто поклонников «Буратино» там и вправду кормят одними луковицами?.. Б-р-р-р…

После некоторой неуверенности и заброшенности 90-х вновь ожили многочисленные московские театры и музеи. Зрительные залы полны, а за билетами на хороший спектакль – при минимальной стоимости в 100-200 литов в пересчёте на наши деньги - надо еще сильно побегать, а то и постоять несколько часов в очереди, совсем как «в старые добрые времена».

Российские книжные магазины убивают наповал. Прежде всего тех, кто вообще умеет читать. На обновленной (к любой полке можно подойти и долго любовно перебирать вожделенные новинки) и переполненной покупателями территории московского «Библиоглобуса» на Лубянке или «Дома книги» на Новом Арбате хочется немедленно попросить гражданства и культурного убежища.

За свой государственный язык россияне особо не переживают: приходилось видеть вывески и по-английски, и по-французски, и по-китайски, и на литовском (бутик эксклюзивных мехов «Nijol?» представляет себя только так и никак иначе). Правда, без особого стеснения иностранная надпись здесь может быть снабжена буквальной русской транскрипцией. Но не обязательно. Английских словечек и выражений в устной и печатной речи россиян такое множество, что давно уже можно не затрудняться транскрипцией и переводом.

Есть и еще одно языковое новшество: вывески особым шрифтом на не совсем привычном русском языке. С «ятями» и «ерами» – были такие буквы в дореволюционном российском алфавите. Обычно такие надписи соседствуют с изображениями былинных русских богатырей, девицами в кокошниках и прочей сказочно-патриотической мишурой. Ничего не попишешь – страна упорно ищет свою национальную идею. Так что, прояви понимание и терпимость, строптивый иностранец.

Кстати, эту самую вожделенную «русскую идею» в новом ее понимании ищут не только в старых сказах, но и во вновь создаваемых мифах. Так работники ярославского историко-художественного и архитектурного музея-заповедника недавно выступили с необычным почином: взяли да и разработали новый экскурсионный маршрут по местам… изображенным на новой тысячерублевой российской банкноте. Места, эти, правда, и без того хорошо посещаемы: Спасо-Преображенский монастырь, церковь Иоанна Предтечи, памятник Ярославу Мудрому – известные архитектурные памятники Ярославля. Но повод для нового толкования древностей, согласитесь, избран весьма неординарный.

Однако самые широкомасштабные идеи обуревают, конечно, амбициозных и куда более состоятельных жителей столицы. Уже всем маленьким россиянам известно, что Дед Мороз – это вам не какой-нибудь Санта-Клаус, и живет он вовсе не в Лапландии, а в российском городке Великом Устюге, где московские архитекторы и строители возвели огромный ледовый дворец с катком для проведения зимних спектаклей и трибунами на полторы тысячи мест, а также целую Академию Деда Мороза. Круглый год в ней знакомят всех желающих с историей празднования новогодних торжеств на Руси, катают на оленьих и собачьих упряжках, развлекают и забавляют.

В самой же Москве от шикарных и поражающих воображение своей немыслимой помпезностью приемов и презентаций просто деться некуда. Скажем, пару лет назад в разгар зимы в московском казино «Голицын» гурманы из числа видных российских предпринимателей, политиков, артистов, руководителей телеканалов и других СМИ состязались в искусстве варки и эстетичного поедания раков. В Историческом музее на Красной площади (кто не помнит – это бывший главный музей СССР – Музей Революции) теперь под архаичные наигрыши на гуслях и цимбалах туристам подают блюда аристократической русской кухни 18-19 века. Перечислять подобные увеселения можно километрами. Острый на язык Юрий Любимов метко обозначил подобное времяпрепровождение в одном из своих спектаклей театра на Таганке - «архипелаг гуляк».

Так что не удивительно, что попавшие в средоточие столичных удовольствий российские провинциалы, ставшие на время депутатами Государственной Думы, а затем уже навсегда москвичами, стали в первую очередь законодателями нового застольного языкового стиля.

Теперь вся Россия знает, что «принять в первом чтении» – это значит пропустить по первой рюмочке. Вторую выпивают «с поправками на закуску». «Третье чтение» считается итоговым, зато за ним немедленно следуют многочисленные алкогольные поправки, дополнения, изменения, разъяснения…

РОССИЯ КАК ТАКОВАЯ

«Всего полчаса от Москвы, и вы – в России», - эту закономерность опытным путем вывели аккредитованные в Москве иностранные журналисты. А какая она сейчас на самом деле, эта огромная страна?

«Как мы в Сибири живем? Да отлично!» - уверенным спокойным голосом отвечает на мой вопрос Ольга, стильная журналистка из Омска. Она - экономический обозреватель крупнейшей газеты этого российского региона размером с три Швейцарии – «Омской правды».

С Ольгой и другими российскими коллегами нас познакомила фирма “Gillette”, собравшая в Москве на очередную презентацию своей продукции журналистов из России, Белорусии, Украины и стран Балтии. Нас встречали в самом шикарном столичном отеле «Балчуг Кемпински». Вот тут-то в длительном (в московских презентациях самое главное – шикарно никуда не спешить!) ожидании очередного чуда от «Gillette» я и встретилась с россиянами лицом к лицу.

«У нас в области, кстати, много немецких деревень, литовских, - продолжает Ольга. - Развитию национальных языков и культур не то что не препятствуют – фестивали устраивают регулярно. И никто из этих деревень на историческую родину не торопится. А если уезжают, то вскоре возвращаются и снова покупают свои же прежние дома. Так что можно сказать, у нас – полный интернационал. И не мерзнем мы, кстати, в отличие от других своих нерадивых соседей. Хотя уголек-то для омских тепловых электростанций годится не российский, а только заграничный, экибастузский, а это теперь уже иностранный Казахстан. Покупаем за валюту уже многие годы, но зато знаем, что о собственном тепле должны сами загодя позаботиться – и не ждем подаяния от центральных властей. Только на себя рассчитываем».

Собственный Ольгин пример тому прямое подтверждение. Она уже лет двадцать пять в активной журналистике, но утверждает, что с цензурой не сталкивалась ни в советсткие годы, ни тем более теперь. Ольга не только прекрасно водит машину (в том числе и по безумной в этом отношении Москве), она элегантно, по-европейски одета да и мыслит также: широко, свободно и не без явной гордости за край, в котором живет. Вместе с дочкой-старшеклассницей (отличница, красавица, спорсменка, 2 иностранных языка, вполне уверенное светлое и образованное будущее) в последние годы Ольга объехала, считай, всю Европу и Средиземноморье. “До дефолта было легче, конечно, - честно уточняет она, - но и сегодня мы вполне можем себе это позволить. Приехать к вам, чтобы показать дочери Прибалтику? Ну уж нет, зачем выслушивать оскорбления и сталкиваться с явным неуважением? Лучше ещё раз махнем в Англию или Грецию."

Я не спорю с Ольгой и ни в чем её не переубеждаю. Сегодня мы так мало знаем друг о друге, что любая государственная идеологическая машина при желании может исказить наши с ней лица до полного взаимного отвращения. И, похоже, заочно обеим сторонам это вполне удается. Зато случайно встретившись в Москве, мы можем поговорить с коллегой с глазу на глаз, и никто нам не указ, как мы должны понимать и воспринимать друг друга.

По словам Ольги, в огромной степени, если не полностью, жизнь отдельных регионов России сейчас зависит от местных руководителей. “Мы самостоятельно и весьма успешно торгуем со 108 странами мира!” – со знанием дела утверждает Ольга. “Чем? У нас есть чем!…”- она вдруг победительно и даже слегка кокетливо оставляет меня без четкого ответа на вопрос. Оказалось - вооружением и военными технологиями. Именно в Омске проходит одна из крупнейших в мире ежегодная международная ярмарка вооружения. Но почему-то сказать мне об этом сама Ольга постеснялась. Или свято хранила военную тайну?…

Елена и Ирина приехали по зову фирмы «Gillette» из Нижнего Новгорода (бывший город Горький). В отличие от Ольги, они не так победительны в своих речах – как-никак у Ирины подрастают двое сыновей, а российская армия по-прежнему – далеко не сахар, но тоже вполне удовлетворены своей нынешней жизнью. Обе журналистки с солидным стажем работают в местной прессе, которая, по их словам, бурно расцвела в последние годы. Как видно, провинциальный народ просто махнул рукой на внутримосковские скандалы и разборки, которым посвящено до 90 процентов содеражания центральных российских изданий, и кинулся читать газеты и журналы местного разлива – областного, районного и даже микрорайонного. При современном техническом оснащении сделать такую газету несложно и не слишком дорого, поэтому все они – а их в Нижнем Новгороде и Горьковской области более 300! – живут не с рекламы, а с тиража. То есть каждое издание в буквальном смысле кормят в основном его читатели, и только во вторую очередь – рекламные агенты.

Что же хотят читать и какие газеты с удовольствием покупают обыкновенные российские граждане? Да самые насущные и незатейливые: про сад-огород, про пикантные новости мира и своего околотка, про кулинарные забавы и гастрономические удовольствия, про НЛО и прочие непонятные таинства, про телевидение, здоровье, детишек, исторические курьезы и т.п. Что самое характерное, многие из этих газет создают сами же их читатели, активно обмениваясь дачным, кулинарным, оздоровительным опытом. Бестселлер Горьковского края – еженедельная газета «Сам себе лекарь», где сок алоэ по утрам натощак, омолаживающие косметические маски из конского навоза и упаренная урина в качестве эффективной очистительной силы организма – еще самые безобидные изо всех самодеятельных рецептов. Редакция честно предупреждает в каждом номере, что никакой ответственности за применение народных средств не несет, но газету все равно активно покупают и втирают, вдыхают, проглатывают, намазывают, упаривают, а главное – пишут, пишут, пишут…

«Конечно, мы не Москва, - без тени грусти по этому поводу отмечает Елена. – Не тот у нас ритм, хотя город миллионный, не столько народу на улицах, нет такой презентационной шумихи по всякому поводу и без повода. Но радует, что и у нас теперь есть любая еда, даже самая экзотическая, и если она не каждому по камрану, всё равно - пусть только будет. У нас можно вполне прилично одеться и не за самые сумасшедшие деньги. А ведь все ещё помним, как ездили в Москву давиться за импортными зимними сапогами, которые стоили 130 рублей при зарплате в 150. Как хорошо, что времена «советского дефицита» наконец кончились!»

«А как я тогда ненавидела ветеранов войны, - вторит ей Ирина, - и всю эту войну вместе с ними! Как они нас, молодых мам с младенцами, локтями отпихивали от прилавков и уносили без очереди последние кусочки масла или сыра, а наши семьи оставались ни с чем. Теперь прокормиться можно спокойно. Борис Немцов ещё в бытность свою нижегородским губернатором везде понастроил небольшие перерабатывающие комплексы. Теперь в магазин заходишь – вся область перед тобой, как на ладони. И, кстати, литовского сыра 2-3 сорта – обязательно».

Еще, по словам моих собеседниц, в Нижнем Новгороде переживают ренессанс местные кинотеатры. Открываются шикарные, новые или супер-современно реставрируются старые, где идут, конечно, большей частью прокатные американские боевики или новые русские блокбастеры. Но есть возможность посмотреть и элитное кино: в зальчик на 100-200 мест, с прохудившейся крышей, тоже набивается немало народа. Снова оживают стадионы и спортплощадки, есть недорогие спортивные секции, куда можно привести любого ребенка. Если вам не по карману большой теннис, можно выбрать бадминтон. И в бассейн всей семьей отправиться в воскресенье вовсе не разорительно: один час стоит 20 рублей (т.е. неполный доллар) на человека. Зимой народ массово повалил на катки, благо после нескольких лет спячки городские власти снова их вычистили и осветили. Вход бесплатный, музыка играет, люди сняли с антресолей старые коньки, подхватили детишек под мышки - и на лед. Конечно, социальное расслоение заметно, экипированы все по-разному, но удовольствие общее и огромное.

«Даже трудно сказать, что с нами было такое: опустошенность какая-то, апатия и депрессия навалились на людей в середине 90-х, - размышляют вслух Елена и Ирина. – Наши стадионы и дворы чуть ли не мхом заросли, а теперь, как дела в экономике на лад пошли, народ и повеселее стал, и подтянулся. Коньки-то с антресолей поснимали, но за это время подросло поколение, которое никогда на них не стояло. Ничего, научатся!»

Что стоит в России дорого, так это частное, привелегированное школьное образование. Хотя большие деньги сами по себе еще ничего не гарантируют, кроме несколько улучшенного интерьера и состоятельных одноклассников. Но на что сегодня деньги платить надо обязательно в любой российской школе – так это на постоянную вооруженную охрану. Никакой идеологии в нынешнем школьном учебном курсе мои нижегородские собеседницы не усматривают, хотя какие-то специальные уроки патриотического воспитания существуют (никто, правда, так и не смог объяснить толком, что же там «проходят» их дети). В «красных» регионах России, так, где у власти по-прежнему коммунисты, возрождаются и даже заметно растут пионерские организации (например, в Ставропольском крае). А вообще в детской и подростковой среде постепенно развиваются и другие массовые движения: краеведческие, экологические, культурно-эстетические. Дома и Дворцы пионеров, музыкальные и художественные школы действуют в каждом городе и районе примерно в том же объеме и на тех же основаниях, что и прежде.

«От Москвы, от центра, наша жизнь, за исключением разве что местных политиков, сейчас действительно почти не зависит, - отмечает Елена. – Как говорится, что потопаешь, то и полопаешь. Каждый сам за себя отвечает. Или учится этому заново».

«Вы спрашиваете о перспективах? – задумчиво добавляет Ирина. – Все еще очень непонятно. В 90-е годы представлялось, что к 2000-му всё у нас будет намного лучше, яснее, оптимистичнее. На деле однако все оказалось не таким радужным, как в мечтах. И в то же время жить можно и на хлеб себе заработать можно. И безработицы у нас действительно нет, везде только и видишь объявления: требуются, требуются, требуются… Более далекие перспективы? Мы о них пока не думаем. Стараемся жить достойно здесь и сейчас. Строим, ремонтируем, детей растим, внуков ждем. Устали переживать одни катаклизмы – сколько их выпало России! Но что-то есть выше этого, и непонятно как, но мы выживаем и даже понемногу совершенствуемся. Хотелось бы в это верить…»

Покидая московскую презентацию, уже стоя в лифте, мы разговорились с еще одной молодой и прелестной коллегой, приехавшей в Москву аж из Петропавловска-Камчатского (а по внешним данным мне показалось, что прямо из Парижа или Амстердама). На традиционный вопрос: «Ну как жизнь?» она ответила лаконичнее всех: «Вы же слышите по радио или телевидению, как мы сидим месяцами без тепла и по 16-18 часов в день без света? Как ни странно, всё это правда».

«Тоже правда,» - хотелось добавить мне в ответ. Но я просто сердечно с ней распрощалась.

ЭКСТРЕМАЛЬНЫЙ ТУРИЗМ

Если вы въезжаете в Москву вечером на автомобиле и попадаете на кольцевую дорогу, вам порой хочется ущипнуть себя за ухо и свериться с вывесками за окном – на русском ли они языке? – настолько теперь поражает ухоженная трасса с перекинутыми через нее сверху гигантскими светящимися подковами-переходами, трехволновыми заграждениями, не позволяющими автомобилю перевернуться, и шикарными, почти нью-йоркскими развязками.

Нынешняя Москва впечатляет. Не может не впечатлить. Здесь перетаскивают с места на место старинные ажурные мосты, переделывают в пух и прах не только дворянские особняки, но и унылые хрущевские пятиэтажки. Говорят и об открытии бесплатных молодежных культурно-досуговых центров как альтернативе дорогим ночным клубам. Такой центр у себя в районе смогут посещать все желающие в возрасте от 14 до 30 лет. К их услугам обещают предоставить библиотеки, интернет-кафе, небольшие театральные сцены, а также дешевые закусочные и кинотеатры. Это пока планы, но я охотно верю, что они сбудутся, уж больно впечатляют уже свершившиеся перемены.

Строят в российской столице много и, несмотря на это, цены на жилье непомерно высоки и упорно продолжают расти. Говорят, новые элитные дома на московских окраинах пока полупусты. Но раз цены не снижают, значит, искренне надеются на хорошие российские экономические перспективы. А они будут зависеть не только от государственных и муниципальных амбиций, но и от конкретных людей, с которыми непременно придется сталкиваться любому приезжему бизнесмену или туристу. И вот к этому свиданию с российской реальностью надо себя хорошенько психологически подготовить, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно выброшенные деньги.

Тех, кто давно не бывал в России, удивит обилие военного камуфляжа в совершенно гражданских обстоятельствах жизни: в метро, пригородной электричке, просто на улицах: то ли нашили его еще в советские годы на многие десятилетия вперед и теперь донашивают как огородно-спортивную одежду, то ли мода теперь такая пошла. Впрочем, мода на оборонку явно проглядывается во всех областях российской жизни. Уже ни в один офис – начиная от рядового рекламного агенства вплоть до знаменитого театрального училища Художественного театра – вы не войдете просто так. Первым предстоит объяснение с людьми в форме (в самом скромном учреждении их всегда 2-3) и при оружии: куда идете? к кому? договаривались ли о встрече? Степень развязности, грубости и опрятности «человеков с ружьем» никак не зависит от назначения учреждения. Также как дворники на московских улицах громогласно и бесцеремонно помыкают пешеходами, посылая их с тротуаров прямехонько в сугроб или под колеса автомобилей, если надо среди бела дня сбить сосульку на чиновном фасаде, также и охранники могут заподозрить бог знает что и требовать от вас предъявления документов, личных вещей и чуть ли не родословной. Не спорьте и всё требуемое предъявите, в противном случае времени будет потрачена уйма, а никакого толку вы всё равно не добьетесь. Люди в форме мало кому подвластны и уж в первую очередь не владельцу охраняемой ими конторы.

Отправляясь в Москве на романтическое свидание или в гости к тёте всегда на всякий случай берите с собой паспорт или другое удостоверение личности. Потому как всё может быть, а сотрудники российской полиции превосходят в своем тупом усердии даже многочисленные анекдоты застойных времен, героями которых они были.

Скажем, если вы не грациозная двадцатилетняя блондинка, а солидный театральный режиссер лет 45-ти, сильно лысый, но с густой растрепанной бородищей и возвращаетесь домой заполночь после поздней репетиции, у вас есть все шансы попасть в участок. Именно так случилось с одним моим знакомым. Единственная причина, которой руководствовались милиционеры при задержании режиссера – его приблизительное сходство с недавно распространенным фотороботом насильника. Трехчасовое выяснение обстоятельств ни к чему хорошему не вело, звонить режиссеру домой или по месту службы никто и не собирался: задержали «насильника», ну и слава богу!. Но неожиданно приятеля выручил большущий подарочный том А.С.Пушкина, вывалившийся из его сумки. Почему-то именно это обстоятельство убедило-таки полицейских в том, что перед ними действительно театральный режиссер, а не преступник. Его даже как-то зауважали и довезли на патрульной машине почти до самого дома: метро давно уже перестало работать, а до утра ещё далеко. Высадили у ночного киоска, где переживший немалые волнения несостоявшийся преступник захотел купить сигарет и хоть немного успокоиться. Но закурить он не успел. Другая, местная, полицейская команда шустро выскочила из подворотни и немедленно скрутила ему руки. Напрасно продавец киоска кричал из своего окошечка: «Мужики! Да его только что городской патруль ко мне довёз!..» Домой приятель попал уже утром. Вечерние репетиции в театре отменили.

Если бы эта нарочитая, показная бдительность давала ощутимые результаты, это было бы ещё полбеды. Но, к сожалению, московские террористические акты мало отличаются от иерусалимских. А вот толпа на улицах или других местах массового скопления людей отличается разительно. Когда в Москве в час пик ты минут двадцать-тридцать идешь «гусиным шагом» к эскалатору метро, плотно зажатый со всех сторон единой человеческой биомассой, с тобой могут сделать что угодно, и никто не то что не поможет – даже не заметит случившейся беды. Но если на разморенной солнцем иерусалимской улице ты поставишь на лавку пакет с фруктами и отойдешь от него на два метра свериться с расписанием автобуса, ровно через минуту прохожие поднимут шум и быстро выяснят, чьи это вещи. И приблизиться к тебе вплотную, плечо к плечу, ни на улице, ни в израильском транспорте никто не посмеет. До подобной реальной бдительности москвичам еще далеко, как до небес. Учтите это на всякий случай.

И еще. Отправляясь сегодня в Россию попробуйте на время отрешиться от тех немногих пока что благ мировой цивилизации, уже прочно усвоенных нами, прибалтами, в последние годы. Здесь по-прежнему нельзя позвонить из уличного телефона-автомата канадской подружке или маме в Лиепаю. Для этого надо отправляться на переговорный пункт, покупать какие-то мифические кредиты, а затем долго высчитывать со связисткой реально использованное время. Зато стоимость переговоров внутри России приятно порадует: сорокаминутный разговор между Москвой и Петербургом обойдется всего в 5-6 долларов.

И в любой российский аэропорт, как в былые советские годы, вы должны явиться, как минимум, за два часа до вылета вашего самолета. Запомните это, как пароль: ЗА ДВА ЧАСА! Потому что, во-первых, ни один иногородний не в силах точно рассчитать время на дорогу до непомерно удаленных от центра московских аэропортов. Во-вторых, как минимум полчаса у вас уйдет на то, чтобы, таская на себе все свои вещи (колясок здесь нет и в помине, а услуги грузчика стоят 2 доллара за одно вещевое место), разобраться в табло и указателях, которые всё равно вам ничего не скажут – план своих действий вы узнаете у других пассажиров. В-третьих, путь к регистрации предваряется таможенным досмотром, который вообще трудно втиснуть в какие-то временные рамки, тем более, что пассажиры всех иностранных рейсов проходят его вместе, в единой очереди. Мне, например, особенно повезло: гортанная группа широкоплечего горного народа так долго и остро выясняла с таможенником свои права и обязанности, что мне, стоявшей следом за ними, досталось от таможенника ещё много невысказанных им в предыдущем споре слов и выражений, а также главная коронная фраза: «И вообще регистрация на ваш рейс только что закончилась!..» Чтобы не тратить попусту слов на описание моего отчания, беспомощных усилий что-либо изменить и бездарной ночи в аэропорту в ожидании следующего рейса, а еще раз повторю пароль: ЗА ДВА ЧАСА!

В общем, всякое деловое или личное путешествие по России сейчас точнее всего описывается термином «экстремальный туризм». Здесь, безусловно, есть что посмотреть и чем восхититься, но как изумительные подводные пещеры или умопомрачительные по красоте горные тропы, эти восторги сопряжены с немалыми опасностями, которые вы либо станете, либо не станете преодолевать на пути к чуду. Я искренне советую рискнуть. Потому что, если вы не были в этой стране последние лет десять, считайте, что вообще ещё не были.