«Там вдали, за рекой...»
Современную живопись любите?
А я не знаю, кого можно было бы назвать современными живописцами. Допустим, из поколения 30-летних - они как будто ничего не пережили, в их творчестве ничего не отражается. Человек должен испытать сильное переживание - не обязательно трагедию, но счастье, восторг открытия и
потом воплотить это. Именно поэтому настоящие шедевры пишут дети – на их картины невозможно насмотреться. У меня в столе лежит рисунок моей внучки, когда ей было четыре года, он называется «Лошадь под снегом». Там скачет лошадь - ну знаете, как дети рисуют, и падают снежинки. Это - восторг. Каждый раз, когда мне плохо, я достаю эту картину, и мне становится легче.
Я решил начать разговор «о высоком» с фрагмента интервью, которое дал российский мультипликатор Юрий Норштейн газете «Известия»: создатель «Ёжика в тумане» вспоминал свои попытки стать живописцем.
Его размышления о живописном творчестве совпадают и с моими взглядами.
За время своей педагогической деятельности я несколько раз пытался «что-то организовать», что-то придумать для детей. Художественную школу, детский центр творчества или что-то похожее на этот центр.
Первая и самая главная причина – осознание роли искусства в развитии ребёнка. Я увидел, какие великолепные вещи выходят из-под детской руки.
Очень многие взрослые, и не только узкие специалисты, твёрдо уверены, что сначала ребёнка нужно научить рисовать. Уверены все - мама, папа, нянечка, воспитательница, учительница и т.д. Уверены почти все. А парадокс заключается в том, что ребёнок обычно умеет намного больше, чем от него ожидают! Он всё видит лучше: и его формы более оригинальные и выразительные.
Как это объяснить - не знаю.
Даже не умея аккуратно закрасить какую-нибудь поверхность, он часто «вытягивает» из рисунка шедевр. Но есть одно очень слабое место в детском творчестве – взрослый зритель. Зритель, не понимающий. Не ведающий. Не соображающий. Речь не идёт даже о нянечке тёте Маше, которая с укором выговаривает юному дарованию: «И где ты видел такую машину (дом, гриб, дерево)?»
На такой фразе обычно творчество в саду и заканчивается. Армия педагогов обычно довершает, начатое тётей Машей в детском саду. И мы имеем то, что имеем: ученик-«копиист» становится украшением класса, школы, выставки.
Есть ли исключения из списка? Конечно, есть. Но здесь речь о явлении как таковом.
Вторая причина – это обида за уже существующее положение дел. Одному из главных предметов отведена роль школьной Золушки.
Роль Золушки и у музыки, хореографии. Школа учит на... специалиста. Получается ли – другой вопрос. Трудный, я бы сказал, вопрос.
«Чем дольше я учусь в университете, тем больше мне становится жалко тех двенадцати лет моей жизни, которые предшествовали ему.
Очень легко, будучи студентом, рассуждать о том, насколько в университете более стимулирующая и развивающая обстановка, чем в школе, – наверняка есть причины, по которым используемые в университете методы обучения не подходят для школ. Тем не менее, хотя я и не могу назвать свой опыт учёбы в школе неудачным, теперь многое в школе кажется нелепым и гораздо более сложным, чем должно быть. Вспоминается постоянный стресс из-за того, что будут ругать или поставят плохую оценку; при оценке работ непропорционально много внимания уделялось довольно бессмысленным мелочам вроде того, в клетку тетрадка или в линейку, и т.д. Необходимо отбросить всё это и сосредоточиться на главном. Когда ученик понимает, что его оценки и отношение к нему учителей зависят только от того, думает ли он, а не от того, аккуратно ли он пишет и часто ли опаздывает на уроки, у него появляется правильная мотивация – основанная на желании больше узнать и понять.
Другой важный аспект – отношения между учителем и учеником. Мне всегда неимоверно везло с учителями, тем не менее, всё равно прослеживалась иерархия – учитель следит за тобой, поощряет тебя или наказывает. «Поощрять» и «наказывать» должны результаты экзаменов, а не учителя, у них другая функция. Может быть, совсем не нужно оценивать так много домашних работ для того, чтобы была мотивация их делать хорошо – может быть, даже совсем наоборот; исправляющий, но не оценивающий работы учитель таким образом перестал бы выглядеть «надсмотрщиком».
Всё это - мысли вслух Марии Захаровой, моей бывшей ученицы, в настоящем - студентки химического факультета Кембриджского университета. Какое отношение её мысли имеют к обсуждаемой теме? Да самое прямое!
Корабль «Школа» перегружен. Перегружен вещами второстепенными, не важными. «Перераспределить» груз на корабле, чтобы убрать опасный крен, должны предметы «второстепенные». Живопись, музыка, хореография... И не только снять стресс, но и создать творческую атмосферу. Создать «другую» школу. Увеличение же доли «основных» предметов, усложнение их и т.д., что происходит почти повсеместно, - это реакция перепуганного общества на всё возрастающую сложность общественной, социальной, экономической жизни.
Умные родители пытаются защитить своих детей от школьного произвола. Другие требуют невозможного от своих чад, потому что невозможного требует школа, авторитет которой для них – других – незыблем.
Третья причина – это отсутствие в обычной школе учителей-специалистов.
Учитель должен чувствовать искусство. Должен уметь передать это чувство – не знания, а именно чувство – детям. Или хотя бы попробовать его передать...
Человек, «воспринимающий» искусство, будет откликаться на жизнь совершенно по-другому. Его жизнь будет ярче, богаче, интереснее. Даже если он станет биологом или врачом...
«Мы, те, кто занимается творчеством, должны понимать, что создаём ноосферу — её нужно беречь и не загазовывать всякой гадостью. Это как телевидение с его желанием влезть в горло зрителю — они делают, что хотят, а потом говорят: «Люди хотят этого!» Конечно, люди выбирают эту дрянь, потому что не знают, что такое подлинное. Тут вспоминается фраза Шкловского, которую он сказал Довлатову: «Трудно объяснить человеку вкус дыни, если он всю жизнь жевал сапожные шнурки. Нас сейчас заставляют жевать сапожные шнурки», - это ещё один кусочек из интервью Юрия Норштейна газете «Известия».
Но «жевать сапожные шнурки» помогает и современная школа. О каком просветительстве там может идти речь? О каком развитии личности, если творческие способности практически никого там не интересуют? Потому что, если бы общество было заинтересовано в специалистах такого профиля, тогда оно что-нибудь и придумало бы.
Вы можете представить, что учитель физики в школе не понимает физических законов? Или математика, плохо считающего до десяти?
У автора этих строк нет желания предъявить незаслуженный упрёк современной школе. Сам был учителем. Знаю, что это такое.
Это общество должно помочь школе в возвращении искусства под её крышу (или забрать его у школы, если школе не под силу такие задачи, и передать другому учреждению). Иначе годы, проведённые в школе, можно будет засчитывать в детский трудовой стаж, но никак не в развитие и раскрытие...
Можно перечислить ещё несколько причин, но что толку?! Время идёт, а воз и ныне там. И я решил сделать то, что, вроде бы, в моих силах. Так на «Фейсбуке» появилась страничка «Центр подготовки сентиментальных велосипедистов». Пока это виртуальный центр. В друзьях у Центра – журналист «Экспресс Недели» Йоланта Довляшевич, директор фирмы «Гетия» Нодарис Турчинавичюс, ведущий специалист по IT-технологиям Сергей Марьясов и газета «Обзор» во главе с главным редактором Александром Шаховым.
Первыми откликнулись «сентиментальные велосипедисты» прошлых лет: Маша Захарова, Саша Любомирова, Ира Устинович. Их детские работы можно сейчас увидеть на выставке, представленной в редакции газеты «Обзор». Самая юная участница - Ира Устинович. Ире было три года, когда она нарисовала свою «Снегурочку». Теперь она живёт и учится во Франции.
Саша Любомирова живёт в Швеции, в Гётеборге. Получает там второе высшее музыкальное образование. Маша Захарова – в Кембридже.
Безусловно, их родители сделали немало, чтобы у девочек была возможность получить хорошее образование. Я понимаю, что не все родители готовы на такой самоотверженный труд. Или, может быть, и готовы, но просто физически не могут выкроить из своей взрослой жизни столько времени, чтобы потратить его на организацию полноценного обучения: кружки, репетиторов и прочее.
Но, надеюсь, что те трудности, которые пришлось преодолеть и самим «сентиментальным велосипедистам», окупятся (и уже окупаются) с лихвой!
Конечно, достижение неких вершин в науке или искусстве не главное. Есть вещи и посерьёзнее. Есть, есть! Но всё равно, почему же все мы обречены постоянно лицезреть по ТВ «звёзд» без тормозов? Бесталанных, но богатых «кумиров».
Вот Беат Фуррер – культовый композитор-авангардист: «Поп-музыка лишена самосознания, памяти, связи с традицией. Поэтому она постепенно становится абсолютным бредом... Рыночное искусство – это очень опасно. Когда СМИ делают из поп-артистов не просто звёзд, а настоящих богов, в этом есть нечто фашистское».
Мы сами, своими руками, растим, вскармливаем этих умельцев одной ноты, которую и ту они умудряются взять фальшиво, но в упор не замечаем настоящих звёзд. Почему?
Зачем мы окружаем умных, талантливых «безвоздушным» пространством, а чванливых и убогих, обделённых вкусом и чувством меры - носим на руках? А потом предъявляем претензии каким-то высшим силам. Жалуемся на чёрствость, бездуховность общества. Того общества, к созданию которого сами приложили (и продолжаем прикладывать ежедневно) руку.
Сергей ЕВТУХОВ,Вильнюс, художник и педагог.
