Олег Шахматов о друге юности Иосифе Бродском

Вступление

У Иосифа Бродского было немало друзей – и на родине, и за рубежом. Одним из них, с которым они пытались, угнав самолёт, сбежать за границу, был Олег Шахматов.

В то время, когда он познакомился с Бродским (которому в то время было, по его словам, лет восемнадцать), Шахматов служил в авиации при штабе Особой воздушной армии. Как сказал Бродский в интервью Соломону Волкову, «Шахматов был человеком весьма незаурядным: колоссальная к музыке способность, играл на гитаре, вообще талантливая фигура. Общаться с ним было интересно». И это я могу лично подтвердить. Мы познакомились с Олегом Ивановичем Шахматовым в Вильнюсе во время приезда Якова Аркадьевича Гордина – другого друга Бродского – в 2006 году. Потом встречались мы с ним в Висагинасе, где он и упокоился с миром. Был он на семь лет старше Бродского. И пережил его на десять лет.

Олег Шахматов:

Я встретился с ним, будучи военным лётчиком. Я уже писал стихи, их печатали и хвалили на литературном объединении, где я выделялся (потому что был в военной форме) и всегда был окружён энтузиастами. Бродского я заметил и выделил сразу. И вышел с ним на холодный Невский, хотя мне предлагали продолжить наши занятия. Я сам взял у него листки, на которых были написаны его стихи. Он меня об этом не просил. По дороге я читал эти стихи, и, не доходя до Фонтанки, сказал ему, что он – большой поэт.

С Бродским мы были всегда рядом, пока КГБ не разлучил нас. Но и в лагере я регулярно получал от него депеши, которые привозили «гонцы».

Бродского я всегда любил, бывал у него дома. Все, кто его знал, любили его за чудесный характер, за отзывчивость и искренность, за деликатность и стойкое чувство товарищества.

…Бродский шёл как-то на день рождения и сочинил по дороге: «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать. На Васильевский остров я приду умирать»... Приведённое стихотворение Бродский ненавидел всеми фибрами души и умолял всех издателей никогда не печатать его. Он написал его будто в папку, не для печати.

… В другом месте читаем: «Я умру в январе, в начале года…». Лишний раз удивляешься предвидению знаменитого поэта. Он завещал перевезти его тело в Венецию, где он ныне и покоится.

Ёська был красивым парнем, добрым и умным. Он украшал любую компанию и везде был любим. Его даже в КГБ любили, поэтому быстро и без лишних хлопот оформили вызов в Израиль. Даже денег дали на дорогу. Багаж у Ёськи состоял только из пишущей машинки, из провожающих его в аэропорту – один Володя Горбовский. Тот с горя напился, и Ёська отдал ему все деньги на опохмелку. Таким был Ёська Бродский.

По материалам, любезно предоставленным вдовой Шахматова Региной,

подготовил к печати Георгий Почуев.

О МЕМОРИАЛЬНОЙ ДОСКЕ НА УЛИЦЕ «ЛЕЙИКЛОС» В ВИЛЬНЮСЕ

(записано со слов профессора Р. Катилюса)

Доска, на которой, кроме фраз, объясняющих, по какому поводу она прикреплена здесь, выбито факсимиле Иосифа Бродского в литовской транскрипции: J. Brodskis. Такая подпись оставлена поэтом на листках с его рукописными стихами, подаренными профессору Рамунасу Катилюсу, который принимал его в своей квартире во время приездов Бродского в 1966 – 1971 годах.

Когда приступили к осуществлению идеи создать такую доску, было решено в её нижней части выбить увеличенную копию этой подписи. Тем самым как бы увековечивался след И. Бродского на гостеприимной литовской земле.

Эта памятная доска, на торжественном открытии которой присутствовал тогдашний Президент Литвы Валдас Адамкус, при большом стечении народа и иностранных гостей, была открыта в мае 2000 года. Среди иностранных гостей были Нобелевские лауреаты по литературе Чеслав Милош, Вислава Шимборска (Польша) и Гюнтер Грасс (Германия).

Идея увековечить память о приездах Иосифа Бродского в Литву принадлежала Пранасу Моркусу. Средства на её создание собрали друзья поэта, часть средств было выделено Вильнюсским самоуправлением. Находится она на угловом доме по улице Лейиклос, при её пересечении с улицей Вильняус.

МЕМОРИАЛЬНАЯ ДОСКА

Висит мемориальная доска,

И с ней уже давно мы свыклись,

Тому, кто приезжал издалека

В Литву, на улицу Лейиклос.

Он здесь «Родиться бы сто лет назад…»

Сказал в строках «Дивертисмента» –

Пред тем, как возвратиться в Ленинград.

И снова приезжал сюда зачем-то.

Возможно, чтоб в костёл войдя,

«В ушную раковину Бога»,

Шепнуть, как смирное дитя

Заветные четыре слога.*

*- «Прости меня» - из стихотворения “Dominikonai”.

Георгий ПОЧУЕВ15 мая 2010 г.