Когда за литр бензина будем платить по 5 литов?

В последнее время на автозаправках Литвы чуть ли не ежедневно фиксируется очередной рекорд стоимости топлива. Снижение же цен на АЗС воспринимается водителями уже исключительно как явление временное. Если дело на мировом нефтяном рынке пойдёт так и дальше, то, по мнению специалистов, уже в апреле на литовских заправках за литр бензина придётся платить 5 литов. Кто дерёт по семь шкур с автовладельцев? Одним из главных виновников сегодняшних заоблачных цен на автомобильное топливо называют противостояние Ирана и западной коалиции. Но Иран далеко, а литовские заправки и их хозяева – близко. Поэтому именно в их адрес нередко обращают своё недовольство владельцы средств передвижения, всё более становящихся роскошью. Но что думают с «той стороны баррикады» по поводу создавшейся ныне ситуации?

«Обзор» собрал вопросы, чаще всего звучащие на литовских АЗС, и отправился с ними к генеральному директору компании «Лукойл Балтия» Ивану ПАЛЕЙЧИКУ, возглавляющего предприятие, в чьей структуре находится и одна из крупнейших в Литве сеть автозаправок.

- Цена литра бензина в Литве давно уже перевалила за 4,8 лита, и это, судя по всему, не предел. Поскольку назревает иранская проблема. Или нам не только Иран в связи с этим стоит учитывать?

• Я думаю, что во внимание нужно брать не только Иран. Давайте вспомним, что последние лет двадцать стоимость автомобильного топлива только растёт. Только в 2008-2009 годах, во время кризиса цены упали было. А потом снова пошли вверх, догнав сегодня уже практически докризисные.

- Какие же основные причины этого на удивление стабильного роста?

• Я могу повторить только то, что говорят независимые эксперты: спрос опережает предложение. Вместе с тем, уже на мой взгляд, есть и такой фактор, как заинтересованные люди, обладающие в мировой, глобальной экономике достаточными финансовыми и политическими рычагами, и заинтересованные именно в такой ситуации. Поскольку она обеспечивает им стабильные доходы. А мы с вами являемся маленькой частью этой глобальной экономики.

Лет двадцать назад, когда мы только начинали заниматься торговлей нефтепродуктами, ко мне иногда приходили бизнесмены и говорили, что вот там, скажем, в Роттердаме, цены совершенно другие, чем у нас. На что я спокойно отвечал: «А чего ты тогда пришёл ко мне? Чего не заправляешься в Роттердаме?» Но всё это быстро кончилось, мы влились в мировую экономику. События за много тысяч километров от нас стали влиять на нас, причём – сразу. И в то же время у нас одни цены, а где-то в США, Иране и Ираке – другие, гораздо меньше. Парадокс? Никакого парадокса. Поскольку цена на автомобильное топливо, в конечном итоге, всё же зависит от государства, в котором мы живём, от его налоговой политики.

Из чего, скажем, состоит цена нефтепродукта (не нефти, а нефте­продукта)? Из стоимости сырья – нефти, а также акциза и НДС. В США акциз вообще равен нулю, а у нас на литре бензина – полтора лита, на литр дизтоплива – лит. НДС – 21%. К слову, считается он как раз от стоимости нефтепродукта с уже прибавленным акцизом.

Вся эта «прибавка», которая потом идёт в госказну, установлена в соответствии с директивами Евросоюза. Исходят при этом, надо полагать, из того, что у всякого, у кого нашлись деньги на автомобиль, будут деньги и на топливо. Наверное, поэтому недавно еврокомиссар, к слову, от Литвы Альгирдас Шямета высказался за то, чтобы увеличить акциз на дизтопливо по одной простой причине: слишком уж много народу стало им пользоваться. Правда, подано это под тем предлогом, что солярка более вредна для экологии, чем бензин. Хотя это совершенно не так: и бензин, и дизтопливо примерно в одинаковой мере влияют на экологию. Просто народ всё больше пользуется более дешёвой соляркой, а поэтому бюджет не получает запланированных поступлений. Теперь эта «находка» будет проталкиваться на евросоюзном уровне. А если учесть, что у многих правительств в ЕС нынче проблемы с дефицитом бюджета, то все, очевидно, сделают вид, что сильно озабочены именно проблемами экологии. Никто ведь из правителей не придёт и не скажет, что налог увеличивается только потому, что денег в казне не хватает. Всё ведь подаётся под предлогом заботы как раз о людях. И будет акциз на дизтопливо уже не лит, а, наверное, полтора, как и у бензина. И ладно, если бы дополнительно собранные средства потом эффективно распределялись, но мы ведь с вами то и дело слышим, что с этим-то как раз и проблемы.

- А чем, кстати, объяснить, что лет 10 назад был довольно существенный разрыв между стоимостью бензина и дизтоплива, а теперь его практически нет? Изменилась технология производства солярки?

• Нет, технология производства не изменилась. Изменились с той поры как раз размеры налогов, акцизов. За последние 10-15 лет значительно выросло потребление солярки, и теперь порой её базовая цена превышает базовую цену бензина. Спрос ведь не только порождает предложение, но и сказывается на цене. Простой закон рынка.

Хотя и тут, конечно, бывают свои небольшие хитрости. Вот, например, нынешней холодной зимой некоторые торговцы рекламировали своё особенное «арктическое» дизтопливо, которое не боится больших морозов. Между тем на всех АЗС Литвы зимнее дизтопливо должно отвечать требованиям ЕС, в том числе и по температурному параметру «минус 32 градуса». Мы для наглядности наливали такую солярку, она так и называется – «арктическая», в стеклянную банку и выставляли на мороз, и водители могли видеть, что она не мутнеет, не загустевает. Такая солярка, конечно, будет чуть дороже обычной.

Отдельная тема – биодобавки. Литва и тут, кстати, идёт впереди всех. По нормативам Литвы, которые создаются с учётом требований ЕС в дизтопливе должно быть 7% растительных добавок. Биодобавки сами по себе дороже дизтоплива, так что они делают солярку более дорогой, но если два года назад они не облагались акцизами, то сейчас биодобавки облагаются такими же акцизами, что и топливо.

- А как обстоят дела с импортом автомобильного топлива? Помнится, несколько лет назад операторы АЗС в Литве, и «ЛУКойл Балтия» в том числе, говорили о желании за счёт импорта составить конкуренцию продукции «Мажейкю нафте», именуемой ныне «Орлен Летува», и снизить цены на топливо? Есть ли смысл в такой деятельности, которую в любой момент может «подрезать» новая пошлина?

• Правительство ведь тоже не заинтересовано, чтобы цена на автомобильное топливо была очень большой. Оно заинтересовано прежде всего в том, чтобы в казну поступала та часть доходов, которую власти запланировали. Поэтому мы не собираемся отказываться от импорта топлива, который начали два года назад, завозя топливо из Швеции в Литву танкерами. Об эффекте этого шага могу сказать, что специалистами было подсчитано, что наш импорт позволил розничной цене на бензин на общелитовском рынке снизиться на 3 литовских цента за один литр. Понятно, что не за счёт только нашего импорта, а за счёт того, что компания «Орлен Летува» в условиях конкуренции снизила базовую оптовую цену продажи бензина на 20 долларов за тонну. Впрочем, без нашего импорта мы, возможно, говорили бы не о трёх центах экономии, а каких-то центах уже роста.

Можно сказать, что сегодня на нашем рынке существует паритет между продукцией, поставляемой нефтекомплексом «Орлен Летува», и импортом. Если в Мажейкяй серьёзно увеличат оптовые цены, то мы станем больше импортировать, сбивая тем самым цену.

- Ваши слова как-то не вяжутся с распространённым в среде литовских автовладельцев мнением, что цена на наших заправках зависит только от жадности хозяев сетей АЗС. Все ведь получают топливо из одного «котла» - из Мажейкяй.

• Что касается жадности: наша наценка составляет 7,5%. Замечу, что, в отличие от газовиков, для розничных торговцев автомобильным топливом правительство в отношении наценки не устанавливало никаких «потолков». И даже эту наценку для себя, в конечном итоге, устанавливаем не мы, а рынок. Вы покажите мне, где ещё на розничном рынке существуют подобные наценки. Чтобы было понятнее, о чём я говорю, сообщу, что сегодня целый ряд мелких сетей АЗС фактически оказались банкротами. Мы балансируем на грани возможного. Нам, например, приходится вкладывать немалые деньги в автоматизацию наших заправок.

К слову, в связи с этим я хочу признаться, что мне не понятно, чего же хочет наше правительство. Все говорят, что надо создавать рабочие места, чтобы народ из Литвы не уезжал. В нашей системе «ЛУКойл Балтия» работало порядка двух тысяч человек. На сегодня у меня осталось 1200. И если ничего не изменится, то и это число будет уменьшаться: мне ведь, чтобы предприятие выжило, нужно уменьшать производственные расходы. Значит, надо использовать всё больше автоматизации и всё меньше работников, которым надо платить зарплату, налоги за них и т.п. Это, кстати, самые большие статьи расходов у бизнеса. Следовательно, у нас в результате этого процесса, который происходит, понятное дело, не только на нашем предприятии, будет всё больше безработных. Может быть, в этой ситуации правительству давно уже надо задуматься над тем, какие условия создать для предпринимателей, чтобы они, делая свой бизнес более конкурентоспособным, в то же время не «плодили» безработных, чтобы он был благодаря какой-то госпрограмме заинтересован в трудоустройстве у себя же своих же освободившихся на иных участках работников?

И не надо, кстати, изобретать велосипед. В других странах, в частности, на Балканах, есть такой норматив: ты не откроешь заправку, если не трудоустроишь там, скажем, 5 человек. А у нас, в Литве, в отношении заправок – только карательные, запретительные меры. Как будто у нас в стране все пьют исключительно только на заправках. На АЗС, может быть, продаётся только 5% алкоголя, но других почему-то не видят, а причины всех бед ищут только у нас. Хорошо, мы откажемся от такой торговли, автоматизируем всё, люди уйдут – на биржу, на улицу. Кто проиграет? В первую очередь – государство. Так что подход государства в подобных вопросах вызывает, я бы сказал, вопросы и сомнения.

- А на что в ближайшем будущем рассчитывать нашим авто­владельцам?

• К сожалению, пообещать обязательное снижение цен на автомобильное топливо я не могу. Мы вот с вами, например, не упомянули такой фактор, как курс доллара. Всё ведь продаётся в долларах, и цены на многие товары зависят от его курса. Я бы сказал, что основная причина роста цен на топливо в последнее время – это как раз укрепление доллара. Колебания его курса нынче оказывают большее влияние на стоимость нефтепродуктов, чем изменения в стоимости самой нефти.

Сегодня даже не нефтедобытчики диктуют цены на нефть, а финансовые корпорации, её перепродающие.

Лично я считаю, что поставщикам нефти невыгодна чересчур высокая цена на нефть: ведь падает её потребление. Им выгоднее, чтобы она держалась на уровне 90 долларов за баррель. Но, в конечном итоге, не они диктуют цены. Уже одни слухи о предстоящей войне с Ираном работают на повышение цен на нефть.

То же самое – о незаинтересованности в слишком высоких ценах на бензин и дизтопливо – можно сказать и о нас, торгующих в розницу нефтепродуктами. Мы, как и автомобилисты, заинтересованы в том, чтобы цена была поменьше, чтобы оборот был побольше. Так что мы с автомобилистами – в одной лодке.