Мой Вильнюс, моя Литва…

К 65-летию Великой Победы

До войны мы жили в собственном доме на окраине Вильнюса, за железнодорожным вокзалом. Мой отец - Иван Жолнеров, его братья и дедушка были строителями. Их руками были построены электростанция на берегу реки Нярис, здание банка на ул. Йогайлос и ряд других объектов. Мать - Клавдия Жолнерова работала уборщицей в кинотеатре «Kasyno» (бывший кинотеатр «Москва»), который принадлежал местным богачам-братьям Пимоновым. У наших родителей было трое детей: брат Дмитрий, сестра Нина и я, Анна.

Раньше работа строителей была сезонной. Отец работал только летом, ему помогал брат, а мы с сестрой помогали маме, так как ей одной приходилось убирать трёхэтажное здание. Зимой отец работал по дому, и ещё он любил собирать радиоприёмники.

Жили мы, как и многие горожане среднего достатка, и ничто, казалось, не предвещало перемен. Но они пришли - Литва стала советской. Жизнь стала другой, намного лучше. Отец получил постоянную работу, мама работала уже не одна. Мы - дети - продолжали учиться. У меня была мечта стать балериной, и я начала учиться в балетном кружке. Всё казалось безоблачным, ясным - и небо, и жизнь... Но так уж распорядилась судьба - юность наша совпала с началом самой страшной, кровопролитной войны. Трудно было примириться с тяжёлым топотом немецких сапог по брусчатке мостовой, с каркающими командами: «Achtung! Achtung!»

В городе начались облавы, аресты. В первую очередь взялись за евреев, коммунистов, комсомольцев, семьи военнослужащих. Для евреев было создано гетто на ул. Рудницкой, для семей военнослужащих - на ул. Субачяус, для военнопленных - на ул. Расу.

Мне на всю жизнь запомнились страшные картины, когда полицаи врывались в дома еврейских семей, приказывали людям в срочном порядке собирать необходимые и ценные вещи, говоря им, что их перевозят на другое место жительства. Одних отправляли в гетто, других сажали в товарные вагоны и увозили в Панары - на расстрел. Потом эти же вагоны с вещами расстрелянных возвращались на станцию, где их потрошили полицаи. Они вспарывали штыками подушки и перины, искали золото и драгоценности. По разлетающимся под вагонами перьям можно было делать выводы, что очередная партия людей расстреляна, а палачи делят имущество своих жертв.

Очень тяжёлое положение было у военнопленных. Среди них были раненые и больные, они голодали. Моя мама вместе с другими женщинами варила в вёдрах картошку, пекла хлеб, и всё это они носили в лагерь военнопленным. Мы, идя в школу, тоже брали с собой хлеб, так как по дороге часто встречали колонны пленных, идущих на работу. Не всегда немцы-конвоиры разрешали передавать хлеб, прогоняли нас.

Также вспоминается очень жуткая картина, когда зимой грузовики, нагруженные трупами умерших и замёрзших советских военнопленных, ехали на Евфросиньевское кладбище, чтобы захоронить их. В кабине сидели шофёр и конвоир с автоматом, а наверху, на трупах, сидели, еле живые, несколько человек - пленные, которые рыли траншеи у стены кладбища и закапывали трупы. Мы - дети - бежали за машинами, смотрели на всё это и плакали...

На борьбу с гитлеровскими оккупантами поднялся весь советский народ, в том числе лучшие сыны и дочери литовского народа. Одной из действенных форм борьбы с фашистами было партизанское движение. Сначала были маленькие группы, слабо вооружённые, но и те боролись, как могли: совершали разные диверсии, внезапно нападали на воинские подразделения и склады, портили линии связи, уничтожали карателей.

Литовские партизаны тесно сотрудничали с белорусскими партизанами, оказывали друг другу помощь. Наша семья также включилась в борьбу с оккупантами. К отцу стали приходить два парня, Зиновий и Анатолий. Они с отцом о чём-то разговаривали, ночью все вместе уходили, возвращались, и так длилось некоторое время.

Вдруг 31 марта 1942 года к нам нагрянула полиция безопасности во главе с Пранасом Ульбинасом. Отца и Зиновия схватили (Анатолию удалось бежать) и стали их зверски избивать на наших глазах, выпытывая, где остальные. По лицу отца текла кровь, я вцепилась в одного полицейского, чтобы оттащить от отца, но получила пистолетом по голове и потеряла сознание. Связанных и окровавленных отца и Зиновия увезли.

В эту ночь было арестовано 16 человек. 24 апреля 1942 г. они все были расстреляны в Панарах. Во время облавы мой брат был схвачен и вывезен в Германию на принудительные работы. Стало очень тяжело жить. Нам с сестрой очень хотелось быть полезными в таком благородном деле, как борьба с оккупантами. У сестры была подруга-одноклассница Раиса Скачкова, у которой были знакомые в деревне Гай Яшюнского района. Её знакомая - Екатерина Кудряшова - поддерживала связь с диверсионной группой «Алкснис». Она познакомила сестру и Раису с Витольдом Синкевичем, который входил в эту группу, а потом стал комиссаром партизанского отряда имени А.Мицкевича. Витольд сказал, что нужна надёжная конспиративная квартира, где могли бы встречаться связные, где можно было бы печатать листовки. Сестра предложила нашу квартиру и нашу помощь. Он передал шапирограф, тексты для листовок, бумагу и всё остальное необходимое для печати.

Печатать начали сестра и Раиса, а я стояла на страже, чтобы предупредить их, если кто-то посторонний появится во дворе. Листовки печатались на русском, польском, литовском и немецком языках. Они призывали население бороться с фашистами всеми доступными способами: уклоняться от работы, скрываться, плохо работать, портить технику и инструменты, помогать партизанам и вступать в их отряды. Освещалось также положение на фронтах, писали о кровавом терроре и зверствах фашистов и их пособников, а также о героической борьбе советского народа.

Потом печатать листовки доверили и мне. Кроме того, в наши обязанности входило и распространение листовок среди населения, гетто, среди узников лагерей военнопленных и семей военнослужащих, а также среди немцев и их учреждений. Нашей задачей также было привлекать молодёжь к нашей работе и собирать разведданные. Нужно было выявлять огневые точки, наблюдать за дислокацией воинских частей, за движением техники и живой силы.

Я привлекла к нашей работе своего двоюродного брата Николая Жолнерова и его друга Николая Сивого, а они - своих ребят. Раиса подключила к работе свою сестру Ольгу. Но наших данных было недостаточно. Мы докладывали, где расположены зенитные батареи, сколько воинских эшелонов на железной дороге, но мы же не могли узнать, куда и когда пойдут эти эшелоны. Тогда нам поручили наладить связь с железнодорожниками. Мой дядя - Шарапов Василий как раз был машинистом паровоза с многолетним стажем. Он пользовался большим авторитетом. Я организовала встречу партизан с дядей. На тот момент он был вдовец, у него было 7 детей. Самому младшему было 2 годика. Поэтому он сначала никак не соглашался помогать, так как переживал, что будет с его детьми, если с ним что-то случится. После неоднократных встреч дядя согласился и обещал привлечь к этому делу своих надёжных товарищей, чтобы помощь была более полноценной. Так я стала связной между железнодорожниками и представителями партизанских отрядов.

Чтобы не вызвать подозрения, я, идя в депо, брала дяде обед. Все знали, что у него много детей и думали, что я одна из них.

Мама продолжала работать в кинотеатре. Однажды к ней обратился партизан Тракайской партизанской бригады Григорий Клепиков с просьбой помочь организовать в кинотеатре встречу нужных людей. Мама должна была выкупить билеты в определённом ряду, на определённые места. Затем раздать их строго по инструкции: один билет мужчине в шляпе, другой - для мужчины в форме немецкого офицера и т.д. Далее, если всё было в порядке, то в определённое время мама должна была выйти к кассам со щёткой и подметать.

Такие встречи проходили неоднократно. В кинотеатр также приходили власовцы. Г.Клепиков поручил маме знакомиться с ними, приглядываться в надежде найти порядочных людей, которых можно было бы направлять в партизанские отряды и использовать на местах. Мы знакомились с ними, приглашали к себе домой, и большинство из них было отправлено в партизанские отряды. Всех их я, конечно, не запомнила, да и не всех по фамилии мы знали. Вот некоторые из них: Яков Костогрыз, Григорий Ильич, из военнопленных - Владимир Гадось, Андрей Бочков. Не все направленные нами товарищи дошли до партизанских отрядов, и не все вернулись.

Мы поддерживали связь с партизанским отрядом им. А.Мицкевича, который находился в Рудницкой пуще, с отрядом «Бичюляй», (командир И.Вильджюнас), который находился в Швянчёнеляйском районе, в Лабанорских лесах. Их основными заданиями были «рельсовая война» и разведка. У них были опытные подрывники. Отдельные группы направлялись действовать в Вильнюсский и Каунасский уезды. Из 100 человек отряда 24 погибли, в том числе и руководитель вильнюсской группы В.Вилутис. Мы старались поддерживать связь и с Тракайской партизанской бригадой - через Г.Клепикова и других.

Иногда моя сестра и Раиса сами ходили на связь с партизанами в деревню Гай. Они также ходили в лагерь семей военнослужащих, который находился на ул. Субачяус. Там содержались их учительница и одноклассники. Если была возможность, передавали им кое-что из продуктов питания.

В лагерях и гетто велись работы по организации побегов, после одного из которых мы приютили у себя жену советского лётчика Марию Сёмину с сыном Валерием. Потом у нас убежища попросила ещё одна женщина с еврейским мальчиком. Её звали Марта, мальчика - Генюсь. У моего деда была свободная комната, туда он и поселил Марту. У нас прибавилось забот, так как этих людей, а особенно малышей, надо было кормить и оберегать.

В феврале 1944 года к нам из отряда им. А.Мицкевича приехал один из военнопленных, направленных нами в отряд, - Владимир Гадось, а также и Прасковья Друнченко. У них было задание - связаться с другими партизанскими отрядами, чтобы организовать побег военнопленных из лагеря. Мы очень обрадовались, увидев Володю живым и здоровым. Когда им пришло время возвращаться в отряд, было решено, что моя сестра должна ехать с ними. По дороге случилось несчастье: в деревне Вайдоты их задержал немецкий патруль. Володя ехал потихоньку, на хиленькой кляче, а сестра и Паша шли пешком. Вот их немцы и задержали и отправили в Вильнюс, в гестапо.

Володя тогда доехал до отряда, но потом в одном неравном бою всё же погиб.

Нину и Пашу посадили в разные камеры, переполненные схваченными людьми. Спать приходилось прямо на голых досках. Они прошли все пытки и издевательства и, в конце концов, были направлены в конц­лагерь в Правенишках, который охраняли власовцы. Лагерь ничем не отличался от гестаповской тюрьмы. Непосильный труд - переноска на себе брёвен, по колено в болоте, голод, холод и издевательства охранников, говоривших на русском языке...

Из Правенишек все заключённые были отправлены во французский город Шербур. А позже оттуда - в Германию, в город Штутгарт, в лагерь «Vizengrund». Там содержались заключённые из разных стран. Каждый имел знак различия, пришитый на груди. У сестры был знак «Ost», что означало «восточные рабочие».

Те ужасы лагерной жизни, которые перенесла моя сестра, кратко не опишешь...

Борьбу советского народа против гитлеровских оккупантов поддерживали прогрессивные организации литовцев США, Уругвая, Аргентины и других стран. Они направляли посылки воинам литовского соединения в Красной армии, партизанам и эвакуированным жителям. Разгром немцев под Сталинградом окрылил всех - от бойцов до командиров. У немцев был объявлен траур.

Партизанские отряды, бригады и группы были созданы во всех уездах и районах Литвы. Совместно с Красной армией Вильнюс освобождали партизанские отряды Вильнюсского уезда. Жители восторженно и с благодарностью встречали армию-освободительницу.

В освобождённый Вильнюс из направленных нами военнопленных вернулись только Яков Костогрыз и Андрей Бочков.

На привокзальной площади, где сейчас расположены киоски и сквер, раньше были здания. В одном из них работал Андрей. Отступая, немцы сильно бомбили Вильнюс. Видимо, планировалось разбомбить вокзал, но бомбы попали в эти здания, и все находящиеся там люди погибли. Андрей был среди них.

Я и моя подруга Ольга Скачкова стали проситься на фронт. Но нам сказали, что фронт обойдётся и без нас, зато в военном госпитале для нас всегда найдётся работа. Так мы поступили на работу в госпиталь, ухаживали за ранеными, стали донорами.

Госпиталь находился на ул. Арклю. В свободное от работы время молодёжь активно участвовала в расчистке города. Организовывались субботники и воскресники. Жизнь в городе начинала налаживаться.

Активное участие в деятельности Вильнюсской антифашистской партизанской организации принимали: Соня Модейскерите, Александра Клепикова, Иван Черкасов, сёстры Валентина и Анна Кузнецовы, супруги Ян и Юзефа Пшевальские, семьи Варвары Сакуто, Георгия Грачёва, Романов, Некрасов и многие-многие другие. За проявленное мужество и отвагу тысячи литовских партизан были награждены орденами и медалями. Звание Героев Советского Союза было присвоено И.Витасу-Валунасу, М.Мельникайте, Г.Борисо, А.Чепонису, Б.Урбанавичюсу, С.Апи­вале.

Именами выдающихся борцов за свободу называли улицы, предприятия. В неравной борьбе с фашистами погибли 1420 партизан и подпольщиков.

Эти мои скромные воспоминания являются знаком глубочайшего уважения ко всем воинам, их величайшему мужеству и самоотверженности в борьбе против гитлеровских захватчиков и их пособников.

Анна КУЗЬКИНА,

Вильнюс.