Историки могут разобраться и без политиков

В странах Балтии - снова череда национальных праздников, которые почему-то порой превращаются не в демонстрацию естественного, казалось бы, желания сделать свою страну более демократичной и богатой, а всё более проявляющегося желания переписать историю. Как раз об этом, к слову, и говорится в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, принятой в конце прошлого года на заседании Третьего комитета 64-й сессии по инициативе России. В резолюции осуждаются прославление нацизма, в том числе бывших членов «Ваффен СС», а также осквернение памятников борцам с фашизмом.

Но подобные документы, к сожалению, в странах Балтии стараются не замечать. И не только в странах Балтии. Почему реваншистские настроения набирают силу не только на постсоветском пространстве, но и в Восточной Европе? Почему Европа и США так снисходительно на всё это смотрят?, - с этими вопросами корреспондент «Обзора» обратился к известному российскому историку Александру ДЮКОВУ.

• Я думаю, что Западная Европа смотрит на это до определённой степени снисходительно, так как ей кажется, что она понимает, что происходит, - сказал А.Дюков. - На мой взгляд, взгляд историка, если смотреть не на текущие события, а воспринимать всё в комплексе, то создаётся впечатление, что страны постсоветского пространства, страны Восточной Европы переживают то, что сама Европа уже пережила. Западная Европа пережила это ещё в XVIII веке, а Центральная Европа - в XIX. Это создание узконационалистических мифов и формирование какого-то пантеона героев. Поскольку, например, Латвия или Эстония, в отличие от Литвы, обладают малым периодом своего собственного государственного существования (Литва среди остальных прибалтийских государств явное и очень сильное исключение), то в этих странах ряд героев достаточно ограничен, ведь выбирать, по большому счёту, не из кого.

Если в качестве «чужого» выступает Россия или Советский союз, от которого освободились, из этого ряда героев отнимаются те, кто связан с Россией и Советским Союзом, то «кандидатов в герои» остаётся очень немного. Фактически лишь те, кто воевал в период распада Российской империи и когда создавалось государство, либо те, кто воевал на стороне нацистов. Других просто нет.

Повторяюсь, что я говорю о Латвии и Эстонии. В Литве ситуация немного другая: она связана с процессом, характерным для всех прибалтийских стран в целом - это отталкивание от бывшего советского и от русского, в основе которого желание показать свою «европейскость». Как она показывается? Всегда за счёт создания чужого: тут вот - мы, а там, за речкой, за дверью – чужие.

Получается, мы с вами, например, находимся в этой комнате. Значит, мы находимся в Европе, а там, за речкой, находится Россия. Она не в Европе, она - чужой. Соответственно, нужно показать, что чужой - там, чужой совершал преступления, за которые можно что-то получить, или, по крайней мере, можно занять такую позицию, что тебя пожалеют.

Именно на противопоставлении Советского Союза и России и возникает вопрос в Литве о литовских активистах, о «лесных братьях», о том, кто на самом деле эти борцы за свободу. Известно, что один из действующих руководителей «лесных братьев» впоследствии был признан президентом Литвы.

- Подобная попытка была, но официального статуса, узаконения эта инициатива, по-моему, не получила.

• Да, официально до конца она реализована не была, но сама идея появилась. Идея такого создания, такой пунктирной линии своего государственного существования вне России, вне СССР, оказывается очень популярна. В результате мы имеем ситуацию, на мой взгляд, довольно печальную, по той причине, что создание образа «чужого» приводит сегодня к резкому ухудшению отношения между странами, как бы ни хотелось нам обратного.

Прибалтика могла служить своего рода мостом между Россией и Европой. Вместо подобной концепции была выбрана иная: мы будем стоять санитарным кордоном, будем выстраивать оборонительную линию. Первый вариант был более прагматичным и полезным в той ситуации, которая сейчас наблюдается в Евросоюзе.

- Как дальше поведёт себя подобная болезнь роста - всё-таки переболеют упомянутые государства или «болезнь» придётся притормаживать?

• Да, я надеюсь на более благоприятный вариант. В данном же случае интереснее не то, чем занимаются литовские, латышские или эстонские политики. У них (у Евросоюза) есть проблемы Греции, возможного дефолта еврозоны, расширение тех проблем, что проявились в последнее время, на Италию, Венгрию, Испанию – вот их главная проблема. Естественно, всё то, что происходит здесь, в странах Балтии и Восточной Европе, - по остаточному принципу.

Проблема заключается в том, что может случиться и, не дай бог, случится дефолт Еврозоны. Это затронет и Прибалтику, в том числе, причём, затронет очень сильно. Даже если не затронет, даже если не случится самое страшное, а произойдёт что-то частичное - всё равно это ударит по республикам. Тот шанс, который был: в случае чего иметь возможность компенсировать потери на одном направлении доходами на направлении другом, или, иными словами, иметь возможность ласково, как телёнок, пососать двух маток, то этот шанс оказался упущен.

Впрочем, на самом деле я не стал бы слишком уж драматизировать ситуацию.

Но я как человек из России с тем прочтением истории, которую лелеют в Таллине, Риге и Вильнюсе, согласиться не могу. С другой стороны, под солнцем существует много разных мнений. Бывает и такое...

Я могу только сказать, что при всей остроте данной проблемы, при всей остроте историко-политических споров, которые проходят между нашими странами, когда в ход идут заявления парламентов и официальных лиц, хорошие и добрососедские отношения нужны, прежде всего, не России. Конечно, можно заявить, что такое было всегда, и Россия должна заплатить как государство - правопреемник СССР, и это будет прекрасным поводом для того, чтобы устроить скандал, чтобы люди начали высказывать своё мнение и писать свои комментарии в интернете, блогах, газете, но ничего позитивного здесь не будет.

Я думаю, что чем меньше политики будут говорить об исторических моментах, тем будет лучше. Политик должен заниматься настоящим, а не толковать то, что было, и то, что могло бы быть.