Создатель научных основ селекции. Часть 1
Долгие годы и века считалось, что ботаника занимается каталогизацией растений. Были открыты и описаны многие тысячи видов растений и сортов одного и того же вида. Но все это было просто огромным справочником, в котором уже трудно было разобраться. Нужен был поистине всеохватный ум, чтобы найти в отдельных образцах сравнительные сходства и несходства, структурировать этот хаос. И это сделал Вавилов Николай Иванович – советский генетик, растениевод, географ, создатель современных научных основ селекции, учения о мировых центрах происхождения культурных растений, их географическом распространении. Николай Вавилов открыл такой же фундаментальный закон биологии, каким является для химии периодическая система Менделеева. Выведенный Вавиловым закон гомологических рядов (рядов подобия) впервые установил закономерность в хаосе растительного мира, позволив предсказывать появление новых видов.
Другое величайшее открытие Николая Вавилова — теория иммунитета растений, без которой сегодня не обходится ни один селекционер в мире. Вавилов объездил полмира в поисках мест происхождения культурных растений, собрав в итоге уникальную коллекцию семян и клубней. Даже если бы исчезли все пищевые растения в мире — растениеводство можно было бы восстановить по этой коллекции.
Николай Иванович Вавилов родился 13 (25) ноября 1887 года в Москве. Отец Иван Ильич Вавилов (1863—1928) — купец второй гильдии и общественный деятель, был родом из крестьянской семьи Волоколамского уезда. До революции был директором мануфактурной компании «Удалов и Вавилов». Мать Александра Михайловна Вавилова (1868—1938), урождённая Постникова,— дочь художника-резчика, работавшего в Прохоровской мануфактуре. Всего в семье было семеро детей, однако трое из них умерли в детстве. Младший брат Сергей Вавилов (1891—1951) — физик, участвовал в Первой мировой войне; академик Академии наук СССР (1932), основатель научной школы физической оптики в СССР; возглавлял Академию наук СССР в 1945—1951 годах; умер от инфаркта. Старшая сестра Александра (1886—1940) — врач, организовала санитарно-гигиенические сети в Москве. Младшая сестра Лидия (1891—1914) — микробиолог, умерла от чёрной оспы, которой заразилась во время экспедиции.
Отец хотел видеть сына коммерсантом, поэтому отдал его в коммерческое училище, где он увлёкся естествознанием. В саду за домом вместе с братом Сергеем он оборудовал лабораторию.
После окончания училища Николай хотел поступить на медицинский факультет университета, но для этого надо было сдать латынь, которую в училище не изучали. Поэтому Вавилов поступил в сельскохозяйственный институт, бывшую Петровскую сельскохозяйственную академию. В 1908 году он участвовал в студенческой экспедиции по Северному Кавказу и Закавказью, а летом 1910 года прошёл агрономическую практику на Полтавской опытной станции, получив, по собственному признанию, «импульс для всей дальнейшей работы». В 1911 г. Вавилов окончил институт и был оставлен на кафедре частного земледелия, возглавлявшейся Д.Н.Прянишниковым, для подготовки к научной деятельности.
В 1912 г. он женился и вместе с женой в 1913 г. отправился в командировку в Англию для знакомства с последними достижениями мировой науки. Выполнив намеченный план, Вавилов посещает Францию, Германию. Последним пунктом заграничной командировки была Германия, Иена, лаборатория известного биолога-эволюциониста Эрнста Геккеля, пропагандировавшего идеи Дарвина. Начавшаяся первая мировая война заставила его вернуться на родину.
Николай Вавилов был женат дважды. Первая жена (с 1912 по 1926 год) — Екатерина Николаевна Сахарова-Вавилова (1886—1964). Они вместе учились в институте, вместе проходили практику на Полтавщине. Катя родилась и воспитывалась в семье сибирского купца. Мечтала, едва ли не с детских лет, стать агрономом. Молодые поселились в одном из двух флигелей отцовского дома. Свадебного путешествия не было. Молодой супруг уже установил для себя свой, вавиловский режим. Его редко видели в уютном флигеле на Средней Пресне. Лишь по ночам, почти до рассвета, светилось его окно. В этом браке в 1918 году родился первый сын Николая Вавилова — Олег (1918—1946), который впоследствии закончил физический факультет МГУ, защитил кандидатскую диссертацию, но вскоре после этого погиб при альпинистском восхождении на Кавказе.
В 1917 году в Саратове Николай Иванович познакомился со студенткой Еленой Барулиной, которая участвовала во многих инициативах своего учителя. Так, Елена Барулина принимала участие в экспедиции Вавилова по юго-востоку России, которая была организована в августе 1920 года. Сразу же после экспедиции Николай Вавилов принялся за книгу «Полевые культуры Юго-Востока», для которой Барулина написала статью «Дыни Юго-Востока». В этом же году, задолго до развода с первой женой, произошло объяснение Елены Ивановны с Николаем Ивановичем.
Екатерина Николаевна, с которой прожил он около пятнадцати лет, осела с сыном Олегом в Москве, у родных, Вавилов — в Петрограде. Со стороны казалось, что дело только в отсутствии удобной квартиры. Но квартиру директор института получил, а Екатерина Николаевна не спешила расстаться со столицей. Современники вспоминают о Сахаровой как о женщине умной, образованной, но суховатой и чрезвычайно властной. Образ жизни Вавилова раздражал Екатерину Николаевну. Николай Иванович приехал. Николай Иванович снова уезжает. Николай Иванович навел полный дом гостей и толкует с ними до глубокой ночи. Никогда не известно, сколько в семье денег: профессор одалживает сотрудникам различные суммы и при этом не считает нужным запомнить, сколько дает и, главное, кому… Так Екатерина Николаевна жить не могла. А Николай Иванович по-другому не умел. Несколько лет длилось какое-то подобие семейных отношений. Деликатный по природе, Вавилов старается не допустить разрыва. Заботится, чтобы семья имела все необходимое, засыпает сына подарками, на лето забирает Олега в Детское Село. Получает приглашения и Екатерина Николаевна, но, как правило, покинуть Москву отказывается.
Екатерина Николаевна, судя по её поступкам, была не из тех жён, которые стремятся наперекор всему сохранить брачные узы, поступаясь женской гордостью и чувством собственного достоинства. А Вавилов был не из тех мужей, которые готовы во имя сохранения тех же уз подавить, растоптать захватившее его чувство. В итоге весной 1926 года Вавилов брак с первой женой расторг и зарегистрировал брак с Еленой Барулиной. Никакого торжества не состоялось: «жених» готовился к дальней экспедиции и скоро умчался в более чем годовую поездку по Европе, Азии и Африке. А его подруга погрузилась в исследование мировой коллекции чечевицы (впоследствии Елена Ивановна стала крупным знатоком этой культуры). Супруги встретились лишь через двенадцать месяцев, в мае 1927 года, и не в Ленинграде, а в Италии, куда Николай Иванович пригласил жену на две недели.
Елена Ивановна, первая аспирантка профессора Вавилова, коренная волжанка, саратовка из строгой религиозной семьи, преодолевая отцовский запрет, уехала в Питер с первой же группой саратовских сотрудников Николая Ивановича. Елена Ивановна была биологом, культурной, тихой и скромной женщиной, на редкость преданной мужу, стала доктором сельскохозяйственных наук. В этом браке родился (1928) второй сын Николая Вавилова, Юрий. Вавилов был внимателен к обоим сыновьям. Со старшим, Олегом, переписывался, даже находясь в путешествиях. После гибели отца Олега и Юрия опекал их дядя Сергей Иванович. Оба получили университетское образование, оба стали физиками. Юрий — физик-ядерщик, доктор физико-математических наук, впоследствии много сделавший для поиска и публикации сведений об отце.
В 1913 году Вавилов был направлен за границу для завершения образования. Во Франции в фирме Вильморенов он знакомился с новейшими достижениями селекции в семеноводстве, в Йене (Германия) работал в лаборатории Эрнста Геккеля, а в Мертоне (Англия) — до 1914 года в генетической лаборатории Института садоводства имени Джона Иннеса под руководством одного из крупнейших генетиков того времени профессора Уильяма Бейтсона, где продолжил исследование иммунитета хлебных злаков, и в лаборатории генетики Кембриджского университета у профессора Реджиналда Паннета.
В 1915 году Николай Вавилов начал заниматься изучением иммунитета растений. Первые опыты он проводил в питомниках, развёрнутых совместно с профессором С. И. Жегаловым. В этом же году Вавилов сдал магистерские экзамены, но магистерской диссертации не защищал.
Из-за дефекта зрения (в детстве он повредил глаз) Вавилов был освобождён от военной службы, но в 1916 году его привлекли в качестве консультанта по вопросу массового заболевания солдат русской армии в Персии. Он выяснил причину заболевания, указав на то, что в местную муку попадают частицы семян плевела опьяняющего, а с ним гриб, который вырабатывает алкалоид темулин — вещество, способное вызвать серьёзное отравление с возможным летальным исходом. Решением проблемы стал запрет на употребление местных продуктов, провизию стали завозить из России, в результате чего болезнь была остановлена. Вавилов же, получив у военного руководства разрешение на проведение экспедиции, отправился вглубь Ирана, где занимался исследованием и сбором образцов злаков. Во время иранской экспедиции у Вавилова зародились мысли о закономерности наследственной изменчивости. Вавилов проследил изменения видов ржи и пшеницы от Ирана до Памира. Он заметил характерные сходные изменения у видов обоих родов, что натолкнуло его на мысль о существовании закономерности в изменчивости родственных видов. Находясь на Памире, Вавилов сделал вывод, что горные «изоляторы» вроде Памира служат очагами зарождения культурных растений
В 1917 году Вавилов был приглашён возглавить кафедру генетики, селекции и частного земледелия саратовских Высших сельскохозяйственных курсов и в июле переехал в Саратов. Екатерина Николаевна переехала с сыном к мужу в Саратов в 1919 году, когда Николаю Ивановичу предоставили, наконец, квартиру.
Его отец не признал новую власть, решив, что ни он ей не нужен, ни она ему не нужна. Собрал чемоданы, с которыми некогда ездил на ярмарки, да и отбыл в Болгарию. Только в 1926 году Николай Иванович уговорил отца вернуться, и сразу увез его к себе в Ленинград.
В этом городе в 1917—1921 годах Вавилов был профессором агрономического факультета Саратовского университета. Наряду с чтением лекций он развернул экспериментальное изучение иммунитета различных сельскохозяйственных растений, в первую очередь хлебных злаков. Им было исследовано 650 сортов пшеницы и 350 сортов овса, а также другие, незлаковые, культуры; проведён гибридологический анализ иммунных и поражаемых сортов, выявлены их анатомические и физиологические особенности. Вавилов начал обобщать данные, накопленные во время экспедиций и исследований. Результатом этих изысканий стала монография «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям», изданная в 1919 году.
Эту монографию Вавилов готовил в качестве магистерской диссертации, однако защищена она не была, поскольку в октябре 1918 года была отменена система учёных степеней.
В 1919 году Вавилов создал учение об иммунитете растений. В 1920 году он, возглавляя оргкомитет III Всероссийского съезда по селекции и семеноводству в Саратове, выступил на нём с докладом «Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости». Доклад был воспринят слушателями как крупнейшее событие в мировой биологической науке и вызвал положительные отзывы в научном сообществе. В столицу была отправлена телеграмма «На Всероссийском селекционном съезде заслушан доклад проф. Н. И. Вавилова исключительного научного и практического значения с изложением новых основ теории изменчивости, основанной главным образом на изучении материала по культурным растениям. Теория эта представляет крупнейшее событие в мировой биологической науке, соответствуя открытиям Менделеева в химии, открывает самые широкие перспективы для практики. Съезд принял резолюцию о необходимости обеспечить развитие работ Вавилова в самом широком масштабе со стороны государственной власти».
Спустя год после Саратовского съезда Вавилов выступил с изложением Закона гомологических рядов на Международном конгрессе по сельскому хозяйству, проходившем в США. За океаном открытие советского профессора произвело сильнейшее впечатление. Портреты Вавилова печатались на первых страницах газет. После съезда Вавилову удалось поработать в лаборатории крупнейшего генетика Генри Моргана, знаменитого своей теорией наследственности.
Верный своему обыкновению продолжать работу в любых обстоятельствах, Николай Иванович еще на пароходе, по пути в Америку, начал излагать Закон гомологических рядов по-английски. На обратном пути он завершил ее и, сделав остановку в Англии, передал рукопись Бэтсону. Одобрив работу, тот рекомендовал её к печати, и она вскоре была издана типографией Кембриджского университета отдельной брошюрой.
Позднее, в начале тридцатых годов, академик В. Л. Комаров писал: «Параллельную изменчивость заметили и указывали на нее и Жоффруа Сент-Илер, и ботаник Гордон, и Ч. Дарвин, но только Н.И. Вавилов изучил её в полной мере и изобразил точно и определенно».
Родственные виды и роды, гласит сформулированный Вавиловым закон, благодаря сходству их генотипов, в значительной мере повторяют друг друга в своей изменчивости. В близкородственных видах растений разные формы и разновидности образуют соответствующие друг другу ряды.
Вавилов признавал значительную роль внешней среды в эволюции растений. Но первостепенное значение он придавал внутренним особенностям самого растительного организма; пути эволюционного развития зависят, прежде всего, от природных возможностей самого организма. В эволюционном развитии организмов нет хаоса, как это может показаться. Несмотря на ошеломляющее многообразие форм живого, изменчивость укладывается в определенные закономерности. Вавилов предпринял смелую и вполне удавшуюся попытку вскрыть эти закономерности, приподняв еще одну из завес, скрывающих тайны природы.
В годы преподавания в Саратове Вавилов организовал изучение юго-восточных губерний европейской России (Астраханской, Царицынской, Самарской и Саратовской), послужившее основой для опубликования в 1922 году книги «Полевые культуры Юго-Востока».
В начале 1921 года Вавилова вместе с группой сотрудников приглашают в Петроград, где в Царском Селе он организует Всесоюзный институт растениеводства.
В 1922 году в Голландии Вавилов встретился с Гуго де Фризом (основателем мутационной теории). Ознакомившись с научными изысканиями Де Фриза, Вавилов, вернувшись в Россию, выступил за вовлечение науки в создание сортовых ресурсов страны, продолжил расширение Отдела прикладной ботаники, стремясь превратить его в крупный центр сельскохозяйственной науки, приглашал учёных из других городов. Работа была направлена на выявление мирового разнообразия культурных растений с целью его дальнейшего использования для нужд страны. В 1923 году Вавилов был избран членом-корреспондентом АН СССР в отделение физико-математических наук (по разряду биологическому).
В 1920 - 1940 г.г. Вавилов организовал экспедиции в Хивинский оазис, Грецию, Италию, Португалию, Испанию, Алжир, Тунис, Марокко, Египет, Палестину, Сирию, Эфиопию, Иран, Афганистан, Японию, Корею, в страны Америки, причём многими из них он сам и руководил.
Вавиловым было установлено, что в Эфиопии находится центр происхождения твёрдых пшениц. Его экспедиции открыли новые виды дикого и культурного картофеля. В результате изучения различных видов и сортов растений он установил очаги формообразования, или центры происхождения культурных растений. Открытые Вавиловым закономерности географического распределения видового и сортового состава в первичных очагах и расселения растений из этих очагов облегчают поиски необходимого растительного материала для селекции и экспериментальной ботаники.
Отчёт об экспедиции в Афганистан объёмом 610 страниц стал основой книги «Земледельческий Афганистан», написанной Вавиловым совместно с Д. Д. Букиничем. В этой книге подтверждено предположение Вавилова о том, что в Афганистане находятся центры происхождения некоторых важнейших для человека растений.
Под руководством Вавилова была создана мировая коллекция культурных растений, насчитывающая более 300 тыс. образцов. Сотрудники Вавилова в годы войны совершили подвиг, сохранив в блокадном Ленинграде уникальную коллекцию. Умирая с голоду, воюя с крысами, они не просто охраняли коллекцию, но и работали с ней.
Вавилов пережил много опасных приключений. В Ираке (1916г), когда он собирал дикий лён, его заподозрили в шпионаже и арестовали. В том же году на Памире при переходе по шаткому мосту сорвалась в пропасть лошадь, навьюченная собранными материалами и дневниками Вавилова (с тех пор он всегда разделял на две части собранные семена). В 1926 г. в Сахаре потерпел аварию самолёт, на котором он летел. Вавилов всю ночь отгонял грозно рычавшего льва. В 1927г. на караван напали разбойники. Вавилов проявил свои дипломатические способности и сумел откупиться. В одной из экспедиций его палатка была атакована огромным количеством скорпионов и фаланг. Вавилов догадался вынести из палатки фонарь - ядовитые существа покинули палатку. В 1926 г. он едва не погиб в Сирии под пулями арабских повстанцев. За храбрость, проявленную в 1924г. в путешествиях по Афганистану, Вавилов был награждён золотой медалью имени Пржевальского "За географический подвиг".
Вавилову в путешествиях помогали знание двух десятков иностранных языков и умение находить общий язык с самыми разными людьми. Он переписывался с учёными 93 стран.
Слава сопутствовала ему. Имя ученого не сходило со страниц мировой печати: с ним беседовал будущий император Абиссинии Хайле Селасие, члены британского кабинета и французские министры. «Вавилов — на вершине Анд!» — писала советская газета «Известия», «В гостях у японских ученых» — откликалась «Правда»; «Вавилов: посылки с семенами из Палестины и Сирии», «Пензенские колхозники назвали именем профессора Вавилова свою артель»… Его изданная в 1926 году книга «Центры происхождения культурных растений» становится крупным событием международной научной жизни. О ней пишут не только в научных журналах, но и в широкой прессе. «На днях я… прочитал труд проф. Н. И. Вавилова «Центры происхождения культурных растений», просмотрел составленную им карту земледелия СССР — как все это талантливо, как значительно…» — писал в те годы Максим Горький в письме к П.С.Когану.
Вавилов часто повторял: "Жизнь коротка, надо спешить". Он отличался огромной работоспособностью, мог работать по 18 часов в сутки. Во время заграничных командировок он задавал на селекционных станциях такой темп работы, что после его отъезда сотрудникам давали недельный отпуск.
Современники вспоминали, что Н. Вавилов был весёлым, подвижным, походка у него была лёгкая, быстрая. Несмотря на то, что он всегда куда - то бежал, он легко и останавливался. Притом, остановившись на всём ходу, мог долго проговорить со встречным, забывая обо всём. Сотрудники привыкли ловить его на лету. "На лету" же он решал порой и трудные проблемы.
Когда знакомые удивлялись его неутомимости, он отшучивался: "У меня ген такой - не спать - от мамаши". Он работал постоянно, а когда работать было нельзя, сразу старался уснуть. Спал он крепко даже в невероятных условиях.
Всех поражала скорость, с которой Николай Иванович поглощал литературу. Эта почти неправдоподобная быстрота объяснялась тем, что читал Вавилов тогда, когда другие обычно отдыхают: по ночам, в дороге. Он дня не мог прожить без книг и постоянно вовлекал других в свои книжные интересы. Так было и в юности, и потом, когда стал он академиком. Читал Вавилов по-английски, по-немецки, по-французски, брал из библиотеки для ознакомления итальянские, испанские и португальские книги и журналы. Читая, специальным значком отмечал главы и статьи, представляющие особый интерес для сотрудников его многогранного и многолюдного института. По сей день в вировской библиотеке можно увидеть журналы и книги тридцатых годов с характерной пометкой директора — for competence — «для сведения».
Н. Вавилов появлялся в институте часов в десять. До этого он успевал поработать дома. Быстро проходил в библиотеку за новыми поступлениями, потом стремительно шёл к себе в кабинет. В "предвавильнике", так шутливо называли приёмную, как правило, уже толпились люди. Для него не существовало никаких различий по занимаемому положению. Он всех звал по имени и отчеству, причём никогда при этом не ошибался. В доме на Мойке, где находился институт растениеводства, царила атмосфера доброжелательности. Вавилов умел радоваться успехам других, любил шутку, создавал вокруг себя атмосферу творческой лёгкости. Он не писал приказов о взыскании, считая, что приказной режим в науке непригоден.
Много внимания Вавилов уделял продвижению земледелия в неосвоенные районы Севера, полупустынь и высокогорий. По его инициативе стали выращивать новые ценные культуры: джут, тунговое дерево, многие эфирномасличные, лекарственные, дубильные, кормовые растения.
Вавилов создал школу растениеводов, генетиков и селекционеров. "Николай Иванович - гений, и мы не сознаём этого только потому, что он нам современник", - сказал о Вавилове Д.Н.Прянишников.
Заслуги Вавилова были отмечены многими наградами, он избирался почётным членом многих академий и обществ. За научно-исследовательские работы в области иммунитета, происхождения культурных растений и открытие закона гомологический рядов Вавилову была присуждена премия им. В.И. Ленина (1926г.). В 1968 г. учреждена золотая медаль его имени, присуждаемая за выдающиеся научные работы и открытия в области сельского хозяйства.
Активная практическая, научно-организаторская и общественная деятельность Вавилова способствовала выдвижению его в 1926 году в состав Центрального исполнительного комитета СССР, а в 1927 году — Всероссийского Центрального Исполнительного Комитет. При этом Вавилов был беспартийным.
В 1927 году Вавилов выступил на V Международном генетическом конгрессе в Берлине с докладом «О мировых географических центрах генов культурных растений», на конференции экспертов по сельскому хозяйству в Международном аграрном институте в Риме — с докладом «Географические опыты по изучению изменчивости культурных растений в СССР». Конференция приняла решение присудить Вавилову Золотую медаль за его работы по географическим посевам и постановила ввести географические посевы по системе Вавилова в мировом масштабе.
Длительное отсутствие научного руководителя, вызванное проведением экспедиции в страны Средиземноморья, в которой Вавилов пробыл с июня 1926 по август 1927 г., привело к определённому росту бюрократических тенденций в руководстве институтом, росту центробежных устремлений, к критике избранных исследовательских направлений, к упрёкам в отрыве от практики. Встревоженный этими нежелательными в деятельности научного учреждения проявлениями Н. И. Вавилов ставит вопрос об отходе от руководства институтом. Его просьба не была удовлетворена.
В 1929 году Вавилов был избран действительным членом АН СССР и одновременно академиком Всеукраинской академии наук, назначен президентом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина (ВАСХНИЛ), организованной на базе Государственного института опытной агрономии, который Вавилов возглавлял с 1923 г. Здесь он направил свою энергию на организацию системы научных институтов сельскохозяйственного профиля.
За первые три года работы Вавилова на посту президента ВАСХНИЛ были созданы институты зернового хозяйства на Северном Кавказе, в Сибири, на Украине и юго-востоке европейской части страны, появились институты овощного хозяйства, плодоводства, прядильных лубо-волокнистых растений, картофельного хозяйства, риса, виноградарства, кормов, субтропических культур, лекарственных и ароматических растений и другие — всего около 100 научных учреждений. Всесоюзный институт растениеводства стал одним из головных институтов новой академии.
В 1931 году Вавилов возглавил Всесоюзное географическое общество и оставался в должности его президента до 1940 года. Крупнейший знаток хлопка американец Сидней Харланд, несмотря на слабое здоровье, приехал в 1933 году в СССР и объехал вместе с Вавиловым хлопкосеющие районы страны. Его доклад наркому земледелия СССР помог перестроить на новых началах советское хлопководство.
Трагедия Вавилова была частью трагедии эпохи. Травля Вавилова началась уже внутри Всесоюзного института растениеводства. Наука пополнялась людьми с очень слабой подготовкой, которые научные знания заменяли идеологической агрессией. Началась эра политических доносов.
Начиная с середины 1930-х годов, главным образом после известной IV сессии ВАСХНИЛ в декабре 1936, Вавилов стал главным и наиболее авторитетным оппонентом Лысенко и других представителей «агробиологии Тимирязева – Мичурина – Лысенко», обещавших быстрое восстановление сельского хозяйства путем «воспитания» растений. Вавилов называл эту группу биологов «неоламаркистами» и относился к ним терпимо, как к представителям иной, но имеющей право на существование точки зрения. Больше того, именно Вавилов поддержал работы Лысенко и даже выдвинул его в 1934 в члены-корреспонденты АН СССР, что дало серьезный импульс быстрой карьере борца с «вредителями в науке» (окончательный разгром генетики произошел после войны, в 1948, на августовской сессии ВАСХНИЛ).
Тем временем, однако, с 1934 года Вавилову был запрещён выезд за границу, было отменено намечавшееся празднование 10-й годовщины создания Всесоюзного института растениеводства (ВИР) и 25-летия его собственной научной и общественной деятельности. На заседании СНК СССР работу ВАСХНИЛ признали неудовлетворительной, в январе 1935 года кандидатуру Вавилова не выдвинули в состав ЦИК СССР и ВЦИК, и в этом же году его освободили от должности президента ВАСХНИЛ, чему предшествовало письмо Сталину с политическими обвинениями в адрес Вавилова, подписанное вице-президентом ВАСХНИЛ А. С. Бондаренко и парторгом академии С. Климовым. В своём письме Бондаренко и Климов вменили Вавилову в вину не только «академизм» и оторванность от практических нужд колхозно-совхозного строительства сельского хозяйства, но и «политическую близорукость»: «Вавилов всегда горой стоит за вредителей …Не было случая, чтобы Вавилов о ком-либо из установленных вредителей … сказал, что они преступники».
В то же время, в январе 1937 года Вавилов подписал коллективное (всего 19 подписей) письмо деятелей науки СССР, требующее «уничтожения» и привлечения «к самой суровой ответственности» Н. Бухарина, А. Рыкова (против которых в это время были выдвинуты обвинения в центральной печати, но которые ещё не были арестованы, хотя оба были уже выведены из состава Политбюро и из состава членов ЦК, а Рыков снят с поста наркома).
Конец 30-ых годов был нелёгким для Вавилова. Резко обострилась научная борьба: академик Т.Д. Лысенко и его последователи объявили генетику псевдонаукой. Единственно верным направлением в науке был объявлен так называемый метод яровизации. Лысенко обещал немедленно дать невиданные урожаи. Время показало ошибочность его платформы. Научные исследования школы Вавилова шли вразрез утверждениям школы Т. Д. Лысенко. Лысенко отрицал генетику, которую он называл буржуазной теорией «Вейсманизма-морганизма», и, пользуясь поддержкой властей, систематически преследовал учёных-генетиков. Многие генетики лишились работы и были арестованы. Самого Вавилова до поры до времени защищал от преследований его международный авторитет учёного.
В марте 1939 года на приеме у Сталина Лысенко дал ясно понять, что Вавилов является помехой в его деятельности на пользу социалистическому хозяйству. Ему удалось вызвать недовольство Сталина, а присутствовавший при этом Берия сделал соответствующие выводы. Судьба Вавилова (а в большой степени — и советского сельского хозяйства, и биологии в целом) была решена.
Очередной VII Международный Генетический конгресс намечалось провести в Москве. Однако действия сторонников Лысенко и советских властей, которые открыто вмешались в составление научной программы конгресса, привели к тому, что Международный комитет по организации конгресса принял решение перенести его в другую страну.
(Окончание следует)
