IN MEMORIAM: Людвиг Дмитриевич Фаддеев (1934-2017)

Фаддеев Людвиг Дмитриевич – выдающийся российский математик, один из создателей современной математической физики. Внёс решающий вклад в решение трехмерной обратной задачи квантовой теории рассеяния, квантовой проблемы трёх тел, в квантование калибровочных полей и создание квантовой теории солитонов и квантового метода обратной задачи. Автор 200 научных трудов и пяти монографий.

Людвиг Дмитриевич родился 23 марта 1934 в Ленинграде. Родители Людвига Дмитриевича познакомились в Ленинградском государственном университете, где учились на математико-механическом факультете. Отец его одновременно закончил композиторское отделение консерватории, прекрасно играл на рояле.

Когда началась война, трое детей Фаддеевых жили на даче в городке Юхнове, в Смоленской области. Мать успела забрать их оттуда за три дня до прихода немцев и перевезти в эвакуированный из Ленинграда в Кировскую область детский сад. Там Людвиг Фаддеев, которому исполнилось семь лет, пошел в первый класс сельской школы. В декабре дети оказались на Урале,

Людвиг Дмитриевич помнил село Звягино близ Чебаркуля, где он продолжал ходить в школу. В мае 1942 года за детьми приехала мать (её вместе с отцом вывезли из блокадного Ленинграда самолетом) и взяла их в Казань, куда эвакуировали Академию наук.

По словам Людвига Дмитриевича, школу он не очень-то любил, но учился хорошо. Благодаря матери рано освоил английский язык, много читал, и большая часть школьной программы была ему известна заранее. Так, например, английскую историю он знал по хроникам Шекспира, которые прочел еще в пятом классе.

Людвиг окончил 155-ю мужскую среднюю школу Ленинграда и физический факультет Ленинградского университета (1956). В университете Фаддеев выбрал физический факультет, потому что не хотел идти на матмех, где преподавал его отец — профессор математики.

Он вспоминал: «Я поступил на физический факультет Ленинградского

университета в 1951 году и на третьем курсе выбрал специализацию «математическая физика», которая только что была организована….В 1952 году немецкий физик К. Фридрихс организовал для своих коллег семинар по основам квантовой теории поля. Его лекции были опубликованы… Ладыженская решила организовать студенческий семинар по этой книге, и вся наша группа – два юноши и три девушки – принялись разбирать книгу Фридрихса. Я думаю, что это было полезно только для меня; я помню, как Ольга Александровна в начале каждого семинара, где я докладывал, спрашивала: «Людвиг, напомните нам, что такое оператор рождения». Но я получил хорошую тренировку и стал мечтать, что когда-нибудь смогу начать серьезно заниматься квантовой теорией поля. Однако поскольку кроме счета диаграмм не было ничего, за что можно было бы зацепиться, я весьма прагматично решил подождать и заняться более реальными задачами квантовой теории рассеяния. Мне удалось найти оригинальный подход к квантовой задаче трех тел, довольно рано защитить докторскую диссертацию и получить международное признание.»

Ученик О.А.Ладыженской и В. А. Фока, Л.Фаддеев кандидатом физико-математических наук стал в 1959г., а доктором – в 1963г., защитив диссертацию по результатам исследований в области квантовой теории рассеяния для системы трех частиц.

Давнишний спор ученых о том, что важнее — математическая строгость или физический смысл, корректно решенное уравнение или интуитивное понимание природного явления, продолжался весь XX век, но в какое-то время стало казаться, что побеждают в нем физики: Эйнштейн как создатель специальной и общей теории относительности больше известен обывателю, чем Пуанкаре или Гильберт, Шрёдингер популярнее Вейля, а Ландау — Боголюбова.

Но в последние десятилетия ситуация стала меняться: оказалось, что удачные математические приемы имеют не просто техническое значение, но глубокий физический смысл. Математическая интуиция при решении всё более усложняющихся физических задач может оказаться важнее физической. И это вызывало заметное раздражение многих великих физиков. Во второй половине XX века появилось новое поколение ученых, которых уже нельзя назвать чистыми физиками или математиками. Людвиг Фаддеев принадлежит к их числу.

Окончив физический факультет Ленинградского университета, он получил всемирную известность как человек, решивший совместно со своим учеником Виктором Поповым сложнейшие математические проблемы теории Янга—Миллса, которые в дальнейшем легли в основу теории суперструн. Эффекты, которые были обнаружены, получили название «дýхи Фаддеева—Попова» и под этим названием вошли во все современные учебники теоретической физики. Фаддеев убежден, что как физика решила все теоретические проблемы химии, тем самым «закрыв» химию, так и математика позволит создать «единую теорию всего» и «закроет» физику. Взгляд достаточно радикальный, но авторитетный.

Довольно долго сообщество математиков и сообщество физиков в XX веке были разделены. Придумали квантовую механику в двадцатых годах. Математические вопросы этой теории математики знали, а физики с ними знакомы не были. Гейзенберг был совершенно гениальным человеком, но не знал теории матриц. Дирак, английский гений, создал свою математику, у него даже обозначения были свои.

Но были люди, которые смогли понять квантовую механику с точки зрения известной математики. Одним из них был Герман Вейль. Он объяснил Шрёдингеру, как решать уравнение Шрёдингера. Хотя до последнего времени роль Вейля в физических учебниках истории науки была совершенно не отражена. Это была своеобразная демонстрация взаимной неприязни физиков и математиков.

Гильберт как-то сказал, что физика слишком трудна для физиков, и физики, конечно, были раздражены. Ландау все время говорил: подумаешь, что такое математики, их надо в отдел спорта перевести. Когда Николай Боголюбов разработал теорию сверхтекучести, её математическое обоснование (сейчас это называют теорией бозе-газа), Ландау сначала не верил. Даже в учебнике было написано, что это неправильная работа. Потом работа оказалась правильной, но Боголюбов был обижен.

Чем больше физика использует математику, тем более фундаментальной она становится. Можно сказать, что математика — это шестое чувство. У электрона нет ни цвета, ни запаха. И его можно почувствовать только с помощью формул. Академик Людвиг Фаддеев считает, что сегодня математическая строгость важнее физической интуиции и именно благодаря математике будет построена "единая теория всего".

Однажды журналисты спросили Л.Д.Фаддеева: «На одном из студенческих форумов мы прочли: «Демон Максвелла — лох. Вот дýхи Фаддеева—Попова — реальные пацаны». Так что это за дýхи ?».

Тот ответил: «Занятно сказано. Вы знаете, что основа взаимодействия электрически заряженных частиц — это электромагнитное поле. Для кварков аналог электромагнитного поля — это поля Янга и Миллса. Физики очень любят давать новым явлениям необычные названия. Так, среди кварков есть и «очарованный», и «странный». А характеристика кварков, их заряд называется цветом. Когда я вместе со своим сотрудником Виктором Поповым, занимаясь проблемой квантования поля Янга—Миллса, ввёл новые переменные, которых не было в классической теории поля, их стали называть дýхами. Так и осталось. Наш математический трюк позволил корректно написать континуальный интеграл — основу теоретических расчетов в Стандартной модели элементарных частиц. Когда мы с Виктором это придумали, абсолютно никому не было понятно, зачем это нужно. И в СССР я даже не пытался опубликовать статью, потому что считал, что она не будет принята в журнал. Даже позже, уже когда нам хотели присудить Государственную премию СССР, один из членов комиссии задал простой вопрос: а кто видел эти поля? И премии нам не дали. Но появился такой европейский журнал Physics Letters, куда можно было посылать только две странички. Помню, как я подбирал каждую фразу на английском. На эту статью сейчас имеется тысячи ссылок, в общем, она стала очень знаменитой. Признано, что она является теоретической основой квантовой теории поля Янга и Миллса.

Янг придумал уравнения, которые были написаны для классических полей. А любой классической теории, если она удовлетворяет некоторым требованиям, можно сопоставить квантовую теорию. И вот эту квантовую теорию придумали мы. А с дýхами Фаддеева—Попова был забавный анекдот. Уже в восьмидесятых годах Янг пригласил меня в Китай. (Хотя Янг работал в то время в США, китайцы, в отличие от нас, советских, не считали, что человек, уехавший в Америку, — это предатель. Наоборот, это наш человек там, в Америке.) А слово «дух» в Китае имеет два смысла: добрый дух и злой дух. И в газетах написали, что Фаддеев заключил договор со злым духом и этим прославился — в каком-то смысле Фауст.»

С 1967 г. Фаддеев – профессор Ленинградского (Санкт-Петербургского) государственного университета, с 1976 г. – действительный член (академик) АН СССР. Работал в Ленинградском отделении Математического института АН СССР младшим, старшим научным сотрудником, заведующим лабораторией математических проблем физики. На стене в его кабинете - портреты его учителей и коллег академиков Михаила Лаврентьева и Николая Боголюбова.

В 1960-х гг. он читал для студентов математико-механического факультета лекции по квантовой механике. С 1976 по 2000 год был директором Ленинградского (Санкт-Петербургского) отделения Математического института имени В. А. Стеклова. В 1988 - 1992 годах он — директор-организатор Международного математического института имени Л. Эйлера РАН. В 1983—1986 годах был вице-президентом, а в 1987—1990 годах — президентом Международного математического союза.

Одновременно заведовал кафедрой высшей математики и математической физики физического факультета ЛГУ/СПбГУ (до 2001 г.), далее — профессор кафедры. Член президиумов РАН и Санкт-Петербургского научного центра РАН, академик-секретарь отделения математических наук РАН, до 2016 года был председателем Комиссии по золотым медалям и премиям имени выдающихся ученых, присуждаемым Российской академией наук.

Являлся главным редактором журналов «Функциональный анализ и его приложения» и «Природа», входил в первый состав редколлегии журнала «Теоретическая и математическая физика». Являлся членом редколлегий «Journal of Mathematical Physics», «Letters in Mathematical Physics», «Journal of Functional Analysis», «Reviews in Mathematical Physics», «Annals of Physics» и др.

Работы Фаддеева получили всемирное признание: по индексу цитируемости он первый, причем с большим отрывом, в президиуме Академии наук .

Его жена — Анна Михайловна, физик-теоретик; дочери — Елена, математик, Мария, физик-теоретик; у него 4 внука и 4 правнука.

Л.Д.Фаддеев – почётный гражданин Санкт-Петербурга (2010), в 1977—1987 г.г. он был депутатом Ленинградского городского Совета.

Фаддеев внёс фундаментальный вклад в решение задачи трех тел в квантовой механике (уравнения Фаддеева), обратной задачи теории рассеяния для уравнения Шрёдингера в трёхмерном случае, в квантование неабелевых калибровочных полей методом континуального интеграла (ду́хи Фаддеева — Попова), в создание квантовой теории солитонов и квантового метода обратной задачи, в развитие теории квантовых групп.

Людвиг Фаддеев и Владимир Арнольд считаются одними из самых выдающихся российских математиков XX-XXI веков, работы которых охватывают широчайший круг проблем чистой математики и теоретической физики.

В числе научных наград Л.Д.Фаддеева премия Дэнни Хайнемана в области математической физики (1974), Золотая медаль имени Дирака (Международный институт теоретической физики в Триесте, 1990), медаль имени Макса Планка за особые достижения в области теоретической физики (1996) Золотая медаль имени Леонарда Эйлера за выдающиеся результаты в области математики и физики (2002), Демидовская премия (2002) — за выдающийся вклад в развитие математики, квантовой механики, теории струн и солитонов, премия Пуанкаре (2006), азиатская Нобелевская премия Shaw-prize (премия Шао, 2008) — за обширный и важный вклад в математическую физику (совместно с В. И. Арнольдом), Большая золотая медаль имени М. В. Ломоносова (2013).

Он был награждён Государственной премией СССР (1971), Государственными премиями Российской Федерации (1995, 2005), орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и многими другими орденами.

Л.Д.Фаддеев – иностранный член национальных академий

США, Франции, Китая, Бразилии, Швеции, Финляндии, Австрии, Польши, Болгарии и Лондонского королевского общества.

11 августа 2016 года на 23-й международной конференции по квантовой теории нескольких частиц было принято решение об учреждении медали имени Людвига Фаддеева.

Однако, несмотря на все звания и награды, внушительный “груз” интеллектуальной собственности и мировую известность, академик Фаддеев был исключительно дружелюбен и прост в общении.

Людвиг Дмитриевич Фаддеев умер 26 февраля 2017г. в Санкт-Петербурге. Причиной смерти стала продолжительная тяжёлая болезнь. Похоронен на кладбище города Зеленогорска.

ОДНАЖДЫ ОН СКАЗАЛ:

• • Отец долго одновременно учился на матмехе и в консерватории - не мог выбрать, что ему больше нравится. Я тоже играю на рояле, но не профессионально, стать музыкантом помешала война. (Родители даже назвали его в честь великого Бетховена.) Если же проследить историю семьи - я интеллигент в третьем поколении. Среди моих предков крестьяне, купцы и дворяне, фабриканты и инженеры - выходцы из средней России. Отец был профессором матмеха ЛГУ, членом-корреспондентом АН СССР. Мать занималась прикладной математикой, участвовала в атомном проекте. Помню, как отец, решив сложную задачу, стал возбужденно ходить по комнате. Я спросил: "Папа, много людей тебя поймёт?" "Человек пять", - ответил он. Я решил, что это мне не подходит. Поступил на физический факультет, в итоге занимаюсь математической физикой.
• • … многовековая история науки говорит нам о том, что люди всё время хотят узнать, как мы живем и что вокруг нас. Это было и в Египте, и в Древней Греции, и у арабов. Наша рациональная история и наука начались три века назад с Галилея. С тех пор мы изучаем структуру материи, углубляясь на всё меньшие и меньшие масштабы. И с какого-то места пять чувств, которые есть у человека, уже не работают. А математика - это шестое чувство, которое может понять, помочь понять микромир. И вот это то, чем я занимаюсь.

• На вопрос журналиста "АиФ-Петербург": «Вы уже 35 лет – академик. В каком состоянии сегодня российская фундаментальная наука? По-прежнему выживает?» Он ответил:

• Выжила. Система образования, которая у нас была, оказалась настолько устойчивой, что истребить науку не получилось. Сегодня на международных конференциях мы выглядим очень прилично, а отечественная наука в целом очень влиятельна. Конечно, жаль, когда русскоязычный человек представляет Гарвардский университет, но с другой стороны - можно этим гордиться. В 90-х только из нашего института уехали 40 докторов наук. Из моих собственных учеников 15 полных профессоров работают в Англии, Франции, Америке, Германии, Ирландии Швейцарии. Сейчас некоторые аспиранты остаются за границей, но и там уже гораздо труднее устроиться.

…Наука интернациональна, но образование, которое человек получает преимущественно в своей стране, ничего не заменит. Да, я могу говорить со своими учениками по скайпу, встречаться на конференциях, но живого общения, когда сидишь рядом – не получается. Сегодня считается, что в нашем образовании много лишнего, мол, забивают детям головы. Распространено мнение, что образование – это услуга, учитель – обслуживающий персонал, а школа должна давать не знания, а навыки…. Избытка знаний не бывает именно потому, что никто не знает, что потребуется человеку в жизни. Не сегодня, так завтра. Сейчас производству нужны специалисты, которые смогут легко переключиться с одной технологии на другую. А для этого надо развивать ум и кругозор, которые даются только знаниями, они учат мыслить, помогают обрести свободу.

Кстати, Григорий Перельман, работавший в нашем институте, получил идею, на основании которой доказал гипотезу Пуанкаре, во время командировки в США. Автор идеи американский математик, потом сказал, что он тоже решил бы эту задачу, если бы познакомился с теоремами, которые знал Перельман. Но эти знания Перельман вынес из петербургского университета, от своих учителей академиков Александрова и Ладыженской. Поэтому помимо таланта обязательно нужно образование. Это наше национальное достояние и необходимо сделать всё, чтобы его не потерять.

• • Сейчас активно занимаюсь восстановлением международного института, который я создал в начале 90-х годов. Это был остаток постановления Политбюро о науке. В 1986-м году сказали: Горбачев хочет сделать обзор всех наук на Политбюро. А математика в списке наук Академии – первая. И я, хотя и беспартийный, участвовал в подготовке заседания Политбюро по математике. Мы разговаривали с Зимяниным и внесли в обсуждение на Политбюро несколько вещей, которые осуществились. Одной из них было создание международного математического института. В 80-е годы выезжать за границу еще было трудно, и международный институт был нужен, чтобы хотя бы к нам приезжали. Дело развивалось медленнее, чем надо, но постепенно решилось в конце концов.

Сначала думали, что институт будет в Киеве. Но после Чернобыля стали делать в Ленинграде. Дали здание, квартиры для приезжих, и в начале 90-х институт уже приступил к работе. Несчастье оказалось в том, что Институту Эйлера дали очень хорошее место: полтора гектара земли в центре города, на Петроградской стороне, и хорошенький домик.

В 90-е годы все математики стали уезжать за границу, и мои помощники решили, что я тоже уеду. Новиков уехал, Арнольд уехал, Синай уехал. Маслов остался и я. Моя жена не хотела уезжать, и я не хотел. Бедствовали, но как-то прожили. Недвижимость же института пытались у меня отобрать и организованная преступность, и власть. В конце концов, все квартиры отняли – 16 квартир. Ну, а здание я сумел отстоять. Дошло до инфаркта… Наша цель – сочетать высший уровень научной работы с воспитанием молодых ученых. Восстановление молодых людей – важнейшая задача. Осталось очень мало времени – мы уже совсем старые. Но для этого нужен престиж науки. В университеты молодые люди идут, но потом они идут работать в банк. Хотя нам, математикам, много не надо – только несколько преданных математике людей.

• • Мне почти 80 лет. Чтобы учить молодого человека, надо знать его интересы, принимать в нем какое-то жизненное участие. Самый лучший способ человека учить – сказать ему: работай, над чем хочешь. И смотреть, что он будет делать. А если он сам еще не знает? Конечно, он должен участвовать в семинарах, смотреть, чем люди занимаются, оценивать свои возможности и найти что-то свое. Я с самого начала делал все сам, много читал. Развиваться помогает атмосфера. Однако должна быть какая-то материальная уверенность, что человек не умрет с голоду.
• • Я очень хорошо знаю музыку, действительно хорошо. У меня есть роскошная музыкальная система, я ее слушаю. Мое музыкальное образование от отца, но у нас с ним разные любимые композиторы. Например, он больше любил Шумана, а я — Шуберта. Я люблю Берлиоза, а он его не особенно ценил. Что касается моего тезки Людвига ван Бетховена, знаю его наизусть. Еще люблю Рихарда Штрауса... Я сейчас не играю. Но у меня хороший немецкий рояль Steinway. И если я действительно уже не смогу работать, может быть, начну играть.

• Возглавив журнал "Природа", академик Фаддеев сформулировал некоторые принципы, которыми он придерживается в науке: "Что, по моему мнению, составляет основу научного мировоззрения, что дает право называться ученым и естествоиспытателем? Из многих положений я бы выделил пять: профессионализм, убежденность, скептицизм, рациональность и интуицию… Профессионализм. Без профессиональных знаний и навыков нельзя быть ученым. Это очевидно и не нуждается в обсуждении… В нашем случае основное отличие состоит в том, что общественное мнение не всегда может отличить профессионала в науке от самозванца — лжеученого — у читателя-неспециалиста нет для этого тех же профессиональных знаний. Таким образом, только доверие может стать источником положительного отношения общества к ученым. Оно основано на историческом опыте, традициях научных школ, международном признании. Нарушение этого доверия — во имя самых важных, но сиюминутных интересов — тяжелое преступление перед наукой и обществом".

• На вопрос о родителях, Л.Д.Фаддеев ответил:

Об отце: «Отец у меня был выдающийся человек. Он был профессиональным пианистом. После школы поступил в консерваторию на композиторское отделение, но потом перешел на математику…. После 1933 года в Россию приехало много ученых из Германии. Среди них были прекрасные пианисты, и мой отец соревновался с геометром Стефаном Кон-Фоссеном у кого быстрее темп в "Крейслериане" Шумана.

… Кстати, то что он придумал называется теперь гомологической алгеброй и эта тема прочно вошла в арсенал современной математики.»

О матери: «Она занималась вычислительной математикой. Работала в Лаборатории №2, той самой, которой руководил Игорь Васильевич Курчатов и где начинался Атомный проект. Под ее руководством было сорок девочек-вычислителей, она давала им задания и таким образом была пионером распараллеливания вычислительных программ.»

• • Я стихи знаю плохо и не очень люблю их. Музыку же я знаю хорошо — она составная часть моей жизни.

• На вопрос, что же красивого в цифрах, он ответил: « Во-первых, не цифры, а буквы. Цифры — это в магазине. Считается, что математик умеет быстро все подсчитывать. Это неправда. Я, быть может, не смогу быстро складывать цифры, как это делают другие люди. Мы имеем дело с буквами, и они создают образы…»

• – Одно из моих таких любимых определений: "математика — наука демократическая, а физика исключительно тоталитарная". В математике можно делать что угодно. А в физике надо решать конкретные задачи. Поэтому у нас демократия, а там тоталитаризм. А у тоталитаризма тогда должен быть цензор. И вот главным цензором в России был Ландау. Цензором в Европе был Паули.

• • Я считаю, что физика — это фундаментальная наука о структуре материи. У нее есть одна задача — понять структуру материи, и когда поймем её, то физика будет кончена. Так вот я говорю. Конечно, на меня будут кричать: "Ты редукционист. Что такое? Нельзя всё до конца понять". А я считаю, что можно до конца понять. Мне так хочется в это верить. Но до конца понять только на математическом языке. И поэтому математика играет фундаментальную роль в естественных науках, что она создает язык, на котором мы получаем окончательную истину.
• • Возьмем химию. На самом деле теория атомов и молекул, из которой тоже следует и вся биология, — это всего лишь взаимодействие атомных ядер и электронов, больше ничего. И описывается это уравнением Шрёдингера. Так что описание фундаментальных основ всей химии есть. Но посчитайте: когда у вас 100 частиц, а в молекулах — сотни и миллионы, то уравнение Шрёдингера решить трудно и приходится применять другие методы. Я даже где-то написал, что химия как фундаментальная наука закончена, но она, безусловно, продолжает быть наукой. Математика может развиваться бесконечно, а всякая естественная наука должна, в конце концов, получить свои фундаментальные основы.
• • Я много читал, поэтому я бы сказал, что у меня есть духовные учителя. Это Дирак, это Герман Вейль, математик, и Ричард Фейнман, физик.
• • У нас в семье считалось неприличным заниматься уроками с детьми. Я со своими дочерьми тоже математикой не занимался.

• Корреспондент: «К кому из математиков вы хорошо относитесь?» Ответ: «У нас есть "своя" компания — Сергей Новиков, Александр Кириллов, Виктор Маслов. Владимир Арнольд, к сожалению, умер.»

• • Небывалую питательную среду получает антинаука — от отрицания второго закона термодинамики через возрождённую астрологию и мифическое биополе до летающих тарелок. Трудно сказать, чего здесь больше — шарлатанства или патологии. Ясно одно — вся эта чертовщина никак не входит в научное мировоззрение. Характерная методология антинауки — сначала вводится глобальный термин, скажем "летающие тарелки" или "биополе", а затем вся действительность подгоняется под оправдание его реальности. Ни рационального мышления, ни скептицизма здесь нет ни грамма…
• • Некоторые ученые, в том числе лауреат Нобелевской премии Андрей Гейм, предлагают устроить аудит наших учёных силами западных специалистов. Я считаю, что для нас это унизительно. Наши высокопрофессиональные коллеги на это не пойдут, и возникнут второстепенные «эксперты» из троечников. Если ко мне такой придёт, я его просто выгоню.
• • Ко мне однажды, еще в советское время, пришёл один человек из так называемого народного контроля. Говорит: «Какая вышестоящая организация дает вам задание?» Отвечаю: «Господь Бог на небе». И он ушел. Никто мне не может дать задание, я занимаюсь тем, чем хочу, и это, конечно, большое счастье. А то, что меня терпят, — тоже большое счастье.

• Корреспондент: «Людвиг Дмитриевич, с возрастом как-то меняются креативные способности?»

Ответ: «Да, теперь больше четырех часов подряд не могу заниматься вычислениями. Зато научился делать так: перед сном «загружаю» исходные формулы в подсознание, и утром — не часто, конечно, но бывает — как бы вижу готовый результат, остается только записать.»

• • Много перекосов и сейчас. Читаю объявление: приглашают уборщицу в банк на 15 тыс. А наш сотрудник до недавнего времени получал 8. У меня был оклад - 12. Сейчас получше. Денег в стране достаточно даже в кризис, так что правители поняли: стыдно, когда ученые живут хуже, чем любой клерк в банке.
• • В моей области, математике и теоретической физике, мы сегодня нисколько не хуже других. Наше образование до сих пор гораздо лучше, чем европейское. Я 23 года был директором института и брал талантливых выпускников из матмеха и физфака Ленинградского университета. К концу 80-х гг. в Ленинграде сформировался один из лучших математических институтов в мире. На 100 научных сотрудников - 70 докторов наук от 30 до 40 лет! Такого феномена, думаю, нигде не было.

Журналист: - Очевидно, большинство ученых теперь за границей.

• Всех «растаскали». Из моих собственных учеников - 15 полных профессоров в Америке, Франции, Германии, Англии, Швейцарии. Как не отпустить, если здесь перспективный ученый не может купить ни квартиру, ни автомобиль. Как ему содержать семью? Средний возраст наших сотрудников - за 50. Правда, надеемся, что молодежь начнет появляться. Таких талантов, как в нашем народе, нигде нет. Мои ученики преподают за границей и говорят: надоело, скучно.

• • Смешно говорить, что обширные знания не нужны. Они определяют развитие ума, культуру. Я в 12 лет читал Шекспира, потом мне легко было учить историю Средних веков. Это не нужно для математики, но для культуры - важно. А сегодня нас убеждают: достаточно, чтобы человек умел достать деньги из машины, говорить по-английски, быть коммуникабельным, конкурентоспособным. Всё. Считаю, что таким образом готовят рабов - системы, государства. Люди знающие остаются сами по себе.

Моя внучка какое-то время ходила в школу в Финляндии и ничему не научилась. Там же отметки плохой нельзя поставить, это может обидеть, травмировать на всю жизнь. Но образование - это насилие. Другое дело, что оно должно уравновешиваться интересом, благоприятной атмосферой вокруг. Немаловажна хорошая семья, отношения с родителями.

• • Обе мои дочери окончили ЛГУ, одна училась на математическом факультете и теперь занимается прикладной математикой, а вторая на физическом. Моя шестнадцатилетняя внучка, живущая в Бельгии, недавно стала победительницей национальной математической олимпиады. Как и всякому ученому, мне важно, чтобы мои идеи получали продолжение в работах учеников.
• • Сегодня перед математиками стоит задача придумать единый «калькулятор», чтобы просчитывать всю природу.

• Паспортистка, оформляя первый документ, напутала, написав 23, вместо 10. Об этом академик Фаддеев рассказывал не раз. Еще паспортистка долго не хотела вставлять вторую букву «д» в фамилию: мол, у самого признанного (тогда) писателя одна «д», а какой-то юнец претендует на две.

• Присвоение медалям имени ученого при жизни — редчайшая практика. До сих пор в истории науки был лишь один подобный пример: в 1929 году была учреждена медаль имени Макса Планка, первыми ее лауреатами стали Альберт Эйнштейн и сам Планк.

• «Поздравляю Людвига Дмитриевича с недавно полученной Азиатской Нобелевской премией. Я даже горжусь, что в его 15 лет он держал меня на руках. Я последний, кто носит фамилию Замятин. Мама Людвига - Вера Николаевна Фаддеева - моя тётушка. Позволю написать известные мне, со слов бабущки, факты из детства Людвига Дмитриевича. Во время войны дети, а их было трое, жили в деревне. Утром все умывались, вытирали лицо полотенцем. Людвиг вставал-просыпался последним и ему доставалось мокрое полотенце. И вот однажды дети не находят полотенце у умывальника. Оказывается Людвиг ещё вечером спрятал его под своей подушкой. Ещё раз поздравляю двоюродного брата с высокой наградой. Алексей Замятин.»

Журналист: - Кстати, ходит легенда, что когда вас представляли на Ленинскую премию за квантовые поля, один из чиновников спо¬хватился: что за поля? Какая от них польза?

Л.Фаддеев: - Это реальная история. Только спросил не бюрократ, а ректор Московского университета. Поинтересовался, кто видел эти поля? Ну а раз не видели, как мы узнаем, чем Фаддеев занимается? И премию не дали.