Нужна эволюция, а не революция

В правительстве Литвы родилась идея реорганизации лесного хозяйства нашей страны, а поскольку лес – это наше общее богатство, журналисты газеты «Обзор» решили посмотреть, как живут литовские лесничества и что думают о предстоящей реформе работающие в этой сфере специалисты. Тем более что эта реформа пока не приобрела чётких очертаний, её принципы только кристаллизуются.

Однако уже прозвучало, что в Литве не будет существующих ныне 42 отдельных, экономически самостоятельных, но остающихся в ведении государства и подчиняющихся Министерству окружающей среды уредий. Будет одно большое предприятие, управляемое непосредственно из Вильнюса. Чуть позже прозвучало, что это может быть не одно объединённое, а двадцать с небольшим укрупнённых уредий.

Разговоры о предстоящей реформе ведутся не только в столице, но слышны пока только мнения в столице. А было бы нелишне послушать и людей из так называемой провинции, тех, кто, возможно, десятилетия своей жизни отдал литовскому лесу.

Корреспонденты «Обзора» уже побывали в Игналинском и Тракайском районах, на очереди – Шальчининкская уредия.

Площадь заботы и работы Шальчининкской уредии - 54,4 тысячи гектаров, что является довольно серьёзным объёмом не только по меркам Литвы, но и соседних стран.

В неё входит 8 лесничеств, в одном из них – Гирийос – и побывали журналисты «Обзора».

Цифры и люди

По дороге в деревню Руднинкай, где расположился в недавно построенном небольшом доме офис лесничества (лесники Гирского лесничества, наверное, будут смеяться, когда прочитают в газете, как назвали их контору), мы обсуждали события последних дней, касающиеся предстоящей реформы лесного хозяйства Литвы.

Литовские СМИ со слов министра окружающей среды Кястутиса Навицкаса сообщили о том, что вместо 42 нынешних уредий появятся 25 подразделений под одной общей вывеской «Lietuvos valstybiniai miškai» («Государственные леса Литвы»), что позволит сэкономить за счёт увольнения несколько сотен ставок. Об этом министр сказал, представляя план реорганизации членам парламентской фракции либералов. Кстати, по словам инициатора реформы, новое объединённое предприятие должно начать свою работу уже в январе 2018 года.

К.Навицкас успокаивает рабочих лесничеств: будут уволены исключительно «конторские», их сейчас по Литве около 800 человек, а останется примерно 400.

Однако, по мнению председателя Федерации профсоюзов работников леса и лесной промышленности Литвы Инги Ругинене, все эти выкладки – лишь манипулирование цифрами. На самом деле, по её словам, могут быть уволены 3 тысячи человек.

«Сам министр утверждал, что на первом этапе реорганизации в системе должно остаться 1,6 тысячи работников. А теперь их почти 4 тысячи, поэтому очевидно, что 2,4 тысячи человек потеряют работу. Позднее будет уволено ещё 600 работников, и останется только тысяча. Так что получается, что всего без работы останется 3 тысячи человек», - заявила И.Ругинене.

Она также озвучила на всю Литву и то, о чём говорят многие лесоводы: работники лесного хозяйства не выступают против перемен, которые сделали бы их отрасль более эффективной, они не согласны с существующим ныне положением, когда предстоящая реформа совершенно не обсуждается, а идею единого предприятия проталкивают буквально бульдозерным принципом.

Вспомнили мы также и о том, что Федерация профсоюзов работников леса и лесной промышленности Литвы, объединяющая 4 тысячи работников, официально потребовала от министра К.Навицкаса публичного извинения за то, что он 11 февраля в эфире передачи «Панорама» национального телеканала LRT фактически, по мнению профсоюза, обвинил в мошенничестве практически всех специалистов лесного хозяйства.

«Мы считаем, что благодаря одному предприятию, через одно централизованное предприятие мы сможем обеспечить и механизм прозрачного управления, и механизм учёта, и средства продажи леса. Потому что знаем общий контекст и что честных и квалифицированных людей в Литве не много. Это один из критериев при создании единого предприятия», - заявил тогда министр.

Разговоры стихнут скоро?

Когда приехавшие в Руднинкай корреспонденты «Обзора» рассказали лесничему Дарюсу ШАПОКАСУ, возглавляющему Гирское лесничество, о дорожных разговорах, он согласился, что именно такого характера мнения о предстоящей реформе ему и приходится слышать от своих коллег и знакомых, так или иначе связанных с литовским лесом.

• Я 17-й год - в системе государственных лесов Литвы, поэтому, как мне кажется, имею право высказывать какие-то замечания относительно всего того, что так активно в эти дни обсуждают работники лесного хозяйства. При этом я хотел бы подчеркнуть, что я в данном случае высказываю не только свою позицию, - сказал Д.Шапокас, выслушав гостей. - Антикоррупционный контроль в нашей системе довольно жёсткий и постоянный. Специалисты уредий смотрят за тем, насколько квалифицированно выполняют свои обязанности работники лесничеств. Осуществляют проверки и приезжающие к нам специалисты из Вильнюса. Причём проверяют они не только документы, но и могут в любой момент посмотреть непосредственно в лесу, как идёт продажа брёвен покупателям, победившим на рамках интернет-аукционов.

Мы работаем достаточно прозрачно. В подтверждение своих слов, наверное, приведу и тот факт, что я, например, в последние годы что-то не слышал о каких-то очень уж резонансных делах, связанных с коррупцией в нашем секторе.

Д.Шапокас также заметил, что с одной организацией теоретически договориться легче, чем с 42 отдельными. Особенно если ты собираешься закупать лес в огромных объёмах по очень низким ценам.

Специалист также обратил внимание на то, что в качестве аргументов в пользу кардинальной перестройки лесного хозяйства Литвы сейчас нередко упоминают опыт соседей. Правда, не всех.

• Мы сейчас работаем по модели, очень близкой к польской. Так вот, там существует 9 региональных управлений, объединяющих более мелкие хозяйственные субъекты, которые у нас в Литве называют уредиями. Если мы убедимся, что такой вариант более эффективен со всех точек зрения, то почему бы нам не использовать его? – задаёт риторический вопрос Д.Шапокас. – Говорят, что Всемирная торговая организация (ВТО), членом которой Литва является с 2001 года, советует укрупнять предприятие. Но Польша также является членом этой организации, однако соседи не спешат идти по этому пути.

Руководитель Гирского лесничества рассказал также о том, что некоторые его коллеги очень удивляются избирательности политиков в вопросах «укрупнений-раздроблений»: «Литовские железные дороги» собираются разделить, чтобы они не были монополистом, поскольку отсутствие конкуренции ведёт к застою, а в лесном хозяйстве, получается, мы собираемся идти в обратном направлении.

• Любое предприятие – это живой организм, который, по идее, должен развиваться, совершенствоваться. С этим никто из лесоводов не спорит. Но должна быть эволюция, а не революция, когда всё налаженное ломают до основания, а потом смотрят, а что же в итоге получилось, - говорит собеседник.

Неизвестность гнетёт

• Если есть какие-то слабые с экономической точки зрения уредии, то почему бы их не присоединить к более сильным соседям? Это было бы выгодно, на мой взгляд, и с точки зрения использования дорогостоящей техники – где-то её, возможно, не хватает, а где-то она используется не на все 100 процентов, - подчёркивает Д.Шапокас. – Кстати, некоторые мои коллеги по этому поводу задаются также вопросом: если более крупные предприятия, по мнению инициаторов реформы, заведомо эффективнее, то почему бы это не проверить на деле, объединив в рамках эксперимента для начала несколько уредий? Общественность, работники нашей отрасли убедились бы в разумности такого подхода, на деле были бы получены ответы на многие вопросы, которые сегодня повисают в воздухе. Если эксперимент не оправдается, то страна понесёт меньшие убытки, чем в случае, когда всё лесное хозяйство покатится по новым рельсам и все увидят, что на пути то и дело вылезают разные проблемы, о существовании которых раньше даже не подозревали.

• Надо понимать одну простую истину: лес не является заводом по производству карандашей или тортов. Это очень специфическая деятельность. Простой пример: в Гирском лесничестве, которым я руковожу, лесозаготовку вести очень сложно: очень много так называемых мокрых лесов. Работать с ними надо очень гибко, учитывать много факторов – погоду, время года и т.п. Древесина – дорогой и скоропортящийся продукт. А специалисты, работающие у нас, знают эту специфику. На территории Шальчининкской уредии находится также Биосферный полигон Рудницкой пущи, здесь в своё время был военный полигон, где до сих пор могут встречаться неразорвавшиеся боеприпасы… А после укрупнения будет ли возможность учитывать из Вильнюса или другого города, где обоснуется офис нового предприятия, специфику каждого отдельного региона? – начинает перечислять вопросы, на которые пока нет ответа, лесничий.

И с ним сложно не согласиться, особенно в свете распространившихся нынче веяний, что хорошему менеджеру совершенно не важно, чем управлять: сегодня он будет торговать печеньем, а завтра с тем же успехом будет руководить делами в энергетике или в лесном хозяйстве. Мол, основы бизнеса везде одинаковы.

По словам лесничего, пока не понятна ситуация, скажем, и с налогами. Каждая нынешняя уредия, а все они, кстати, по итогам прошлого года сработали прибыльно, платит налоги как в общегосударственный бюджет, так и в местный. А куда пойдут налоги объединённого предприятия? Для Шальчининкского района, не самого богатого в нашей стране, да и для всей провинции это очень важный момент.

Не ясна ситуация и с теми, кто лишится работы. Кто бы это ни был, как правило, это опять же жители провинциальных городов и городов, где с рабочими местами, мягко говоря, большая проблема. Куда они денутся? Пойдут на биржу труда, станут получать пособия? То есть может получиться так, что мы сэкономим какие-то средства на сокращении штатов, но потеряем поступления в бюджет в виде налогов с сокращаемых зарплат и к тому же ещё и пособия будем людям платить?

А как будут организованы некоммерческие, общественные работы (окашивание дорог, рубка кустарника и прочее)? В Гирском лесничестве этим занимаются 4 человека. Что с ними и выполняемой ими работой будет потом?

У Шальчининкской лесной уредии заключён также договор об обслуживании с компанией, которая торгует бензопилами. Если инструмент ломается, то он неподалёку всегда может получить запасные запчасти, отдать пилу в ремонт. А как это будет выглядеть в будущем?

Шальчининкская уредия реализует ряд проектов с привлечением средств Евросоюза, что предполагает, как правило, продолжение в течение 5 лет той работы, на которую давал деньги Брюссель. А с этим как будет?

Можно ещё вспомнить о противо­пожарной деятельности уредий. У Шальчининкской уредии, кстати, есть две пожарные машины, купленные при помощи денег, выделенных Евросоюзом, а также система слежения за лесом, также приобретённая при содействии Брюсселя: на вышках стоят видеокамеры, передающие изображение в Шальчининкай. А здесь большие площади занимает вереск, который в жаркую сухую погоду горит, как порох. А после реорганизации оперативно откликаться на противопожарную ситуацию по всей Литве будут уже из одного центра? Или специалисты так и останутся на местах, но деньги им будут платить уже из центра? Так ради чего менять «шило на мыло»?

Во время беседы корреспондентов «Обзора» с Дарюсом Шапокасом к нам по служебным делам заходил заместитель лесничего Альберт Богдевич, совсем недавно начавший работать в лесу.

• Обидно, что такие, как этот молодой парень, решившие посвятить себя лесу, а также те, кто десятилетия уже отдал ему, например, как наш лесник Чеслав Полубянко, находятся нынче в неведении. Такая ситуация гнетёт, - признаётся Дарюс Шапокас.

Когда корреспонденты поинтересовались у собеседника, насколько хорошо в материальном плане живут нынче лесники (и чем лесники отличаются от лесоводов, поскольку Дарюс очень часто в разговоре упоминал именно о лесоводах), то услышали в ответ:

• Лесник – это должность, а лесовод - это профессия. Оплата же труда в уредиях Литвы осуществляется по тарифам, предусматривающим верхний и нижний предел. Лесник в среднем получает 580 евро, заместитель лесничего – 680, лесничий – 890. Это уже со всеми надбавками, которых можно лишиться, если уредия сработает плохо.

Впрочем, разговор наш закончился совсем не на минорной ноте. Лесничий рассказал, что в скором времени шесть работников в течение месяца должны засадить вручную 8 гектаров леса.

Почему вручную? Потому, что посадки придётся производить не на ровной местности, где могли бы работать машины, а в окружении пней, на сильно пересечённых участках.

В лесу, как всегда, скучать некогда.

На снимке: Дарюс Шапокас