Владимир Высоцкий в Вильнюсе в 1974 году

Недавно исполнилось 42 года со дня гастролей «Театра на Таганке» и концертов Владимира Высоцкого в Вильнюсе в сентябре 1974 года, а сегодня, 25 января, очередная годовщина со дня рождения В.Высоцкого.

Мне еще пару лет назад думалось: «Да, в те далекие времена - в 1974 году - тебе повезло: ты был и на одном из спектаклей театра «на Таганке» во Дворце профсоюзов с участием Владимира Высоцкого, и, самое главное, был на обоих ЕГО концертах на известном в те годы предприятии, производившем радиоизмерительную аппаратуру для военных - «почтовом ящике» под названием «пятерки».

Но одновременно понималось - таких же по возрасту людей, работавших на том «ящике», в те дни в Вильнюсе должно быть еще немало, и они всё, что можно и нужно было на эту тему, должны были уже рассказать и написать»...

Но, присутствуя на вечере-фестивале, посвящённом 40-летию выступлений Высоцкого в Вильнюсе и оглядывая присутствующих по этому поводу в зале, я почти уже не видел среди них людей из того «моего» (уже давно седовласого) поколения, которые могли реально увидеть ЕГО в те времена...

Да и сообщений современников по поводу происходивших 40 лет назад культурных событиях в Литве, связанных с Высоцким (при более внимательном изучении печати и Интернета), оказались тоже не особенно многочисленны – так, единичные публикации.

Да, быстро бежит время и здесь, сегодня, в Доме учителя читали ЕГО стихи, пели ЕГО песни... Но все это делала уже молодежь или люди среднего возраста...

Но вот совсем недавно в Интернете я вдруг неожиданно наткнулся на новое сообщение, да еще того самого человека, который, по его словам, организовывал те самые концерты Высоцкого на том нашем «ящике» (я тогда работал там инженером в одной из лабораторий НИИ). И все в том сообщении было по всем признакам бесспорно - там существенно уточнилась ситуация в Вильнюсе и на нашем «ящике» в «те» дни, и прояснялись многие детали того памятного «визита» Высоцкого в Вильнюс.

Поместивший это сообщение в Интернете человек назвался именем Пинхос. Фамилия Пинхоса не сообщалась намеренно, но имя Пинхос у нас в Вильнюсе достаточно редкое и, конечно же, по множеству приводимых фактов из жизни «того» времени в том интервью, я сразу же понял, что это тот самый, «наш» Пинхос с нашего «ящика», из нашего НИИ (Петя - так называли его знавшие более близко), которого и я хорошо знал в «те» далекие годы. И который в том интервью все же, почему-то скрывает свою фамилию, боясь, по его словам, попасть в число людей, которые сейчас пишут и говорят «мы с Володькой». (И по-моему уж сегодня-то, по происшествии стольких лет и стольких произошедших событий, он делает это совершенно напрасно)...

По правде говоря, я сейчас не знаю почти ничего о дальнейшей судьбе своего тогдашнего приятеля Пинхоса после последней случайной встрече с ним на улице... Лет пять назад - мы тогда встретились и проговорили с ним с десяток минут, вспоминая времена минувшие... Да, вспомнили про время, когда мы были молоды, были сослуживцами на том «ящике» и были почти приятелями. И это - «приятели» - приходилось на времена давней «пешеходной эры» в Вильнюсе (60-70 годы прошлого века), когда почти все работники предприятий ходили на работу и с работы пешком (на машине из «наших» тогда ездил на работу только директор нашего «ящика»). И по дороге на работу в «наш» НИИ я частенько встречал Пинхоса тоже на пути к нашей проходной, и мы часто были попутчики... И конечно же, всю такую вот дорогу шли разговоры... И не только о жизни и работе, хотя, честно говоря, при темпераменте и разговорчивости Пинхоса, ему нужен был только хороший слушатель, и я таковым в то время, видимо, для него и являлся.

Вспомнив это давнее, я сегодня поневоле задумался... Это интервью в Интернете с «таинственным» Пинхосом, как мне казалось, подталкивало меня в определенном направлении – нужно постараться вспомнить и написать о том времени и о тех событиях, связанных с Высоцким – в конце концов, не случайны же такие совпадения и такие встречи в моей жизни... К тому же, личность самого Пинхоса, его поступки и дела, тесно связанные с Владимиром Высоцким в те времена, и, как видно, сыгравшие немалую роль в ЕГО личной тогдашней судьбе (и даже жизни!) сегодня явно не оценены по настоящему и пока еще неизвестны обществу.

И я решился написать о том, что мне известно.

Что мы – инженеры НИИ из того самого «ящика» знали о Высоцком в том далеком 1974 году, до тех памятных ЕГО гастролей в нашем городе?

По телевидению Владимира Высоцкого тогда принципиально не показывали (поет не «те» песни и не в принятой тогда манере), и как ОН реально выглядит тогда еще многие и не знали. Но почти всем нам к тому времени был уже знаком ЕГО голос, который все же порой удавалось услышать - с записей на тогдашних ленточных магнитофонах или на полуподпольных пластинках, изготовляемых из тогдашних уже использованных по назначению рентгеновских пленках (музыка, названная потом «музыкой на «костях»). Но магнитофоны тогда были редкостью, и потому большинству из нас редко удавалось услышать его песни целиком, и чаще на слуху были случайно услышанные отдельные отрывки и фразы из ЕГО песен. Но среди них явно различались песни шуточные, и песни явно «блатного» содержания... Но ЕГО своеобразный голос запоминался сразу и был узнаваем с первого мгновения... И это было для нас почти все, что мы знали тогда о Высоцком.

И вот в 1974 году в Вильнюсе, во Дворце профсоюзов, проходят гастроли «Театра на Таганке», в котором работал тогда и Высоцкий.

К сожалению, выступление В.Высоцкого на сцене вильнюсского Дворца профсоюзов в качестве актера запомнилось мне... не очень. Остался в памяти только яркий, но короткий эпизод из какого-то спектакля (скорее всего, из «Девяти дней, которые потрясли мир» по Д. Риду).

Когда Высоцкий сначала по ходу спектакля что-то читал со сцены (уже не помню что), а потом повернулся к залу спиной, к нему подошел какой-то человек из-за кулис, и они вместе что-то там проделали над его лицом, нам не видимое – и все это происходило очень быстро. И когда ОН – Высоцкий - повернулся снова к зрителям лицом, то это уже был... Гитлер с той характерной прической набок и коротко стриженными усиками под носом.

В зале прошел гул изумления от этого почти мгновенного преображения. И звучит из уст Высоцкого – Гитлера «знаменитая» фраза, произнесенная когда-то в гитлеровские времена: «При слове «культура» я хватаюсь за пистолет!».

Помнится, что в том спектакле участвовали также Золотухин и, кажется, актриса Демидова – увы, такие вот крохи воспоминаний о выступлении В.Высоцкого как актера на сцене... Но ведь прошло уже 40 лет!

А потом уже были концерты Высоцкого на «нашей территории», в «нашем» НИИ, в нашем конференц-зале... И уж здесь-то память меня не подводит – запомнилось многое о том ЕГО концерте: и что ОН пел, и как ОН пел. Запомнились даже некоторые отдельные слова и фразы из этих песен и ЕГО комментарии к ним... И почему-то особенно остались в памяти те отдельные места из ЕГО песен-стихов, в которые позже были внесены изменения - редакторами или самим поэтом...

Запомнил я и ЕГО лицо в наиболее важные моменты тех его выступлений. Это ведь был великолепный концерт прекрасного актера-певца. К тому же, почти каждая ЕГО песня представляла собой небольшой мини-спектакль в лицах, своеобразных характерах, передаваемых и мимикой лица, и голосовыми оттенками... Но главное, это был ЕГО голос, голос, заполняющий весь зал... Голос с большой буквы, голос сильного духом человека, тот что сразу западает в душу. Голос, интересный своими тональными переходами, изменениями громкости звучания, т.е. с хорошей актерской игрой. Сразу же приходило понимание - певец с таким голосом и одновременно актер такого высокого уровня – это большая редкость...

Как я уже сказал, концерт проходил в нашем большом институтском конференц–зале, тогда одном из лучших в Вильнюсе... Высоцкий вышел почти на край его большой и высокой сцены со своей самой простой на вид, но знаменитой (особенно потом) гитарой, и мне запомнилось, что он как-то даже чуть нависал над нами-слушателями, сидевшими в зале, пел как бы чуть сверху (видимо, я сидел близко от сцены, в первых рядах).

Начинал петь Высоцкий каждую песню очень спокойно, владел собой он великолепно, мог при необходимости почти сразу, когда этого хотел, варьировать и силу, и тональность голоса. И держать паузу...

Начал он с небольшого рассказа-вступления о себе, о своем театре на Таганке, потом почти каждую песня предварял своим комментарием...

Человек, видимо, всегда инстинктивно чувствует личность в другом человеке. И тут это чувство необычной и сильной личности возникло почти сразу же. И почти сразу же родилось это желание внутри – хотелось слышать и слышать этот мужественный голос... По моему, есть такая штука - эстетика слуха и она здесь явно присутствовала в высокой степени и влекла к себе все сильнее... Голос такой силы и мужества дается людям редко – им обладают люди отмеченные Богом (вспомните, как прозвучал этот несравненный голос Высоцкого в фильме «Место встречи изменить нельзя», когда он кричит выходящим по одному из подвала бандитам – «Я сказал, теперь - Горбатый!!!»).

...И здесь, на нашей сцене с каждой минутой для нас будет все сильнее ширится обаяние этой сильной личности и этого необыкновенного голоса... И будет возникать это наше напряженное зрительское ожидание чуда - всегда ведь ждешь чего-то необыкновенного от выступлений со сцены такого человека... А когда это «необыкновенное» вдруг происходит и происходит... вот тут, перед тобой, с такой великолепной игрой и этим великолепным голосом – тогда кажется, что актер-певец уже напрямую управляет твоей душой...

ОН сам, как я уже сказал, представлял свои песни, сам вел свой концерт... У меня, внутри себя самого, давно идет спор об очередности его песен на том концерте, но это, видимо, сейчас не так уж и важно... Песен было много, они часто были короткими, пропевались быстро, одна за другой, и остались в памяти, видимо, для меня самые главные...

Высоцкий, конечно же, хорошо понимал для кого и в каких стенах он поет (известное в городе и Литве НИИ с сотнями работающих инженеров), и мне сейчас кажется, что начал ОН петь «у нас» с юмористической «научной» песни в своем репертуаре - «Товарищи ученые, очкарики дотошные» (Он говорил и пел именно эти слова - «очкарики дотошные, а не «доценты с кандидатами», как я прочитал в этом месте его стихов в опубликованных книжках потом).

Потом прозвучал его знаменитый «Разговор у телевизора». И здесь, в этом «разговоре» запоминалось сразу же необычное и яркое противопоставление характеров: женского, простовато-глуповатого и характера настоящего тогдашнего русского мужика–работяги, порой очень даже хорошо выпивающего... Но со своим достоинством («а если пьем, то на свои»), внутренне удивительно спокойного, знающего себе цену...

Перед нами в словах песни возникал этот поразительно цельный и своеобразный мужской характер и сразу же шла соответствующая реакция зала на изображаемую ИМ картину – это ведь была в чем-то и наша тогдашняя жизнь... (Тогда мне почему-то представилось, что я встречал подобный основательный мужской характер только в стихах у Роберта Бернса в его «Финдлее» - там выведен похожий, твердый, немногословный и знающий цену своим словам, мужик).

И было в том «разговоре у телевизора» это его мужское, незабываемое, спокойное и уверенное – «Ты, Зин, на грубость нарываешься» (эта фраза быстро стала в стране нарицательной)... Запомнилось мне и еще одно отличие в тексте слов этой песни, которые он пел тогда, от тех, что я потом читал в ЕГО книжке. Ведь он тогда пел нам «знакомый твой грузин, так он вообще глотал бензин, ведь правда Зин?» А не так, как сейчас в ЕГО книжке напечатано - «знакомый твой один», вместо этого - «грузин»). Сам удивляюсь, но вот запомнились мне такие детали...

А потом прозвучала, как я услышал недавно от одного из актеров, ведущих какой-то сегодняшний концерт, связанный с Высоцким, «самая мужская песня на свете» - ЕГО «Лирическая», песня о любви... И в ней было уже характерное, Высоцкое, которое исполнялось с уже характерным ЕГО полунадрывом в голосе: «Украду, если кража тебе по душе, зря ли я столько сил разбазарил»...

И почти сразу же за этим шло удивительно спокойное - «Соглашайся на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял»...

Да... Все в этом концерте было тогда новым для нас, присутствующих в зале, тогда еще в основном молодых инженеров, но эти моменты ЕГО актерской игры в этой песне мне особенно помнятся, потому что в этой сильной и настоящей мужской натуре жила еще и удивительная нежность...

Потом, кажется была песня под названием «07»... Время тогда было еще далекое от сегодняшних мобильников, и 07 – это был тогда всем известный номер междугородней телефонной линии связи. Даже те, тогдашние телефоны еще далеко не у всех в квартирах стояли, и связывались мы с другими городами с помощью телефонистки через этот номер - 07...

Но сколько в этом «разговоре» Высоцкого со сцены было страсти, как в нем было выражено это ожидание влюбленного, желание скорее услышать голос своей любимой... Как хотелось ЕМУ быстрее преодолеть все препятствия на пути к ней! И была еще эта... тогдашняя телефонистка, которая соединяла ИХ надежды и любовь и от которой зависит сейчас, кажется, самое главное в жизни... А тут еще эти внешние несуразицы, эта ненадежная связь и значение этой телефонистки для певца вырастает теперь до магического и божественного: «Вы теперь, как ангел, не сходите с Алтаря».

И сразу же после этого шло уже радостное и другим тоном: «А вот уже ответили...» - и уже совсем другим тоном, снова удивительно спокойно – « Ну, здравствуй, это я...»

А потом шла песня о том, что ему – Владимиру Высоцкому - не нравится в этой его жизни, и что ОН не любит – «Я не люблю»... Тут в словах было и... «когда железом по стеклу и... И было главное для него в тогдашней жизни:

Какой же шел перед нами в тот день непривычный и необычный концерт для тех советских времен, для тех наших понятий! Какой контраст по сравнению с тем, что мы слышали в других концертах до сих пор. Ведь со сцены к нам шла не привычно-лакированная, а простая и одновременно сложная наша тогдашняя жизнь, пропущенная через ЕГО поэтическое мироощущение.

А как слушали ЕГО инженеры и техники из нашего НИИ – вы понять можете...Не зря же потом Жванецкий с грустью вспоминал о тех, ушедших в прошлое временах, о лучшем для него слушателе именно из тех дней. Вспоминал про такие именно вот залы именно с такими, особо понимающими его – Жванецкого - инженерную душу людьми из таких вот тогдашних «ящиков»...

А потом в том концерте в нашем НИИ был перерыв и Высоцкий неожиданно для нас ...вышел покурить в нашу институтскую «курилку».

У нас там, на том «ящике», в нашем «научном» корпусе на четвертом этаже, в последней уже перед конференц-залом относительно небольшой комнате была в те времена наша «курилка» с бильярдом. В нее со стороны конференц-зала тоже была дверь - сбоку от сцены, в нее и вышел Высоцкий покурить.

Я зачем-то бегал через эту дверь в перерыве того концерта в свою лабораторию – это было рядом с залом - первая дверь в коридоре.. И возвращаясь в зал... я увидел Высоцкого...

Он стоял у окна, прямо по моей дороге и спокойно, поглядывая в окно на улицу, курил свою сигарету... Как и другие, наши инженеры, стоящие у бильярда и по углам курилки... Я сначала даже опешил, даже остановился от неожиданности, но потом решился, продолжил путь и прошел рядом с НИМ. А по дороге смотрел во все глаза на происходящее, т.е. на НЕГО, хотя и понимал, что это не особенно и прилично - вот так рассматривать в общем-то незнакомого мне человека – здесь же не сцена (оправданием для меня было то, что ОН в этот момент смотрел в окно)...

И потому я хорошо запомнил ЕГО лицо – этот его профиль с характерным носом с горбинкой на светлом фоне того большого окна. И сразу подумалось – вот как оно бывает - перед тобой, вроде, обычный человек в джинсах и рубашке, вроде, как и все мы вокруг... А какой был контраст в поведении этого обычно-необычного, в общем-то, невысокого человека - Высоцкого, что сейчас стоял у окна с сигаретой в руке, с тем Высоцким , что был там, на сцене... Где он, с моего кресла в зале, казался мне великаном, и необыкновенной магией своего голоса и таланта управлял вниманием всего переполненного зала....

Но Высоцкий, как и всегда, и здесь, в курилке все же оставался Высоцким - и в манере держаться, и в том необычном внешнем спокойствии, в манере держать сигарету в пальцах.. И еще подумалось – откуда, когда надо, берется - сразу и вдруг – эта удивительная энергия в этом человеке?

Да, в эти мгновения ОН «просто» курил, как курили недалеко от него некоторые из «наших» инженеров. И стояла непривычная для нашей курилки тишина – все курили молча... И еще осталось в памяти - в эти минуты, во всяком случае, пока виделось мне, никто из «наших» не решился подойти к НЕМУ и заговорить. Он стоял и курил один... Вид у него был сосредоточенный и немного усталый, и все, видимо, понимали - впереди у него была еще вся вторая часть его концерта...

...А Высоцкий после перерыва пел нам со сцены о «Бермудском треугольнике», про бермудные дела» - и временами теперь уже почти кричал в своей необычной певческой манере...

Потом были «Кони привередливые», а в самом конце концерта была «Чужая колея»... В этих последних песнях уже был тот фирменный надрыв, ЕГО знаменитый «хрип» или крик» с которым он пел слова - «И полетели клапаны и вкладыши!»... Но в те времена мы видели в этой его «Колее» уже что-то и другое - протестное, даже антисоветское (каждому как бы думалось: не будешь в этой жизни идти или ехать, как все, в одной и той же для всех советской «колее», то окажешься... в стороне от общей для всех дороги, в том самом дорожном кювете...)

Потом уже, в другие времена, перечитывая эти стихи я увидел в этой песне больше всего... творческие муки человека, отстаивающего свой личный путь в искусстве, а вот тогда... Эта песня казалась нам намеком на «другие» обстоятельства - тогдашнее время давало свой настрой в наших умах.

И потом я видел и слышал выступление Высоцкого еще раз, уже на сцене нашего заводского клуба «Заря» - я пошел и туда... И здесь зал снова был переполнен – можете себе представить тот ажиотаж у нас в «ящике» в те дни, во время выступлений Высоцкого, если «научного» конференц-зала на 600-700 человек оказалось мало и потребовался еще концерт и в клубе «Заря» с почти такой же вместимостью!

Тут уж мне в чем-то не повезло – все места в зале, даже проходы были уже заполнены, просто забиты людьми, и я тогда стоял почти в дверях в конце зала... А пел ОН почти то же самое - те же песни, что и у нас в конференц-зале НИИ, но магия его актерского обаяния и голоса уже работала и здесь и работала во всю. Но сегодня... я уже реагировал и смотрел на все как-то спокойнее, и уже местами в его выступлении отмечал, что сам Высоцкий, исполняя свои песни... находится как бы в поиске.

Он изменял (по сравнению с первым концертом) последовательность песен, отдельные слова в них, менял и способы голосового выражения – ведь это было для него то время, когда ОН еще избавлялся и от мелкотемья, и от своей порой излишне шутливой манеры, от своего еще недавнего молодого желания только посмешить. Тогда мне уже казалось, что у него внутри шла незаметная для нас, зрителей работа по отбору песен для исполнения, шла шлифовка текстов и способов выражения... Это и был тот нелегкий труд певца и поэта, который выводил его потом на настоящие певческие шедевры.

...Потом, почти сразу же после событий, связанных с Высоцким, у нас в НИИ ходила книжка ЕГО стихов, изданная в нашем... «Самиздате». Удивительно это звучит – «Самиздат» - на территории очень даже секретного почтового «ящика» – но вот и такое тогда было...

Да, ЕГО стихи были кем-то собраны вместе и напечатаны на машинке, а потом размножены на ротопринте и переплетены. Книжечка начиналась стихотворением «Я был душой дурного общества», потом там были «Бодайбо», «За меня невеста отрыдает честно»...

В той небольшой книжечке с красной обложкой были напечатаны и некоторые из ЕГО стихов-песен, которые ОН пел тогда перед нами. Это, была, возможно, первая книжка ЕГО стихов, напечатанная типографским способом. Потом, значительно позднее в том же нашем «Самиздате» появилась копия его первой «настоящей» книги - «Нерв» под редакцией поэта Роберта Рождественского (Обе эти книжки стихов Владимира Высоцкого хранятся у меня до сих пор в моей личной библиотеке).

И в заключение своего рассказа мне хочется вернуться к нашему таинственному Пинхосу из Интернета...

В том же, обнаруженном мною интервью Пинхоса в Интернете, приводится его разговор с тогдашним зам. директора «по кадрам и режиму» нашего НИИ по поводу приехавшего тогда только что в Вильнюс Высоцкого - его сверх-смелое и рискованное по тем временам предложение: «Слушай, давай так. Я ЕГО приглашу, а ты своим в Комитете скажешь, что этот, ТАКОЙ СЯКОЙ ДОКТОР... его уже пригласил...И отказываться поздно...»

...Можно по-разному оценивать, после этого разговора в НИИ, неожиданное появление в номере вильнюсской гостиницы «Гинтарас» нашего Пинхоса перед Высоцким – но в решительности и смелости Пинхосу тогда отказать было нельзя... И тогда прозвучала эта его фраза (я привожу ее полностью из того интервью) :

«Здравствуйте, Володя, меня зовут Пинхос (далее, конечно же, следовала фамилия)... Я физик, доктор Да, удивительный для того нашего времени был этот человек – наш Пинхос! Смелый, решительный, находчивый... Берущий ответственность за эти концерты Высоцкого на «ящике» (в то время понималось – несомненно и политическую) на себя.(Зам. директора тогдашнего завода тогда на такое не решился, так как «не захотел класть свой партбилет на стол из-за какого-то там Высоцкого»)

И главное, как я понял из того интервью, хотя там об этом говорится как бы мимоходом, он – Пинхос - принял самое активное участие в... спасении жизни В.Высоцкого в те памятные дни (об этом даже мы в нашем НИИ тогда ничего не знали).

В последние, уже наши сегодняшние дни в России был снят фильм «Спасибо, что живой» о том, как удалось вернуть к жизни Высоцкого во время его концертов в Средней Азии. И, как я узнал и понял из того недавнего сообщения в Интернете, почти подобное произошло и у нас в Вильнюсе после тех ЕГО концертов в нашем городе...

Тогда Высоцкий, после выступления у нас в НИИ выступил еще и на заводе радиокомпонентов, а потом в вильнюсской Консерватории. И тогда и случилась с ним эта беда - ОН «выпил со студентами» за подготовленным для встречи столом (там за сценой), и оказался... «на краю» жизни - ему стало плохо («очень плохо» - это пишет Пинхос). Так плохо, что таганский актер А. Смехов, участник тех же гастролей, сказал об этих же мгновениях в жизни Высоцкого: «Так плохо ему еще никогда не бывало... Он был в ужасном состоянии... Может быть, Владимир и умер бы тогда...». И первую и важнейшую в тот момент для него медицинскую помощь ему оказали вильнюсские врачи...

И в начале всего этого спасательного процесса... стоял тогда Пинхос, который и в этот день был, видимо, рядом с Высоцким, и который, по сути дела, и организовал тогда ЕГО спасение...

Вот как пишет об этом сам Пинхос: «Среди моих знакомых было много врачей...Я сразу же позвонил своему другу анестезиологу, доценту кафедры университета, он связался с клиникой известного кардиолога проф. Марцинкявичуса...Около десяти вечера мы отвезли Высоцкого в клинику».

Вот так тогда это было... И Высоцкий мог бы тоже потом сказать тем врачам и... ему, Пинхосу, эти известные уже из сегодняшнего фильма слова: «Списобо, что живой»...

Да, спасибо тебе за все это, наш Пинхос! Сегодня прошло уже столько времени после тех событий - пришли другие времена... И ты - наш Петя - вполне заслужил, чтобы твое имя стало известно читателям и в связи с Высоцким. Известно солидно и серьезно. Тебе ли бояться этого – «мы с Володькой»? Тебе, нашему Умнице, нашему первому институтскому доктору наук, специалисту высочайшей квалификации в самой современной области знаний, успевшему потом за свою жизнь поработать профессором во многих странах Европы?

Есть такая наука - История – и все в ней должно быть отражено правильно. И так уж было угодно судьбе – что именно ТЫ – Пинхос Фридберг - оказался рядом с Высоцким в самый нужный для нас всех и для его жизни момент. И ты (еще с одной стороны) не подвел ни себя, ни всех нас из того НИИ, ни, в конце концов, Вильнюс и Литву.

А сам Высоцкий... Как часто бывает у настоящих, часто сильно увлеченных своим делом людей, увы, ему хватало сил, что бы работать на износ, из последних сил.. И не хватало сил и времени только на самого себя – чтобы хотя бы иногда остановиться, удержаться, пожить больше на этой земле... Для всех нас...

Владимиру Высоцкому после этих выступлений в Вильнюсе и почти трагического случая в Вильнюсской консерватории еще предстояло – слава Богу - почти 6 лет петь, играть в спектаклях, сочинять стихи и песни - творить... Жить.

Уточнение от "Обзора"

В титрах аудиозаписи есть ошибки.

Это запись концерта Владимира Высоцкого в клубе "Заря". Названия "Аушра" в те годы не существовало.

Клуб принадлежал ВЗРИП (Вильнюсский завод радиоизмерительн​ых приборов), его директором был Октябрь Бурденко.

Первый концерт состоялся в конференц-зале ВНИИРИП (Вильнюсский НИИ радиоизмерительных приборов), внутри "почтового ящика". Владимир Высоцкий по этому поводу ещё заметил, что он никогда раньше не выступал в "почтовом ящике".