Г.Канович шокирован «судилищем» над Ю.Марцинкявичюсом
Переводы "Обзора"
«Вы, осуждающие его, разве написали что-нибудь такой же силы, как «Миндаугас», «Мажвидас», «Кафедра» Юстинаса Марцинкявичюса? Из каких семей вы, судящие, выросли? Разве ваши родители не жили в той самой советской Литве?»
«Если, - иронизировал Григорий КАНОВИЧ, - так уж ищут коллаборационистов, то следовало бы каждого колхозника считать коллаборационистом, потому что все они должны были тяжело трудиться за жалкие трудодни, а труд их всех шёл для советской системы».
Роман «Местечковый романс» Г.Канович написал в 82 года. «Затем я спросил себя, смогу ли написать более лучший роман? Ответ был отрицательным. И я перестал писать. Думаю, что решение было правильным», - признался писатель Г.Канович.
На недавней Лейпцигской книжной ярмарке большое внимание привлёк автобиографический роман 86-летнего писателя Григория Кановича «Местечковый романс». На немецком языке он называется «Kaddisch für Mein Schtetl». Это пятый роман родившегося в Литве, писавшего на русском языке о жизни евреев в литовских местечках города автора, переведённый на немецкий язык.
«Если бы кто-то сорок первом году по дороге из Йонавы в казахские степи сказал мне, что мои слова спустя много лет зазвучат на немецком, я такого пророка назвал бы, по меньшей мере, сумасшедшим. Это прекрасно, когда безумие становится реальностью. Творчество и есть спасение от безумия, примиряющее даже врагов», - так написал Г.Канович в посвящении к немецкому переводу своего романа «Слёзы и молитвы дураков», когда в мае 1993-го бОльшую часть своих книг подарил Еврейскому музею им. Виленского Гаона.
Это было накануне отъезда семьи Г.Кановича в Израиль. Он в этой стране живёт уже 23 года, 16 из них – на ул. Януша Корчака в Бат Яме.
Шум, мусор, экскременты собак... Когда Кановичи выходят на прогулку, Григорий предупреждает свою сверстницу супругу Ольгу: «Смотри, не наступи на израильскую реальность».
Тем не менее, реальность Израиля - это бурное развитие, которое Г.Кановичу кажется чудом, потому что «там, где в 1948 г. обосновалось государство Израиль, была пустыня, а теперь - города, сельское хозяйство и промышленность. Те невзрачные постройки быстрого строительства создавались для того, чтобы за короткое время в них можно было заселить множество людей».
По утрам - литовская действительность
День у Г.Кановича начинается с чтения новостей из Литвы. В феврале почти каждый день он следил за очень подавившей и шокировавшей его темой – «судилищем» над светлой памяти Юстинасом Марцинкявичюсом. Они были знакомы со времён учёбы в университете, соседствовали на Антакальнисе, позже - на улице Милдос, стали близкими друзьями.
Г.Канович убеждён, что все не без греха, всем, кто жил в советской Литве, пришлось отдавать положенное, но, напоминает писатель, «как говорится в Библии, необходимо отделить зерно от плевел. Юст. Марцинкявичюс прежде всего - талантливый поэт. Неужто за два десятилетия Независимости в Литве вырос хоть один поэт такого мощного таланта?
О вы, которые осуждают его, или кто-то что-то подобное размещение сила, как Джастин "Миндаугас" Мажвидаса "," Собор "? И от того, что семьи, вы, судьи пришли? Ваши родители жили в той же советской Литве?
А вы, осуждающие его, разве написали что-нибудь такой же силы, как «Миндаугас», «Мажвидас», «Кафедра» Юстинаса? В каких же семьях вы, судьи, выросли? Разве ваши родители не жили в той самой советской Литве?»
Если, так уж ищут коллаборационистов, - иронизировал Григорий Канович, - то «следовало бы каждого колхозника считать коллаборационистом, потому что все они должны были тяжело трудиться за жалкие трудодни, а труд их всех шёл для советской системы».
Израильские издательства литературы на русском языке и иврите выпустили несколько книг Г.Кановича. Писатель отметил: «В Израиль едешь веря, что здесь имеется твой читатель. Да, был. Он сидел на скамейке и читал по-русски. Не скажу, что все читали Г.Кановича. Сейчас никто больше не читает на русском языке. Те скамейки опустели. Молодое поколение, если оно решило остаться здесь, изучает иврит и читает совсем другие книги.
В Литве мои книги раскупали и перечитывали, какая-то моя нить в Литве останется. Здесь ничего не останется. И я очень благодарен Литве, за то, что мои произведения переводят, распространяют, удостоили почётной Национальной премией. Я не ожидал.
Национальная премия Ицхокасу Мерасу – я понимаю, он писал по-литовски, очень красиво говорил. И Израиль ещё в 1972 г. признал, что приехал большой писатель, переводил его книги. Кроме того, И.Мерас всегда имел связи с Литвой, был её, можно сказать, послом. Он очень большие заслуги имеет перед Литвой.
А я не мог и мечтать о Национальной премии, я не думал, что дадут ещё одну... нелитовцу. Следовательно, мое слово кому-то в Литве нужно. Я всё ещё получаю письма от читателей из Литвы. Один-другой роман недавно дал израильским издателям, получил высокие оценки и приписку: ваши романы очень хороши, но мы не уверены в том, что они принесут прибыль. Не окупятся. Это как приговор. Можно издать за свои деньги. Или пиши детективы.
Собранную в Литве библиотеку Кановичи привезли в Израиль. Книги – в кабинете, кладовой, в гостиной. Полку для гостиной сын писателя Дмитрий Канович заказал специально под произведения отца: для всех изданий его книг и их переводов на десятки языков, переводов самого Г.Кановича литовской литературы, из которой его особенно восхищали «Лес богов» Балиса Сруоги и «Большаки на рассвете» Бронюса Радзявичюса.
В этой гостиной мы беседовали каждый день на протяжении целого месяца. Я пытался выяснить, что в жизни писателя было после того как закончился сюжет романа «Местечковый романс» («Tyto alba», 2013) - истории любви его родителей. В финале книги сын этих влюблённых – Хенки и Шлеймки - Гирша Йодль после войны, после горемычной жизни беженцев в степях Казахстана и Урала на полдня возвращается назад, посмотреть на город своего детства Йонаву и не может найти ничего узнаваемого. Он сам стал неузнаваемым, переименованным в России в Григория Яковлевича, потому что в пунктах эвакуации работки не признавали непроизносимые (а потому подозрительные для них) еврейские имена.
Почти всё творчество Г.Кановича – о литовском местечке и жизни евреев. И в воспоминаниях - спокойная, мирная Йонава: «Никто не мог себе представить, что придёт 1941 год и всё полетит к чёрту. Иногда перебранивались. Но желания изгнать или убить - ничего подобного не было. Да, в литовском фольклоре имеются неприятные для евреев определения, но в фольклоре не было призывов убивать.
Очень многое я описал в романах, только в «Очарованиях сатаны» имеется несколько персонажей с оружием, которые изгоняли евреев из их домов и вели убивать - Юозас Томкус и Тадас Тарайла, которых я в своём местечке не встречал и не мог встретить, потому что до войны таких не было. Евреи не могли себе представить, что они существуют.
Евреи не боялись литовцев, они боялись немцев, и этот страх увеличивался. В местечке росло число еврейских беженцев из Польши, они рассказывали, как немцы относятся к евреям. И вот, когда литовское правительство позволило занять военные базы русской армии и русским танкам, всем полегчало, поскольку надеялись, что эта армия будет защищать и Литву, и евреев. Эта симпатия была не к Советскому Союзу, а к той силе, которая могла спасти от большей беды. И Йонава не была исключением. Евреи ошиблись дважды.
Мир должен жить по Десяти заповедям, а не по чьему-то идеологическому пакету: завтра возьмём Крым, послезавтра - Донбасс, потом истребим какой-нибудь народ... Примеров сотни. А жизненная идеология - Десять заповедей. Мир отверг почти все: не говори неправды, не укради, возлюби ближнего твоего, как самого себя, почитай отца и мать... Почитай отца, который сделал тебя человеком, а не зверем диким.
Какая несправедливость думать, будто до войны все евреи были против Литвы и литовцев. Большей глупости не может быть. Евреи жили в Литве в течение семи сотен лет и, может быть, жили бы ещё столько. Те, которых убили. Возможно, некоторые из них были тщеславными, другие – предприимчивыми, но они уживались с Литвой как с женой, и не хотели разводиться. Разве кто-нибудь сейчас это понимает?
200 000 убитых в Литве евреев. И ни одного нуля не зачеркнуть. Прошлое – единственное время, которое невозможно исправить. Настоящее - может. Будущее - может. А прошлое - нет. Его можешь только признать».
Германия давно проявляет интерес к творчеству Г.Кановича. Ещё в «той» Германии была переведена его трилогия «Свечи на ветру» (1984), романы «Слёзы и молитвы дураков»(1985), «И нет рабам рая» (1987), дилогия «Козлёнок за два гроша» и «Улыбнись нам, Господи» (1993).
Открывают загубленную часть Литвы
На Лейпцигской книжной ярмарке и в Еврейском культурном центре в Лейпциге «Ariowitsch Haus» состоялись презентации книги «Местечковый романс» (издательство «Aufbau Verlag»).
Еще до этого «Местечковый романс» был представлен на литературных вечерах, которые в рамках Программы литовских литературных салонов организовала атташе по культуре посольства Литвы в Германии Г.Жайдите.
«Любители литературы в Германии уже открыли и оценили тексты Г.Кановича. Через них они открывают и часть Литвы – той сохранившейся в истории части нашего культурного пространства», - отметила она.
Г.Канович подписал договор с литературным агентством «Nibbe & Wiedling», которое будет представлен писателя на международном рынке.
Издательство «Tyto alba» готовит к печати сборник интервью с Г.Кановичем, награждённым деленные Национальной премией в облоасти культуры и искусства Литовской Республики за «распространение гуманистических ценностей в литературе, за чуткость к исторической памяти».
Рута ОГИНСКАЙТЕ,
«Lietuvos rytas»
Перевод Владимира Вахмана, "Обзор"
