23 декабря 2010 г. в 11:57

Юлия Скуратова. Дорога в царство кукол

Юлия СКУРАТОВА. Фото Д.Матвеева.
Юлия СКУРАТОВА. Фото Д.Матвеева.
Фото Д.Матвеева.
Фото Д.Матвеева.
Сцена из спектакля "Полюс".
Сцена из спектакля "Полюс".

Эта молодая художница-сценограф всего пару лет назад закончила аспирантуру Вильнюсской художественной академии. В кукольных театрах Литвы и за её пределами (в Польше, Венгрии, России) она работает чуть дольше, создав за это время около десяти спектаклей. Но за них Юлия уже получила все высшие отечественные театральные награды (включая «Золотой сценический крест»), а также множество призов престижных международных фестивалей в России, Польше, Белоруссии, Украине, Венгрии.

Созданные Юлией герои почти всегда необычны, но, безусловно, театрально обворожительны. В московской «Хрустальной сказке» по мотивам «Золушки» вполне одушевлёнными персонажами становятся ящички, пузырьки, графинчики, шкафчики и прочая мебель. Спектакль «Музыкальная шкатулка», придуманный и поставленный самой Юлией по сказке Одоевского «Городок в табакерке», критики нередко сравнивают с ранними постановками Эймунтаса Някрошюса, но вовсе не в смысле заимствований или совпадений. Напротив, «внешне непохожие, они удивительно рифмуются между собой по особой насыщенности подчёркнуто авторских театральных метафор, по редкостному ощущению абсолютной сценической гармонии». Здесь важно не слово, а яркий, законченный образ, «способный дать зрителю в одно мгновение почувствовать и осмыслить то, что никогда и никакими словами не рассказать».

Но наиболее прославленной на сегодня работой Юлии Скуратовой стали декорации, костюмы и восхитительные куклы-трансформеры к двум небольшим операм эпохи раннего барокко, поставленным Гинтарасом Варнасом. В этом спектакле используется сразу несколько видов кукол, которые по ходу действия разваливаются на части, перемешиваются, собираются вновь, взаимодействуют с выходящими на авансцену певцами и даже сливаются с ними в единое целое. И это одновременно не только высший пилотаж мастерства сценографа, но и грандиозное эстетическое наслаждение.

Весь декабрь в столичном Музее театра, музыки и кино действовала персональная выставка театральных работ Юлии Скуратовой. Здесь мы и встретились для разговора с художницей. И начали его со странноватых и даже страшноватых персонажей последней по времени работы - спектакля «Лис» в Белостокском театре кукол. Мы стояли в окружении полузверей-полуобъектов, представлявших собой удивительное сочетание частей настоящих звериных черепов с меховыми лапками, хвостами, ушками, а также деталями старых портфелей и саквояжей, проволоки и деревянных тел. Все персонажи спектакля играет один актёр. И главный герой Лис сделан из большого, открывающегося сбоку деревянного сундучка. К нему прилагается соответствующая голова, которая часть спектакля «живёт» отдельно от тела.

Куда попадают Лисы после смерти?

- Юля, кто же эти черепа добывал?

  • Я сама. Нашла их в Литве у одного охотника и привезла в Польшу. Сделала микс из черепов зайца, бобра, других небольших зверей. Вообще-то этот спектакль - не детская сказка, а современный драматургический текст с элементами чёрного юмора. Сначала спектакль задумывался целиком как кукольный, но в ходе репетиций осталась лишь пара таких сцен. Остальные играет прекрасный драматический актёр Рышард Долинский, это почти моно спектакль. Главный герой Лис - уже не совсем живой персонаж. Он приходит в себя после забытья и понимает, что на самом деле его уже нет, что его подстрелили на охоте и даже выпотрошили: осталась только шкура. И Лис вспоминает свою жизнь, свои похождения и приключения, чтобы понять, как же это могло произойти, где он дал маху? Когда ухаживал за своими дамами или когда пытался провести соперника? В конце концов, он попадает на небо и ищет, где бы ему приткнуться, потому что неясно, куда лисы деваются после смерти. На небе есть некий распорядитель, который заведует тамошним порядком. А Лиса, помимо прочего, беспокоит и судьба его выпотрошенных внутренностей: куда они делись, где их отыскать, чтобы снова стать целым? Тогда распорядитель предлагает ему на выбор несколько разных вариантов внутренностей, пока Лис не узнаёт свою жизнь в этом сундучке-саквояже. Он вынимает из него длинную цепочку тряпочек-кишочек и, перебирая их, узнаёт в отдельных фрагментах своё детство, студенческие годы, череду весёлых пирушек и, в конце концов, соглашается: да, это моё.

- Так куда попадают Лисы после смерти?

  • Когда он узнаёт свои внутренности и соглашается с тем, что не слишком праведно прожил свою жизнь, то всё-таки оказывается в раю. Другие придуманные мною звероподобные персонажи спектакля - это Кролик, с которым Лис вечно состязался; Сова, указывавшая на его не слишком благовидные поступки – что-то вроде лесной Фемиды; соперник-Лось; красавица Куница, в которую он в какой-то момент был влюблён и так далее. Премьера «Лиса» в Белостокском театре кукол в постановке известного польского драматического режиссёра Петра Томашука состоялась в феврале 2010 года.

Актёр или кукла?

- Юля, случается, что Вы сами и режиссируете спектакль?

  • Почти никогда. Но одна постановка – почти целиком моя: сценарий, и режиссёрская разработка, куклы. Это «Музыкальная шкатулка» по сказке Одоевского «Городок в табакерке». Правда, когда дело коснулось работы с актёрами, я почувствовала себя не совсем в своей тарелке. И завершить постановку мне помог режиссёр-педагог Римас Дрежис.

- Сказка Одоевского – это что-то особенное в Вашей жизни? Почему взялись именно за неё? Честно говоря, многие ваши куклы из других спектаклей напоминают персонажей «Городка в табакерке» - с замысловатой механикой, скорее даже не куклы, а ожившие детальки или части каких-то механизмов.

  • Эта сказка показалась мне интересной как художнику. Попробуй-ка, придумай, как выглядят Спиралька, Валик, Колокольчики и другие герои, которых Мальчик встречает в табакерке. Вообще в ХХ веке многие серьёзные художников пережили увлечение кукольным театром как театром форм. И Пикассо делал свой театр, и Хуан Миро, и футуристы, и дадаисты. В их куклах было много открытой механики, диктующей свою эстетику. В годы учёбы в Академии художеств я даже писала работу на эту тему. Около ста лет тому назад была очень популярна теория «сверхмарионетки»: мол, кукла выразительнее живого актёра, потому что её движения механистичны, она больше отчуждена от реальности и ближе к искусству, чем человек.

- К счастью, эта теория всё-таки не вытеснила из театра актёров.

  • Да, но формы театра существуют очень разные, и та, что эстетически близка мне, как видно, интуитивно, подспудно накапливалась очень давно.

- Какие куклы или игрушки были у Вас в детстве самыми любимыми?

  • Полагаю, моя нынешняя работа никак не связана с детскими предпочтениями. И вообще мне странно, что кукольный театр связывают, прежде всего, с ребёнком. Это совсем не так. Для художника этот просто театр яркой формы, и создавая новых персонажей или новые театральные миры, художник совсем не думает о ребёнке - за исключением тех случаев, конечно, когда зрелище изначально направлено на образовательные цели.

- И всё-таки, какие куклы были в детстве самыми любимыми?

  • Маленькие. Совсем маленькие, пупсики.

- Но они ведь мало двигались.

  • А мне и не надо было, чтобы двигались. Я с ними не играла – я строила им дома. Из коробочек лепила мебель – столики, креслица - и обставляла ею эти дома, т.е. организовывала для них пространство. И когда оно было полностью закончено, поле деятельности исчезало. Приходилось разрушать старое и создавать новое.

- А самая первая игрушка или кукла, которая вспоминается?

  • Трудно сказать… Помню только, что больше всего играла с самыми маленькими куколками. Любимого пупсика звали Маша. Вот и в марте уходящего года у меня снова появилась любимая Маша – теперь уже дочка. Воплотилась, можно сказать, детская мечта (cмеётся).

- А перед появлением на свет настоящей Маши какие-то куклы или игрушки рождались у мамы-художницы?

  • Да, родилось несколько.

- И они были как-то связаны с представлением о будущей дочке?

  • Трудно сказать…

- Спрашиваю потому, что знаю такой вид занятий с беременными женщинами – вовсе не художницами, когда они при помощи специалистов создают особых кукол – представление о своих будущих детях, их образы.

  • Ничего о такой практике не знаю. Просто у меня оставалось до родов какое-то время, и я решила сшить для своего ребёнка несколько игрушек, которые будут только у неё одной. Слышала, что во Франции многим детям ни одной магазинной игрушки не дают, даже вместо соски у них – Додо. Но когда моя дочка начала играть, оказалось, никакие мои куклы ей не нужны - куда важнее ложки, кастрюли, какие-то палочки, крышки, собачья миска… И соску она предпочитает самую обыкновенную - не Додо. В общем, нормальный ребёнок, не французский.

Дорога в царство кукол

- Из детской давайте снова вернёмся в профессию, Юля. Хочется ли Вам поработать где-то, помимо кукольного театра?

  • Я и не делаю в последнее время только кукольные спектакли. Последняя работа в Польше – оформление «Лиса», о котором я уже говорила. В этом же театре раньше я сделала пьесу Набокова «Полюс» (его оригинальная драматургия, кстати, мало кому известна). Но теперь обычно, когда меня приглашают режиссёры, они сразу имеют в виду, что я сделаю если не кукол, то какие-то интересные объекты. Просто декорации и костюмы в привычном понимании – это не мой конёк.

- Когда поступали в Академию Художеств, Вы представляли себя именно в кукольном театре?

  • Да ничего подобного! Поступая в Академию, я вообще не думала о кукольном театре. До четвёртого курса как минимум. Сначала изучала историю искусств, на второй год перешла на факультет сценографии драматического театра, и курс кукольного мастерства, который вёл для первокурсников Мазурас, вообще пропустила. Но в магистратуре преподавательница неожиданно предложила мне попробовать сделать работу в куклах. Я начала с гоголевской «Шинели», то есть меня сразу интересовал кукольный театр не для детей, а как ярко выраженная форма. На второй год я взяла «Чёрную курицу» Антона Погорельского. Она понравилась тем, что предоставляла большое пространство для фантазии, так же как сказки Гофмана, Гауфа, других романтиков. Год я работала над «Чёрной курицей» как над дипломным спектаклем. Руководитель нашего курса Мазурас хотел договориться об этой постановке в театре Панявежиса. Но тамошние цеха не смогли осилить моего замысла: сделали лишь пару кукол, которые тут же сломались. Но у меня уже были разработаны все персонажи. И тогда я попросила вильнюсского актёра помочь мне показать этих кукол во время защиты диплома – разыграть с ними несколько сцен из сказки Погорельского. Именно этот актёр посоветовал мне самой пойти в театр «Леле» и предложить уже готовых персонажей целого спектакля. Дирекция театра с удовольствием приняла мою идею, и режиссёр Римас Дрежис поставил спектакль, который до сих пор идёт в его в репертуаре, как и другие мои более поздние работы – «Музыкальная шкатулка», «Госпожа Хан», «Бабушкины сказки». Версия последнего, кстати, с большим успехом идёт и в Будапеште – несколько лет назад она была признана лучшим детским спектаклем Венгрии.

- Когда сама судьба так удачно привела Вас в кукольный театр, Вы согласны с тезисом, что у кукол выразительности больше, чем у живых актёров?

  • Всё зависит от того, какой актёр играет и кто взял куклу – она ведь в разных руках будет вести себя по-разному. Так что в результате всё равно всё зависит от актёра – какой бы выразительной сама по себе ни была кукла, без человека она – ничто. И актёр нужен, и сильный режиссёр, который будет знать, что с этой куклой делать, в каком контексте она выступает и как развивается действие в целом.

- Когда Вы работали с Гинтарасом Варнасом над двумя барочными мадригальными операми Клаудио Монтеверди – спектаклем, за который оба получили потом высшую театральную награду Литвы – «Золотой сценический крест» и удостоились самых высочайших оценок российского фестиваля «Золотая маска», вам пришлось здорово углубляться в историю? На первый взгляд, спектакль выглядит очень похожим на описание старинных театральных мистерий четырёхсотлетней давности.

  • Ничего подобного тому, что мы сделали, на самом деле не было – ни таких персонажей, ни декораций. Я получила в руки либретто, где про героинь «Балета неблагодарных» было написано, что это души женщин, которые не любили мужчин и потому оказались в аду. Но никакой театральной машинерии эпохи барокко – а она была довольно значительной составляющей сценического волшебства того времени - мы не использовали. Скажем, войлочные облака у нас не спускаются сверху на тросах, а ходят по сцене на голеньких ножках – их переносят актёры. Но, конечно, плоскостное решение мизансцен и общая художественная стилистика театра барокко была нами найдена и соблюдена, мы пересмотрели множество исторического материала на эту тему и взяли оттуда, что возможно. Идея разыграть оба этих мадригальных оперных действия – «Поединок Танкреда и Клоринды» и «Балет неблагодарных» - в куклах принадлежит Варнасу, потому что традиция кукольного театра во времена барокко в опере действительно была. Но откуда она взялась? Потому что оказалась дешевле, и играли оперы небольшие куклы-марионетки. У нас и побуждения были иными: при помощи кукол показать то, чего не может человек, – так меня настраивал режиссёр. Когда в первой части 30 минут идёт непрерывный рыцарский поединок на музыку Монтеверди – попробуй-ка, изобрази это с людьми. А когда мы расчленили кукол-рыцарей на части – согласно доспехам, оказалось, что они могут выразительно взаимодействовать не только в целом, но и деталями.

Этот спектакль прекрасно принимают везде. Он уже побывал в Москве, Каунасе, Клайпеде. Будущей весной он отправится на месяц во Францию, где запланировано 16 спектаклей.

- Какие идеи или желания Вас волнуют сейчас?

  • В польском драматическом театре под Белостоком мы делаем «Трактакт о манекенах» - одну из новелл повести «Коричные лавки» Бруно Шульца. Автор - польский еврей, художник и писатель, убитый в Дрогобыче во время Второй мировой войны и известный двумя сохранившимися произведениями – «Коричные лавки» и «Санаторий под клепсидрой». Очень интересный и глубокий материал о том, что человечество давно пыталось создать некоего гомункула - сверхчеловека. Режиссёр дал полный простор моей фантазии, поэтому стены декораций будущего спектакля, почти как на выставке, будут завешаны этими «сверхчеловеческими пробами» - частями тел, скелетов, механизмов.

- Как я понимаю, Ваша фантазия в этой сфере - безгранична.

  • Это, смотря какое произведение. Но в любом случае, когда не сам выбираешь материал, а тебе его предлагают, надо постараться найти то, что тебе будет интересно, и полюбить это.

- А поучаствовать в создании кукольного фильма мысли не приходило?

  • Анимацией я не занималась и с кино пока ничего общего никогда не имела. Но как раз на открытии выставки в вильнюсском музее Театра, музыки и кино ко мне подошёл преподаватель курса анимации в Академии художеств и предложил попробовать что-то сделать вместе. И если не я сама, то наши студенты, наверное, поддержат эту идею.

- Вы ещё и преподавать успеваете?

  • Да, хотя в этом году нахожусь в декретном отпуске. А вообще с 2006 года преподаю для сценографов вводный курс ознакомления с кукольным театром и работаю с теми, кто специализируется в этом направлении.

«Ты счастлив, когда самореализован»

- Юля, мы разговариваем в преддверии Рождества. Один из лучших подарков в жизни – дочку Машу - Вы получили как раз в уходящем году. А что на сей раз Вы загадали бы себе в качестве новогоднего подарка?

  • Наверное, больше всего хотелось бы вырастить эту Машу нормально, по-человечески, в нашей Литве, которая, правда, пока только душит и душит нас всех процентами, налогами, отбиранием, а не предоставлением каких-то льгот детям, матерям и всем другим людям. Наверное, это и есть главная мечта: жить у себя дома по-человечески. Чтобы не было желания отсюда уехать, которое периодически начинает возникать, чего я раньше за собой не замечала. Но, думая о том, что ждёт меня и моего ребёнка уже сейчас, а тем более - что ждёт меня в старости, как «прекрасно» обеспечены у нас престарелые и больные, кем бы они ни работали в прошлом, каких бы высот в профессии ни достигли, поневоле задумаешься об эмиграции. Преподавателям Академии художеств платят нынче совсем жалкую зарплату, но ведь и её правительство урезает якобы «в связи с кризисом». Как и материнские пособия… Ссылаясь на кризис, даже тяжёлым онкологическим больным не выдают лекарств, которые полагаются им бесплатно. Когда болела моя мама, мы с этим столкнулись напрямую. Лечащий врач откровенно сказал: «Или платите за лекарства 16 тысяч в месяц, или ищите знакомых в правительстве». Вскоре мамы не стало…

- Можно ли сравнить нашу ситуацию с Венгрией или Польшей, где Вам приходилось работать в последнее время, и где экономическое положение похожее?

  • Там работается очень хорошо, хотя в нынешней Венгрии много сложных экономических проблем. А в Польше и гонорары солиднее, и театрам выделяют больше средств. Не только на новые постановки. Я видела, сколько театров отремонтировали или существенно обновили в самые последние, кризисные годы. И на хорошие фестивали там деньги находятся. Вообще кукольных театров в Польше – множество. Живи я там, никаких простоев в работе у меня не было бы вообще.

- Но Вы ведь и здесь не простаиваете, кажется? Даже в декретном отпуске полностью отдаться семье и дочке вам не удалось.

  • Это правда, но я этому только рада. Во-первых, когда занимаешься творческой работой, важно не выпасть из неё надолго, не потерять рабочего тонуса и ритма. Иначе потом тяжело вернуться на прежние позиции. Да и пока отдыхаешь, на это место могут прийти новые интересные художники. Во-вторых, когда ты самореализован, ты счастлив. Дочка это дочка. Она вырастет и сможет уехать, скажем, во Францию, если у нас по-прежнему будет также плохо, как сейчас. И если я не смогу или не захочу последовать за ней, у меня хотя бы будет чем заняться. Пока это шутка, конечно. Но, честно говоря, и в глазах собственного ребёнка хочется что-то значить. Когда ты самореализован, тогда и ребёнку есть что дать. А доходить с ним лишь до ближайшего супермаркета – честно говоря, я бы себе этого желала.
Татьяна ЯСИНСКАЯ.
Категории:
культура
+1
23 декабря 2010 г. в 11:57
Прочитано 2420 раз