Думать и действовать по-хозяйски

Недавно в средствах массовой информации Литвы промелькнуло сообщение, явно выбивающееся из общего ряда вестей, мягко говоря, оптимизма не излучающих. В этом сообщении говорилось, что концерн “Agrokoncernas”, к слову, закончивший прошлый год с прибылью, не прочь купить земли и сельхозпредприятия, оказавшиеся на грани банкротства. Мало того, владелец агроконцерна Рамунас Карбаускис уверяет, что его предприятие может практически любого сельскохозяйственного банкрота через год сделать прибыльным. Напомним, что речь идёт о предприятии - представителе литовского сельского хозяйства. И ещё один удивительный факт: оборот компании “Agrokoncernas” даже в нынешнее, кризисное время в 2009 году превысил один миллиард литов.

А поскольку русскоязычная часть населения Литвы, скажем так, не очень многое знает о крупнейшем агроконцерне нашей страны и его владельце, в «Обзоре» решили, что знакомство с Р.Карбаускисом наверняка будет интересно нашим читателям.*

- Вначале мы хотели бы попросить Вас вкратце рассказать о том, как Рамунас Карбаускис стал одним из самых богатых людей Литвы и самым крупным в стране землевладельцем. Как всё начиналось?

Я родом из Шяуляйского района. Там в советское время, кстати, рядом со знаменитой Горой крестов, был очень богатый колхоз «U? taik?» («За мир»), гремевший не только в Литве, но и по всему Советскому Союзу. В Москве, на Выставке достижений народного хозяйства, у него, можно сказать, было своё постоянное место. Руководил же этим хозяйством очень много лет мой отец, член Верховного совета Литвы Чесловас Карбаускис.

В наши дни для многих одного этого факта уже достаточно, чтобы тут же прийти к выводу, что вот папаша наворовал миллионы, а сынок потом развернулся на них.

В это, конечно, сегодня трудно поверить, но у нашей семьи не было ни машины, ни дома или другого, обязательного нынче богатства. Была только квартира в Шяуляй. А самым большим богатством и отца, и нашей семьи были книги. В нашей библиотеке были все книги, которые только издавались в Литве. Отец, кстати, был членом президиума Союза любителей книги СССР. И эта любовь к литературе ни для кого не казалась чем-то вычурным, потому что многие в моём родном селе Найсяй, где работал мой отец, также любили книги. Логично, что в этой «деревне» появилась литературная премия, которой ежегодно награждали лучших литераторов Литвы и которой награждают и поныне.

Эта атмосфера, как мне думается, сказалась и на членах нашей семьи. Мой брат Миндаугас, например, стал одним из самых знаменитых российских театральных режиссёров, его спектакли были трижды отмечены высшей театральной наградой России – «Золотой маской». Подобного успеха, насколько я знаю, никто в российском театральном мире не добивался. После того как он закончил ГИТИС, ни один из поставленных им спектаклей не был снят с репертуара.

Любопытно, что в Литве о нём стараются не говорить. Возможно, это своего рода некая ревность к чужим успехам, боязнь конкуренции.

- Тем более любопытно, как в Вашей жизни появился бизнес?

Так получилось, что окончание школы и начало моей взрослой жизни совпали с переменами в стране и мире. Нас было четверо таких же, как я, первокурсников, будущих агрономов, которые начали совмещать учёбу с бизнесом. Нам повезло, что во время посещения одной из выставок в Москве я познакомился с бывшим торговым атташе Советского Союза в Западной Германии, который помог нам наладить контакты с надёжными бизнесменами из ФРГ. И мы, создав совместное российско-литовско-немецкое предприятие, начали торговать привезёнными оттуда косметикой, обувью.

Немецкие партнёры нам доверяли. Наверное, потому, что мы все для солидности отпустили усы. Но в первую очередь - потому, что мы не давали им ни малейшего повода усомниться в нашей честности. Но каково же было удивление немцев, когда через три года выяснилось, что первоначально они связывались с юнцами.

В 1991 году, на втором курсе, я уже был директором СП. Так что, когда я заканчивал сельхоз­университет, мои преподаватели удивлялись, что я до сих пор учусь. Они все знали, что предприятие у нас очень большое. Я, наверное, был единственным таким студентом в академии, который писал дипломную работу о своём агроконцерне, то есть о том, как на практике применил полученные в вузе знания.

Так я скопил свой первоначальный капитал, который вскоре решил вложить в сельское хозяйство. Мы со своими партнёрами разделили наш бизнес. Один из них, кстати, до сих пор успешно торгует косметикой.

Я выбрал сельское хозяйство, поскольку на примере моего отца и моих земляков видел, что при разумном и умелом отношении к земле зарабатывать на ней деньги можно ничуть не хуже, чем в других отраслях экономики.

К слову, начинал я свой сельскохозяйственный бизнес исключительно на свои средства, и лишь спустя 4 года к нему подключился отец, но не в качестве нового инвестора, а как специалист, агроном такого высокого класса, каких в Литве единицы. Отец - моя правая рука.

- А как удавалось совмещать столь бурную деловую деятельность с учёбой? И удавалось ли?

Конечно, чем больше расширялся бизнес нашей группы будущих агрономов, тем меньше времени оставалось на посещение лекций и семинаров. Но преподаватели знали, что мы не лодырничаем, и с пониманием относились к этому, за что им большое спасибо. Преподаватели живо интересовались, как мне на практике удаётся реализовывать то, чему они меня научили. Получалось, что я был своего рода испытателем сельхознауки в новейших экономических условиях. Преподаватель рассказывал мне о трудоднях, а я ему в это время мог рассказать о маркетинге в Японии, в Германии, в других странах. Я очень много читал.

- Ещё неизвестно, кто у кого больше учился?

Я думаю, что преподавателям со мной было очень интересно. Мне много раз предлагали преподавать там. Но времени на это у меня вообще не было. Это было начало.

Мой бизнес – это много лет очень серьёзной работы.

- А как в Вашей жизни появилась политика?

Как и многие бизнесмены, решившие пойти в политику, я принял решение об этом потому, что видел несовершенство ряда законов, которые мешают бизнесменам, фермерам и вообще селянам. Хотелось указать политикам на это несовершенство. Я, кстати, стал членом Сейма в 26 лет, причём прошёл не по партийным спискам, а в одномандатном округе. Совсем зелёный был – оказался самым молодым депутатом от одномандатного округа в истории Сейма. Я был мало кому известен в Шяуляйском регионе. Но люди знали моего отца, знали, как он работал и, очевидно, посчитали, что и в моём случае «яблоко» упало недалеко от «яблони». Получается, проголосовали авансом благодаря репутации отца. А будь она подмоченной, вряд ли люди стали бы голосовать за меня. Это, к слову, о наворованных отцом миллионах, с которых якобы начался мой бизнес.

Так что в 26 лет, когда я пошёл в Сейм, у меня уже был серьёзный жизненный опыт. К тому времени я уже понял, что только в бизнесе я не могу реализовать себя полностью.

В 1998 году Крестьянская партия позвала меня спасать их, поскольку они были на грани самороспуска. Наверное, потому, что, как мне думается, эту партию в своё время создавали как «прицеп» к СДПЛ. Мне пришлось начинать практически с нуля. А уже в 2000 году на выборах в местные самоуправления нам удалось занять второе место в целом по Литве – 325 мандатов. Потом мы сделали несколько ошибок при подготовке к выборам в Сейм в 2000 году. В принципе, это были мои ошибки, и случились они потому, что я даже не предполагал, насколько нечестными и продажными могут быть отдельные люди.

Тогда я решил, что партия не смогла попасть в Сейм, прежде всего, по моей вине и что как политик я ещё недостаточно опытен, поэтому руководителем партии должен стать другой человек. Им после слияния Крестьянской партии и Партии новой демократии стала Казимира Прунскене.

Но накануне последних парламентских выборов я решил на время уйти из партии, поскольку видел, что К.Прунскене может сделать ряд ошибок, из-за которых партия не пройдёт в Сейм. Я указывал в открытом письме членам партии на опасность именно этих ошибок. Но это не помогло: ожидаемые ошибки как раз и были совершены. Поэтому, когда состоялись выборы нового руководства партии и её члены доверили мне руководить ею, мы начали работать по-другому. Уже сейчас мы активно готовимся к будущим местным выборам, рассчитываем на серьёзный успех, как бы это ни казалось странным сегодня.

- В двух словах - в чём это заключается?

C 4 января на телеканале ТV3 начался показ многосерийного телесериала «Лето в Найсяй». 80 серий о жизни современного села. Найсяй - это моё родное село. Четыре месяца я прожил здесь со съёмочной группой и 24 актёрами. Продюсер фильма - Роландас Скайсгирис, режиссёр – знаменитый актёр Саулюс Баландис. Кстати, в Найсяй будет 3 музея: помимо литературного музея, который там уже есть, появятся ещё музей истории края и музей телесериала «Лето в Найсяй». Надеемся, что этот телесериал проживёт не один год и будет очень популярным в Литве.

Думаю, что тем зрителям, кто не очень хорошо знает литовский язык или слабо представляет, как сегодня живут люди в литовской глубинке, есть смысл посмотреть этот фильм. Как раз для того, чтобы лучше понять тех, с кем живёт в одной стране. И чтобы, в конце концов, была ещё одна тема для общих разговоров с теми же литовцами.

К слову, это не обычный сериал, а как, скажем, чтение газеты. Это отражение самой реальной жизни. Я сам фермер, поэтому очень хорошо её знаю.

И ещё: при помощи этого сериала я хочу говорить с людьми, я выбрал такой способ общения.

С февраля же начнутся гастроли съёмочной группы по всей стране, в них я буду участвовать вместе с актёрами. Это будут не только выступления, но и разговор с народом.

Я вот ещё на что хотел бы обратить внимание. В некоторых районах Литвы мэры – «вечные». Посмотрите: это, в основном, - крестьяне, члены нашей партии. У нас сейчас семь таких мэров. А «вечными», не сменяемыми, они стали потому, что в этих районах очень многое сделано для людей. Например, в Шакяй недавно закончили строить большой спортивный комплекс, а сейчас, в это сложное для экономики время начали строить плавательный бассейн.

В Игналине – свои достоинства. Хотя рядом до недавнего времени работала Игналинская АЭС и в районе все проблемы с отоплением вполне можно было бы решать за её счёт, там обходятся своими силами. Без импортных нефти и газа. Тепло получают за счёт сжигания биомассы, то есть всяких щепок, веток и отходов деревообработки. Самое дешёвое тепло для населения в Литве - в Игналине!

Но я хочу подчеркнуть, что руководители этих районов хороши не потому, что они члены партии крестьян-народников, они мыслят и действуют как крестьяне, как хозяева в лучшем смысле этого слова.

Тот же глава Игналины Бронис Ропе говорит: «Окажите мне хотя бы немножко государственной помощи, и мы сможем весь район не только обогревать за счёт своих местных ресурсов, но ещё и электричество получать».

Сразу после нашего с вами разговора соберётся рабочая группа, которая готовит международную научную конференцию. Мы надеемся, что при помощи литовских и зарубежных учёных удастся доказать, что строить новую атомную электростанцию в нашей стране – это просто обкрадывать жителей Литвы. Так как, пока мы её построим и запустим, пройдёт немало лет. И мы получим станцию с устаревшими технологиями, даже если мы не будем вспоминать о вопросах безопасности.

- Энергетика Вам явно интересна.

Сегодня она интересна всем. Но надо выводы делать разумные. Сегодня 98% лесных отходов остаются в лесу, неиспользованными. В дело идёт только два процента! Потому что у нас нет такой философии, как у шведов или финнов.

Мне как-то довелось побывать на крупной международной конференции, где можно было ознакомиться с опытом других стран, чьи правительства мыслят не на год-два вперёд, а на десятилетия.

И после этой конференции я понял одно: атомное электричество – это устаревающие на глазах технологии. Будущее – за синтезом биомассы, а это, кстати, не только древесные отходы, но и пропавшие продукты питания и многое другое.

Поскольку я не специалист в этой области, перескажу, в чём суть, в упрощённом виде, так, как я это понял сам. Синтез биомассы на сегодня представляет собой такой процесс: биомасса собирается в больших ёмкостях, там превращается в определённую субстанцию, используемую уже в качестве самого топлива в машинах или для получения тепла и электричества.

Но сегодня такая технология потребует капиталовложений больше, чем при строительстве АЭС. К тому же, чтобы это окупалось, нужно перерабатывать примерно один миллион тонн биомассы.

Поэтому теперь браться за подобный проект не нужно: слишком дорого. И все это понимают. Но где-то лет через 10-15 такой способ получения энергии станет во много раз дешевле. А мы сегодня в Литве собираемся только через 10-15 лет начать окупать ядерные технологии начала XXI века, то есть таких технологий, которым тогда будет четверть века. А потом АЭС ещё несколько десятилетий будет работать, используя эти, явно устаревшие технологии. Получается, что Литва уже сегодня привязывает себя примерно до 2050 года к технологиям начала века. Так ли уж это выгодно? Я не говорю о том, что стоимость одного «атомного» киловатт-часа постоянно растёт, с каждым годом строительство новых АЭС будет всё дороже.

- Спасибо за беседу!