Наши архитекторы могли бы удивить мир

Этой осенью исполнилось ровно двадцать лет с начала визита Папы Римского Иоанна Павла II в Литву. С точки зрения религиозной и политической это было событие огромного масштаба, но был у этого события ещё один аспект, оставшийся на периферии всеобщего внимания, - архитектурно-строительный.

Дело в том, что Литва до этого не принимала гостя такого уровня и столь особенного по статусу: поселить его даже в самой фешенебельной на тот момент гостинице Вильнюса нельзя было именно в силу особенности высокого гостя. А вариант с «быстренько построить роскошный дворец с золотыми унитазами и дверными ручками» также не подходил, поскольку даже человеку, далёкому от религии, понятно, что в подобных случаях главенствуют совсем другие критерии.

Корреспондент «Обзора» предложил вильнюсскому архитектору Виктору РОМАНОВСКОМУ рассказать, как тогда была решена возникшая перед Литвой проблема и можно ли тот опыт двадцатилетней давности использовать сегодня, когда мы заводим разговор о нынешней архитектуре литовской столицы.

• Когда Папу Римского в начале девяностых пригласили в Литву и стало ясно, что он сможет найти возможность приехать к нам, стало ясно, что нужно срочно решать вопрос: а где он сможет остановиться? Нужна была специальная резиденция, которая отвечала бы всем потребностям данного визита, в том числе по соображениям

безопасности. К тому же нужно было учитывать, что выбранное место должно было достойно представлять Вильнюс. Остановились на здании, что на улице Косцюшкос.

После того как было выбрано здание, нашей группе архитекторов, в которую, помимо меня, входили Чесловас Шляжас и Аристидас Валечка (сроки были, мягко говоря, очень сжаты, поэтому в одиночку архитектору нереально было что-то сделать), было поручено приспособить выбранный дом для приёма Папы Римского.

- А в чём была ваша главная задача как архитекторов в данном случае?

• Изначально было понятно, что это здание после визита Папы Римского будет выполнять функции представительства Святого Престола в Литве, а так как его нельзя назвать обычным гражданским, дипломатическим посольством с его стандартными приёмными и кабинетами, то, в первую очередь, нужно было учитывать этот момент. Как оно в реальности должно было выглядеть, мы на первоначальном этапе работы над проектом попросту не знали, поскольку никогда в жизни не видели подобных резиденций. Но мы нередко беседовали с нунцием, нам в помощь был также дан монах-бенедиктинец, прекрасно знавший все тонкости функционирования представительства Святого Престола.

Мы, конечно же, интересовались, в первую очередь, функциями подобных объектов, а не тем, что там и как сделано. Поскольку в нашем случае главная проблема была в том, что уже существующее здание надо было органично приспособить к совершенно новым функциям. Пришлось строить рядом ещё два здания. Покои самого Папы, а также приёмная и часовня для молитвы были оборудованы в главном здании.

- Роскошью резиденция не поражает, если туда вдруг зайдёт случайный посетитель?

• По теперешним временам уж точно нет. А по тем, постсоветским временам, сразу после периода повального дефицита, классическая мебель, паркет и другое убранство резиденции, возможно, и производили сильное впечатление.

Основная работа велась внутри, за фасадом. В частности, мы по желанию Папы застеклили террасу, находящуюся в задней части здания. Получилось большое и светлое помещение с прекрасным видом на реку Нярис. Его он использовал в том числе и для приёмов, а людей он, кстати, за время своего пребывания в Вильнюсе принял очень много.

- Кто выполнял непосредственно строительные работы – местные специалисты?

• Нет, строители были из Польши. Литовские строители решили не рисковать, поскольку сроки были чрезвычайно жёсткие, и строительство должно было вестись параллельно с проектированием.

Над оборудованием работали местные специалисты – витражисты, краснодеревщики и др.

Мы, архитекторы, к слову, работали всё это время без каких-либо выходных – без суббот и воскресений, без отпусков, по 10-12 часов, а порой и больше.

- А были ли какие-то моменты, когда вам как архитекторам приходилось идти на какие-то компромиссы, поскольку у строителей что-то не получалось?

• Практически нет. Так как для поляков Иоанн Павел II вообще был святым ещё при жизни, поэтому они и к этой стройке относились соответствующе. Вот итальянские поставщики иногда, случалось, подводили, но, в конце концов, всё сделали вовремя.

- Архитекторы, работавшие над проектом резиденции, были потом приглашены на приём к Папе Римскому, что однозначно свидетельствует о высокой оценке вашей работы, а ещё он ведь вам и медаль вручил?

• Да, архитекторы с супругами потом удостоились аудиенции у Иоанна Павла II, где он нам вручил как знак благодарности за выполненную работу соответствующие памятные медали. Но для меня сама встреча с Папой оставила в памяти не меньшее впечатление, чем его награда.

Когда он подошёл ко мне, то поинтересовался, на каком языке мне было бы удобнее с ним говорить. Он ведь, как известно, знал очень много языков. Но мне было неудобно навязывать ему свой выбор, поскольку мне представлялось, что гораздо важнее его слова, сказанные мне, чем наоборот. Поэтому я предложил ему говорить на его родном языке, так как у меня много друзей-поляков. Наш недолгий разговор с ним (в ту аудиенцию нас было человек пятнадцать) шёл на бытовые, так сказать, темы: расспрашивал о семье, детях, работе над этим объектом. И было видно, что его это действительно интересует. Я вообще почувствовал, что это действительно необычный человек, от него исходит какое-то необъяснимое тепло, как будто это родной человек, по-настоящему любящий тебя.

- А теперь я хочу спросить у вас как у архитектора следующее: насколько мы теперь, спустя двадцать лет после визита Папы Римского, когда Литва всему училась у остального мира, мы интересны этому самому миру? Барселона, например, сегодня неотделима от архитектурного гения Гауди. А чем Вильнюс интересен западному туристу и интересен ли вообще?

• Как город мы, конечно же, интересны. Интересны теми пропорциями, масштабом, наличием различных архитектурных эпох на таком относительно небольшом пространстве. Есть что пофотографировать, и объекты эти очень разнятся. В Старом городе по-домашнему уютно, а проспект Гядимино впечатляет своей классической парадностью, очень украшают город и его природные данные - живописный рельеф города, река.

Возможно, наши здания сложно назвать мировыми шедеврами, у нас пока нет своего Гауди, но они индивидуальны, оригинальны и интересны: всё сделано на очень высоком архитектурном уровне. А всё это в комплексе представляет собой очень живописное сочетание.

В будущем хотелось бы, чтобы в Вильнюсе, как и в других европейских столицах, появились свои архитектурные шедевры или, на худой конец, работы архитекторов с мировым именем. Тот же Музей Гуггенхейма (арх. Захад Хади), вызывающий столько споров, вполне мог бы оказаться находкой для города, его облика, имиджа, привлёк бы больше туристов и сам как произведение современного искусства, воспитывал бы эстетический вкус и понимание современного искусства, когда неправильной формой речной гальки можно наслаждаться не меньше, чем правильными «золотыми» пропорциями классической архитектуры. И если бы, как планировалось договором, Эрмитаж и Нью-Йоркский музей Гуггенхейма экспонировали бы здесь свои коллекции, то это, несомненно, сыграло бы и свою просветительскую роль и, наверно, экономическую, так как посмотреть коллекции знаменитых музеев (до которых добраться не так просто) приезжали бы любители искусства и из соседних европейских стран. Будучи студентами, мы нередко выезжали за пределы Литвы, чтобы побывать на какой-нибудь выставке.

- А что вы скажете насчёт скульптуры «Канализационная труба»?

• У Центра Помпиду в Париже тоже присутствуют трубы, но там они никого не раздражают, поскольку главный вопрос – насколько всё это органично сделано и, конечно, в подготовленности людей к восприятию. В нашем случае, к сожалению, этот арт-объект не стал акцентом города, его украшением или парадоксальной достопримечательностью, на фоне которой фотографировались бы туристы или молодожёны.

- А если честно: дай вам волю, чтобы вы тут же выбросили из Вильнюса? Тот же крюк на бывшем Доме железнодорожников лично мне кажется полным убожеством, а вам?

• Привлечь внимание к этому зданию, несомненно, удалось: редкий человек не обратит внимания на него. Лично у меня этот крюк отрицательных эмоций не вызывает, наоборот, мне кажется, что он превращает типовой «дворец» в индивидуальный объект современного искусства.

И вообще, я бы не спешил осуждать художников или архитекторов за тот или иной проект, поскольку мы не знаем всей «кухни» его создания, сопутствующих обстоятельств. На качество архитектуры влияют и отношения с заказчиком (пресловутое – кто платит, тот и заказывает музыку), и экономика. Архитектура и искусство расцветали во время подъёма экономики и также увядали во времена кризисов. А архитекторы Литвы всегда считались и считаются сильными специалистами. Кстати, интересная деталь: по количеству архитекторов на 1000 человек населения Литва занимает одно из первых, если не первое, мест в Европе, а количество, как известно, чаще всего переходит в качество.

Авторству литовских архитекторов принадлежит много интересных объектов в разных странах. Они работают и в Москве, и в Астане, и даже в Арабских Эмиратах.

Были бы у Литвы такие же экономические возможности, как в Дубае, то, уверяю вас, наши архитекторы тоже смогли бы удивить, хотя в Дубае работают в основном приглашённые архитекторы, как говорится, «нет пророка в своём отечестве»…